Клуб «Валдай»

Коронавирус изменит мир. Он создаст новые стимулы как для сотрудничества, так и для конфликтов. В ещё более фундаментальном масштабе пандемия окажет влияние на социальное взаимодействие. Эти изменения сделают мир более опасным, более сложным, чем полагает большинство наблюдателей, считает Клиффорд Капчан, научный директор отдела России и Евразии консалтинговой компании Eurasia Group.

Пример социального неравенства и национализации элит во время пандемии коронавируса отлично просматривается на примере Казахстана. Ирония судьбы заключается в том, что коронавирус здесь – болезнь элиты, которая может позволить себе летать в Берлин в гости к родственникам или отдыхать в Куршевеле. Сейчас элита осталась один на один с результатами её работы по поддержке казахстанской медицины. Вполне возможно, что жёсткое и быстрое введение карантина и в Нур-Султане, и в Алма-Ате связано с пониманием того, какой квалификацией обладают казахстанские инфекционисты, каковы оснащение и уровень диагностики в клиниках. Подробнее о новом вызове для элит постсоветских стран – в аналитической статье Марата Шибутова, члена Общественного совета города Алматы.

COVID-19 – это не только чрезвычайная ситуация в области общественного здравоохранения, но и разрушительный экономический шок. Он повлиял на фондовые рынки и вызвал волатильные потоки капитала. Он нарушил глобальные цепочки поставок, вынудив многонациональные компании закрыть заводы и нанести удар по мировой торговле. Запреты и ограничения на поездки останавливают движение людей. Деловая уверенность и повседневная жизнь изменились. Безработица и неравенство доходов растут. Однако мировая экономика была хрупкой ещё до появления COVID-19, пишет Ганешан Виньяраджа, исполнительный директор Института международных отношений и стратегических исследований имени Лакшмана Кадиргамара.

Будущее «воскресшего модерна» (или «неомодерна»?), в котором мир вдруг оказался в ходе пандемии, будет зависеть, прежде всего, от того, насколько долго национальным государствам придётся бороться с коронавирусом в одиночку и каких успехов они смогут в этом добиться. Неслучайно в Европе уже звучат сравнения значения пандемии со Второй мировой войной, а это означает, вероятно, что после окончания пандемии Европе потребуются новая Ялта и новые договорённости о том, какой будет жизнь «после»., пишет Елена Алексеенкова, старший научный сотрудник, руководитель Центра итальянских исследований Института Европы РАН, доцент НИУ ВШЭ.

Для того, чтобы представлять всё человечество, «Большая двадцатка» слишком мала и слишком эксклюзивна, а для того, чтобы быть эффективным кризис-менеджером глобального уровня – слишком велика и разнородна. О том, почему прошедший саммит G20 не стал (а будущий не станет) поворотной точкой в объединении глобальных лидеров во имя противостояния общим вызовам и угрозам, пишет Андрей Кортунов, генеральный директор Российского совета по международным делам.

Низкие цены на нефть выгодны для крупнейших её потребителей, в первую очередь для Китая, который вот-вот оправится от коронавируса и возобновит свои темпы роста промышленности. Как США могут повлиять на рынок, в материале Игбала Адиль оглы Гулиева, заместителя директора Международного института энергетической политики и дипломатии МГИМО.

С появлением коронавируса расстановка сил на мировых рынках нефти стала более сложной. Нынешняя ситуация наряду со снижением спроса на нефть после мирового экономического спада привела к переизбытку мировых поставок нефти, а это, в свою очередь, – к жёсткой конкуренции за долю на рынке нефти и ценовой войне между Россией и Саудовской Аравией. Единственный выход из этого кризиса – укрепление международного сотрудничества для создания баланса на рынках нефти и прекращение ценовой войны между двумя странами путём возвращения к столу переговоров в контексте ОПЕК+, пишет директор Института ближневосточных стратегических исследований в Тегеране Кайхан Барзегар.

Если борьба с коронавирусом затянется, а «блицкриг» саудитов на нефтяном рынке не удастся, противостояние между производителями может перейти в фазу «траншейной войны». В таком случае нефтяные цены надолго задержатся на уровнях около 30 долларов за бочку, а потери для всех сторон могут стать очень значительными, пишет Виталий Ермаков, заведующий Центром изучения энергетической политики НИУ ВШЭ. Несомненно, по итогам кризиса нас ожидает масштабная «перезагрузка нефтяной матрицы» и появление новых победителей и проигравших.

Растерянность ЕС в столь трагичный момент, несомненно, оставит свой отпечаток. Результатом может стать перераспределение ролей внутри ЕС, подъём престижа стран, бивших во все колокола о необходимости начала борьбы с угрозой на более раннем этапе. А это как раз и есть страны Центральной Европы, пишет Любовь Шишелина, заведующая отделом исследований Центральной и Восточной Европы и Вишеградским Центром Института Европы РАН.

Модель ситуации, сходной с той, что сложилась на рынке нефти, существует в древних китайских шахматах: игроки – втроём – должны делать свои ходы с каменными лицами. Выигрывает один, но во время игры каждому игроку постоянно приходится делать ходы то в коалиции с партнёром справа, то с партнёром слева. Принципиальное отличие рынка нефти от китайских шахмат в данный момент – проигрывают абсолютно все. Чем закончится партия – читайте в комментарии профессора Леонида Григорьева.