Напряжённый характер отношений правительства Биньямина Нетаньяху и администрации Джо Байдена позволяет вписать американские санкции против ряда поселенцев в широкий контекст. Задача-минимум данных рестрикций сводится к попытке заставить израильские власти действовать на палестинском треке так, как это выгодно действующему президенту для успешного переизбрания. Задача-максимум – добиться ухода Биньямина Нетаньяху с политической арены, пишет Елизавета Якимова, научный сотрудник отдела Израиля и еврейских общин в Институте востоковедения РАН.
Санкции стали крайне распространенным инструментом внешней политики Вашингтона, напрямую или косвенно практически не затронувшим, однако, главного ближневосточного союзника США – Израиль. С начала текущего года наметилось изменение как этой тенденции, так и природы американских рестрикций, чьи конечные цели по-новому раскрываются на данном примере.
Историки утверждают, что сами по себе меры финансово-экономического воздействия одного государства на другое были в ходу с древних времен, а современные международные отношения пополнили этот перечень санкциями, в том числе Соединённых Штатов в отношении целого ряда государств, включая Кубу, Иран или Россию. Израильские власти в ответ на признанные враждебными действия с палестинской стороны в разные годы прибегали к схожей практике – к примеру сокращая рыболовную зону у берегов сектора Газа, лимитируя или полностью блокируя въезд палестинских рабочих, замораживая перевод налоговых поступлений, собранных в пользу Палестинской национальной администрации, а также вводя запрет на деятельность определенных НКО. Однако понятия «санкции» правительство предпочитает избегать, заменяя его на такие формулировки, как «меры», «шаги» или «ответ». Стремление к такого рода лексическому разнообразию, вероятнее всего, обусловлено нежеланием актуализировать тему санкций в палестино-израильском конфликте, тем более что Палестинская национальная администрация и без того открыто призывает к ним, отказываясь от синонимов.
Продолжая краткий экскурс в теорию финансово-экономических рестрикций, нельзя не отметить получающих широкое распространение производных от них в виде вторичных санкций и так называемых самосанкций, чья суть, пусть и в разных формах, сводится к вынужденному или превентивно добровольному отказу резидентов одной страны от взаимодействия с представителями другой. Впрочем, и здесь на фоне международной обстановки последних лет Израилю удалось в некотором смысле уйти в тень. С одной стороны, государство однозначно не присоединилось к экономическому давлению Запада на Россию. С другой, не афишируются ни оставшиеся связи, ни потери от тех, что всё же были разорваны. Центральное место в оценке режима антироссийских рестрикций при этом заняли два вопроса. Первый– варианты обхода ограничений, поскольку аналогичные приёмы могут применяться главным израильским геополитическим противником – Ираном. Второй – сопутствующая трансформация мировой торговли, в том числе доля сделок в китайских юанях, интерес к которым проявили ОАЭ и Саудовская Аравия, имеющие для Израиля особое значение в контексте нормализации отношений с соседями по региону.
Казалось бы, Израилю наконец удалось выполнить задачу более чем полувековой давности в виде минимизации собственных потерь в условиях глобального противостояния. Впрочем, недавние события в самой ближневосточной стране иллюстрируют новую реальность. Характеризуется она как одобрением США пусть и адресных, но ограничений в отношении Израиля, так и тем, что меры воздействия, наложенные извне, были адаптированы национальными игроками применительно к собственным гражданам.
В феврале текущего года Министерство финансов США ввело санкции против четверых израильтян, заподозренных в причастности к применению насилия в отношении палестинцев на Западном берегу реки Иордан, в середине марта этот перечень пополнился ещё тремя фамилиями. Помимо того, что даже персональные санкции прежде не были свойственны «особому» характеру американо-израильских отношений, специфику ситуации придали дальнейшие действия банков ближневосточной страны, которые тоже пошли по пути рестрикций, опасаясь в противном случае ограничительных мер Соединённых Штатов, но уже в свой адрес.
Первым израильским кредитно-финансовым учреждением, отреагировавшим на политику США,был Bank Leumi, присоединились к нему Bank Hapoalim и государственный Postal Bank. Министр финансов страны Бецалель Смотрич старался воздействовать на них через Управление банковского надзора в собственном ведомстве, называя «немыслимым» исполнение американских решений и предостерегая от превращения в «банановую республику». Параллельно Банк Израиля, наоборот, указанную меру поддержал, подчеркнув в соответствующем заявлении, что отказ от учёта предписаний Вашингтона угрожает серьёзными последствиями вплоть до подозрений в отмывании денег, поддержке терроризма, а также репутационным ущербом.
Разумеется, можно найти рациональное объяснение поведения израильских банков. Так, в середине 2010-х годов Комиссия по ценным бумагам и биржам США установила и привлекла к ответственности Bank Leumi и Bank Hapoalim за помощь американским гражданам в уклонении от уплаты налогов. В связи с длительностью разбирательства и тяжестью обвинений, включавших довольно нетипичное для подобных случаев «активное содействие» нарушениям налогового законодательства, весьма вероятно, что кредитно-финансовые организации не захотели идти по этому пути вновь. Обращает на себя внимание, что на этапе противодействия судебной реформе коалиции Биньямина Нетаньяху именно банки, включая ЦБ, высказывали наиболее алармистские настроения, подчёркивая, что преобразования усугубят экономические трудности в среднесрочной перспективе.
Урегулировать вопрос предоставления финансовых услуг попавшим под ограничения поселенцам оказалось возможным тоже лишь с подачи Соединённых Штатов. В конце марта Минфин США направил в Банк Израиля пояснительное письмо, содержащее в себе «благодарность за участие» в исполнении указанных мер и разрешение обслуживать счета лиц из санкционного списка, в том случае если транзакции относятся к покрытию базовых потребностей или обеспечивают выживание животных, содержащихся на их фермах. При этом попытка Бецалеля Смотрича представить ситуацию как результат переговоров с Белым домом, завершившихся учётом израильских интересов, как кажется, провалилась, поскольку Вашингтон обосновал свой ответ всегда существующими в таких случаях «гуманитарными» послаблениями.
Вместе с тем напряжённый характер отношений правительства Биньямина Нетаньяху и администрации Джо Байдена, усугубившийся в условиях операции ЦАХАЛ «Железные мечи» в секторе Газа и президентской гонки в США, вполне позволяет вписать санкции против ряда поселенцев в более широкий контекст. В таком случае задача-минимум данных рестрикций сводится к попытке заставить израильские власти действовать на палестинском треке так, как это выгодно действующему президенту для успешного переизбрания. При этом формальным поводом является ситуация на Западном берегу реки Иордан, не имеющая экзистенциальной угрозы для Израиля и вписывающаяся в канву традиционных взглядов Демократической партии на поселенческую активность как на одно из препятствий ближневосточному мирному урегулированию. Задача-максимум – добиться ухода Биньямина Нетаньяху с политической арены.
Таким образом, складывается ситуация, в которой США расширяют как круг задач, которые они хотят решить с помощью санкций, так и географические рамки применения этих санкций, распространяя их не только на противников, но и на устоявшихся партнёров.
