Историческая встреча лидеров КНДР и США 30 июня состоялась на 38-й параллели – это символ раскола народа, во многом осуществленного руками США. И пока не будут нормализованы межкорейские отношения, не может быть и большого прогресса в денуклеаризации Корейского полуострова, на которой так настаивает Америка. Поэтому лидерам Южной Кореи необходимо проявить больше воли и решимости в нормализации межкорейских отношений, не ожидая, что скажет «княгиня Марья Алексевна», или «вашингтонский обком», пишет Ким Ён Ун, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований ИДВ РАН.
Историческая встреча лидеров КНДР и США 30 июня состоялась на 38-й параллели – это символ раскола народа, во многом осуществленного руками США. И пока не будут нормализованы межкорейские отношения, не может быть и большого прогресса в денуклеаризации Корейского полуострова, на которой так настаивает Америка. Поэтому лидерам Южной Кореи необходимо проявить больше воли и решимости в нормализации межкорейских отношений, не ожидая, что скажет «княгиня Марья Алексевна», или «вашингтонский обком», пишет Ким Ён Ун, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований ИДВ РАН.
Прошедший саммит «Группы двадцати» в Осаке запомнится, пожалуй, даже не полуторачасовыми переговорами лидеров двух крупнейших военных держав мира – Владимира Путина и Дональда Трампа, в результате которых стороны договорились расширять экономические связи и дали поручение своим министрам иностранных дел начать подготовку к переговорам по судьбе СНВ-3, срок которого истекает в 2021 году и без которого уже не оставалось бы никаких сдерживающих факторов безудержной гонки вооружения в мире.
Всё затмили слова, а затем и поступок Трампа, который около полудня 29 июня, уже после окончания саммита «Группы двадцати» заявил, что поскольку он после саммита в Осаке посетит по приглашению президента Мун Чжэ Ина Южную Корею, хотел бы побывать на 38-й параллели и просто поздороваться – хотя бы через 38-ю параллель – с лидером КНДР Ким Чен Ыном.
Что тут началось! Политики и аналитики наперебой стали говорить, что всё это шоу, ради фотографии, ради получения Нобелевской премии мира, спонтанное решение, принятое непредсказуемым Трампом. Да ещё и он подлил масла в огонь, заявив, что это решение он принял утром экспромтом. Правда, не стали ему задавать вопрос, а почему он в предыдущий приезд в Южную Корею не стал обозревать 38-ю параллель?
Но самое интересное началось почти сразу после его записи в «Твиттере». Надо же так случиться, что именно в это время первый заместитель министра иностранных дел Северной Кореи Цой Сон Хи, у которой дел по управлению всеми делами министерства по самую макушку, прочитала этот пассаж Трампа и сразу же дала интервью Центральному телеграфному агентству КНДР, в котором заявила, что это очень интересная идея, но, к сожалению, пока от США не было официального предложения.
До середины дня 30 июня все гадали, будет ли встреча и как она пройдёт. А южнокорейские журналисты и политики мечтали о том, чтобы встреча на 38-й параллели была трёхсторонней, то есть с участием президента Мун Чжэ Ина. Во многом это связано с тем, что президент Мун в 2018 году на первом этапе контактов северян с американцами и при подготовке встречи в Сингапуре сыграл очень большую роль в разъяснении и сближении позиций сторон и даже в какой-то степени и формулировке политических заявлений. Но, как известно, буквально за три дня до заявления Трампа директор департамента США МИД КНДР Квон Чон Гын высказался в резкой форме: «Хочу заявить пытающимся выдать себя за каких-то посредников между КНДР и США, что участниками корейско-американских переговоров являемся мы и США, и если даже посмотреть на причину возникновения враждебных отношений между нами и Америкой, нет никакого вопроса, в которые могут вмешаться власти Южной Кореи. Как знает весь мир, отношения между КНДР и США развиваются на базе дружеских отношений между нашим товарищем Председателем Государственного совета и президентом США».
Внешне, наверное, всё выглядело так: вот, захотел Трамп, чтобы Ким Чен Ын предстал пред его очи, стоит только ему, Трампу этого захотеть, Ким тут как тут – примчался на 38-ю параллель и приветствовал его с радостной улыбкой.
Но реально, конечно, зная характеры Трампа и Ким Чен Ына, зная, как работает бюрократия высших руководителей стран, как сложно организовать обеспечение их безопасности, можно сказать, что это был очень хорошо подготовленный экспромт, да и признаков подготовки встречи было довольно много, а накануне и вовсе всё почти прояснилось.
Начнём с того, что незадолго до этого экспромта с обеих сторон была организована утечка информации об обмене письмами между Трампом и Ким Чен Ыном. При этом вся эта утечка сопровождалась самыми комплиментарными словами друг о друге. 23 июня северокорейское Центральное телеграфное агентство передало сообщение, что высший руководитель страны получил личное письмо от Трампа. Было передано, что Ким Чен Ын «выразил удовлетворение его прекрасным содержанием. Уважаемый высший руководитель выразил мнение о способностях политической оценки и особой смелости президента Трампа и сказал, что задумается над этим интересным содержанием». Уже можно было понять, что речь идёт о каком необычном предложении Трампа. К тому же спустя несколько дней Трамп на вопрос, о чём же было его письмо, ответил, что это было ответное письмо на поздравление Ким Чен Ына с днём рождения Трампа. Странно ведь получается, благодарит за поздравление с очередным днем рождения, а адресат хвалит его за высокие способности политической оценки и смелое предложение.
24 июня Трамп в интервью одной американской газете сказал, что он хотел бы побывать на 38-й параллели во время предстоящего визита в Южную Корею после саммита в Осаке. Самое интересное, что эти его слова не попали в обнародованный текст интервью. Было обращение из аппарата Белого дома, чтобы они были изъяты из текста интервью якобы по соображениям безопасности. 30 июня утром он в своём «Твиттере» подтверждает, что собирается посетить 38-ю параллель и в скобках отмечает (“long planned” – «давно планировалось»). 29 июня вечером наблюдательные журналисты и аналитики обратили внимание на то, что на приёме, устроенном президентом Муном в честь американской делегации, не присутствовали помощник президента Трампа по национальной безопасности Джон Болтон, а также главный практический переговорщик с КНДР, спецпредставитель Госдепа по КНДР Стив Бигэн, хотя он и был в списке приглашённых, подтвердивших своё участие. Они вернулись в гостиницу поздно вечером. Где они были? Наверное, можно было догадаться, что утрясают последние детали встречи на 38-й параллели.
Итак, после завершения переговоров с президентом Мун Чжэ Ином Трамп летит на вертолёте в Пханмунчжом, где его ждёт южнокорейский президент. Трамп идёт к невысокой (высотой не более 10 см) бетонной полоске на 38-й параллели, обозначающей границу между двумя странами, из здания «Пханмунгак» (Дом Пханмун) выходит Ким Чен Ын и идёт навстречу Трампу. Трамп подошёл чуть раньше и ждёт, когда подойдёт довольно размашистым, привычным своим шагом Ким, они здороваются через бетонную полоску, а потом лидер КНДР приглашает Трампа перешагнуть эту полоску и они проходят несколько метров по земле КНДР, останавливаются, немного не доходя до лестницы, ведущей к «Пханмунгаку», фотографируются и вместе идут назад к полоске границы, перешагивают её и идут к находящемуся недалеко южнокорейскому зданию, который называется «Чаю Чжип» (Дом Свободы). Здесь их встречает президент Мун Чжэ Ин, с которым Ким Чен Ын радушно здоровается. А затем? А затем Ким и Трамп входят в здание и идут в комнату, отведённую для встречи двух лидеров. Сначала разговор тет-а-тет, а затем в расширенном составе, в котором, по северокорейской версии, также принимают участие член Политбюро, зампредседателя Госсовета, министр иностранных дел Ли Ен Хо и госсекретарь США Майк Помпео. В общей сложности переговоры длятся 53 минуты. По данным других источников, в расширенных переговорах принимали участие дочь и зять Трампа.
Как видно, это событие вылилось не в приветствие через границу, не в 15-минутный (с учётом переводчиков, 7,5 минутный) разговор о здоровье, погоде, а в достаточно содержательный разговор, о результатах которого северокорейская сторона дала следующую оценку: «Главы двух стран, КНДР и США, объяснили пути для смягчения напряжённости на Корейском полуострове, окончания ненормальных отношений между КНДР и США и достижения их решительных перемен. Также объяснили друг другу предметы озабоченности, препятствующие решению вышеуказанных проблем, обсудили вопросы, представляющие взаимные интересы, и выразили полное понимание и согласие. Главы КНДР и США договорились о дальнейшей тесной связи, возобновлении и активизации продуктивных диалогов для нового прорыва в денуклеаризации Корейского полуострова и корейско-американских отношениях».
Из сообщений США известно, что два лидера договорились создать в скором времени рабочие группы по нормализации отношений и решении ядерной проблемы и что Трамп выразил желание пригласить Ким Чен Ына с визитов в Вашингтон, а также говорил о своём желании в будущем отменить санкции. Об этих моментах ЦТАК не сообщило.
Итак, какие выводы следуют из этой «спонтанной» встречи?
Первый. Встреча не устраивалась «ради встречи» и не была экспромтом. Встреча подтвердила мнение ряда корееведов России о неизбежности нового саммита между Трампом и Ким Чен Ыном после провала в Ханое. В этих встречах нуждаются оба лидера по различным и в то же время схожим причинам – как связанным с общими национальными интересами, так и имиджевым.
Третий. Встреча подтвердила, что КНДР не нуждается в Южной Корее в качестве посредника между США и КНДР. И США, а также лично Трамп, не нуждаются в посреднике в отношениях с КНДР. В принципе всегда посредник должен быть нейтральной к обеим государствам стороной. Что касается Южной Кореи, то её положение военно-политического союзника, причём не равноправного, а явно находящегося в определённом зависимом положении (при всём суверенитете и членстве в ООН) в этом союзе, не позволяет ей в полной мере действовать самостоятельно. Именно поэтому многие вещи южнокорейская сторона должна согласовывать с США и в решающей степени учитывать позицию США – даже в решении вопросов двухсторонних межкорейских отношений.
Да, на первом этапе контактов по общеполитическим вопросам лично президент Мун Чжэ Ин сыграл положительную роль посредника – толкача переговоров. Но США никогда не ценят роль своих союзников в решении каких-то нужных для США проблем и никогда не воспринимают их как равных, а их содействие принимают как должное, как обязанность этих союзников, а не любезность или содействие с их стороны. Именно поэтому Трамп не пригласил Муна ни на встречу в Сингапуре летом 2018 года, ни на саммит в Ханое в феврале 2019 года, ни на беседу на территории Южной Кореи в здании на южной стороне демаркационной линии 30 июня (Мун, кстати, на этот раз был рядом, в другом помещении здания). Поэтому в дальнейшем роль Мун Чжэ Ина в решении нормализации межкорейских отношений и ядерной проблемы Корейского полуострова должна быть несколько иной.
Выскажу своё личное мнение, не один раз высказанное в выступлениях и публикациях: пока не будут нормализованы межкорейские отношения, не может быть и большого прогресса в денуклеаризации Корейского полуострова. Поэтому лидерам Южной Кореи необходимо проявить больше воли и решимости в нормализации межкорейских отношений, не ожидая, а что скажет «княгиня Марья Алексевна», или «вашингтонский обком».
Пятый. Необходимо обратить внимание на присутствие третьих лиц на переговорах Трампа и Ким Чен Ына в расширенном составе. Как уже отмечалось выше, со стороны КНДР – министр иностранных дел КНДР Ли Ён Хо, со стороны США – секретарь госдепа Помпео. Ранее участвовали в подготовке и в проведении переговоров со стороны КНДР – бывший руководитель военной разведки КНДР, ответственный за южнокорейское направление политики зампред председателя Госсовета, зампред ЦК ТПК, член политбюро ЦК ТПК Ким Ён Чер. Со стороны США – Помпео, ещё в бытность директором ЦРУ, советник по безопасности президента США Болтон. Это говорит о том, что, по-видимому, вопросы отношений между КНДР и США будут решаться чисто политико-дипломатическими методами и видениями дипломатов. У руководителей служб разведки и безопасности несколько иные, чем у дипломатов, видение проблем и способы их решения. По природе своей деятельности они не будут сразу хвататься за дубинку, за военное решение вопросов и до конца будут пытаться найти какой-то приемлемый для обеих сторон компромисс.
Долго ли выдержат США такой подход – вопрос малопредсказуемый. В одном можно не сомневаться – КНДР до конца будет пытаться найти компромисс и не пойдёт первой на нарушение достигнутых договорённостей, то есть её действия по возможному отказу от каких-то принятых решений всегда будут ответными на какие-то действия США.
Вероятно, заинтересованным государствам необходимо помочь создать благоприятную обстановку для КНДР и США, чтобы они могли найти приемлемые для них решения по нормализации отношений между ними, а также решения проблемы денуклеаризации Корейского полуострова, хотя бы это потребовало многих лет и нестандартных решений.
