Китай, наряду с Соединёнными Штатами, останется в центре внешней политики России в течение текущего десятилетия и, вероятно, в дальнейшем. Налаживание отношений с ними станет проверкой мудрости и навыков российских стратегов. Для этого также потребуется хорошо продуманная внутренняя политика, направленная на повышение экономического потенциала и укрепление национального единства. На кону стоит будущее России как великой державы, пишет Томас Грэм, почётный научный сотрудник Совета по международным отношениям (Нью-Йорк).
Новая волна пандемии COVID-19 подчеркнула одно важное глобальное событие: подъём Китая. Это единственная крупная экономика, которая растёт в этом году. МВФ прогнозирует её рост на уровне 1,9 процента, что меньше, чем привычные для Китая 6 с лишним процентов, но намного выше прогноза для США (–4,3 процента), для еврозоны (–8,3 процента), для Японии (–5,3 процента), для Индии (–10,3 процента) и для России (–4,1 процента). МВФ прогнозирует, что большая часть диспропорций в темпах роста сохранится и в следующем году, даже когда эти страны оправятся от спада, вызванного пандемией (только Индия, по прогнозам, опередит Китай).
Ещё предстоит увидеть, изменит ли нынешняя волна пандемии COVID-19 существующие прогнозы, но примечательно, что сам Китай – по крайней мере, пока – избежал массивной второй волны, в отличие от других крупных стран. (См. МВФ, World Economic Outlook, October 2020: A Long and Difficult Ascent, глава 1, таблица 1.1)
Ни одна крупная страна не останется незатронутой: всем придётся принимать трудные решения о том, как приспособиться к появлению этой новой сверхдержавы. Соединённые Штаты уже определили Китай как своего основного стратегического конкурента. Администрация Трампа бросила ему вызов на широком фронте, включая торговлю и инвестиции, технологическое развитие и геополитические амбиции. Даже если 20 января 2021 года Джо Байден вступит в должность нового президента США, стратегическая направленность политики США не изменится, хотя тактика может измениться. Между тем Европейский союз стал гораздо больше беспокоиться об участии китайских компаний в развитии своей информационной и коммуникационной инфраструктуры. Индия давно рассматривает Китай как соперника в борьбе за региональное преобладание. И Япония, и Южная Корея размышляют о том, как гарантировать свою безопасность перед геополитически агрессивным Китаем на фоне того, что эта страна уже стала неотъемлемой частью их модели экономического процветания.
Но ни одно государство не сталкивается с большими затруднениями, чем Россия. Всего тридцать лет назад российская и китайская экономики были примерно одного размера. Сегодняшний Китай в 8,5 раза больше в номинальном выражении или в 6 раз по паритету покупательной способности, и разрыв быстро увеличивается, поскольку экономический рост Китая намного превышает экономический рост России. Китай постепенно обгоняет (если ещё не сделал этого) Россию в разработке и внедрении высоких технологий. У него есть активная космическая программа с амбициями по отправке людей на Луну и за её пределы, что для России недостижимо. С помощью инициативы «Пояс и путь» он расширяет своё коммерческое и геополитическое влияние на всю Евразию, в том числе в области, имеющие большое стратегическое значение для России.
Подъём Китая ставит перед Россией две экзистенциальные проблемы.
Первая: как сохранить свою стратегическую автономию и положение великой державы перед лицом быстро растущего Китая?
Вторая: как сохранить свою территориальную целостность, столкнувшись с растущим экономическим влиянием Китая на востоке и всё ещё значительным экономическим весом Европы на западе?
Будущее процветание российского Дальнего Востока зависит от его интеграции в региональную экономику Северо-Восточной Азии, в которой Китай является основным игроком, а экономика европейской части России связана с более глубокой интеграцией в европейскую экономическую зону. Когда две части страны, разделённые тысячами миль и плохо связанные друг с другом, смотрят в противоположных направлениях в поисках своего экономического благополучия, могут ли они по-прежнему управляться одним политическим центром? Или политическая ориентация в конечном итоге будет следовать экономическим реалиям?
Россия справляется с вызовом своему статусу великой державы несколькими способами. Во главе списка стоит стратегическая ориентация на Китай. Решение Москвы в позднесоветский период восстановить отношения с Пекином было вполне разумным. Это укрепило стратегическое положение России по отношению к Соединённым Штатам, лишив Вашингтон «китайской карты», которую он ранее ловко разыграл для управления своими отношениями с Москвой. Такой же стратегический смысл имел недавний «поворот России на Восток». Он открыл для России возможности интегрироваться в экономический динамизм Восточной Азии, обеспечил потенциальный коммерческий противовес чрезмерной зависимости России от Европы в торговле и инвестициях и использовал Китай в качестве стратегического противовеса Соединённым Штатам. Кроме того, стратегическое согласование с Китаем, которое включает в себя регулярные встречи на высоком уровне для обмена мнениями по глобальным вопросам, предоставило Москве некоторое влияние на решения Пекина.
Проблема в том, что тесное взаимодействие при отсутствии прочных отношений с другими крупными державами ставит под угрозу стратегическую автономию России, учитывая растущую асимметрию в силе и богатстве в пользу Китая. Что может сделать Москва, чтобы исправить ситуацию? Один из вариантов – нормализовать отношения с Соединёнными Штатами, которые всё ещё остаются главной мировой державой, чтобы создать стратегический треугольник, в котором Москва могла бы маневрировать между двумя гигантами, утверждая свою стратегическую автономию на мировой арене.
Но этот вариант кажется недоступным, по крайней мере, по двум причинам. Во-первых, глубокий разрыв между Россией и США в мировоззрении, геополитических интересах и ценностях не позволяет быстро и легко ослабить напряжённость, резко обострившуюся после начала украинского кризиса в 2014 году. Во-вторых, что более важно, Вашингтон не проявляет интереса к сотрудничеству с Россией, направленному на сдерживание Китая. Вашингтон убеждён, что исторический антагонизм, потенциальное экономическое преобладание Китая над Россией и ксенофобия в обеих странах препятствуют прочному стратегическому согласованию. Более того, он не считает, что союз России с Китаем значительно усугубляет проблему, с которой он сталкивается со стороны Китая. Поэтому Вашингтон не видит необходимости идти на уступки, чтобы отдалить Москву от Китая. Более того, он проводит политику двойного сдерживания и надеется, что его партнёры в Индо-Тихоокеанском регионе – Япония, Южная Корея, Австралия и Индия – сдержат геополитический прогресс Китая и вместе с европейскими союзниками смогут противодействовать тому, что он считает стремлением Китая к технологическому господству.
При отсутствии американского варианта Россия могла бы обратиться к державам второго ряда – Индии, Японии, Германии, Франции и Британии, которые озабочены сохранением своей собственной стратегической автономии на фоне опасений, что Пекин и Вашингтон будут заставлять их выбирать сторону во всё более жёсткой глобальной конкуренции. Индия с её долгой историей лидера Движения неприсоединения, хорошими отношениями с Москвой и экономическим потенциалом, пожалуй, самый многообещающий партнёр. Действительно, успешные усилия Москвы по вовлечению Индии в Шанхайскую организацию сотрудничества и участие Индии в БРИКС свидетельствуют о её желании создать заслон против Китая. Но Индии (пока, по крайней мере) недостаточно для целей Москвы – ей не хватает геополитического веса. Москве необходимо расширить список потенциальных партнёров. Европейские державы с их давними союзническими отношениями с Соединёнными Штатами вряд ли восполнят этот пробел. Однако всё громче звучащие голоса сторонников европейской стратегической автономии во главе с президентом Франции Эммануэлем Макроном предполагают, что ситуация может сдвинуться в благоприятную для Москвы сторону. Между тем отношения с Японией, которая стремится работать с Россией в противовес Китаю, зашли в тупик из-за разрешения спора о «Северных территориях», Южных Курилах. Москва могла бы активизировать отношения, продемонстрировав большую гибкость в этом деликатном вопросе.
Конечно, перед Москвой стоит проблема: как развить эти варианты, не испортив отношения с Пекином – Москва не может позволить себе проблемных отношений с таким могущественным соседом. Цель должна заключаться не в сдерживании Китая, что является невыполнимой задачей для России, а в том, чтобы уравнять правила игры, чтобы соглашения с Китаем были более сбалансированными, чем они есть сейчас. Для этого потребуется ловкая разносторонняя дипломатия. Но другого надёжного пути к сохранению стратегической автономии нет.
Вопрос о территориальной целостности России непосредственно не стоит на повестке дня, но его нужно решать сейчас, поскольку потребуется значительное время, чтобы ввести необходимые гарантии. Вкратце – решение требует одновременного осуществления трёх интеграционных процессов: по мере того как Россия интегрируется в региональную экономику Северо-Восточной Азии, ей необходимо усиливать экономическую и политическую интеграцию между своими дальневосточными регионами, обеспечивая при этом полную интеграцию всего Дальнего Востока России, РФ в целом. Связи между дальневосточными регионами должны перевешивать связи с иностранными соседями, и весь Дальний Восток нужно прочно связать с европейской Россией посредством коммуникаций и политического сообщества.
В Москве понимают вызов, даже если никогда не выражали его публично. В своём ежегодном Послании Федеральному Собранию в 2013 году президент Путин объявил развитие Сибири и Дальнего Востока «национальным приоритетом на весь XXI век». В 2012 году было создано Министерство по развитию Дальнего Востока и Арктики для разработки и надзора за реализацией стратегий, способствующих комплексному развитию региона. В этом отношении была проделана важная работа, но достигнутые результаты пока недостаточны. Экономические трудности, сопровождающие пандемию, дополнительно замедляют прогресс, а продолжающиеся беспорядки в Хабаровске подчёркивают политические проблемы. Но это усилия, которые Москва не может позволить себе забросить, как это происходило ещё с царских времён со многими прошлыми проектами развития Дальнего Востока.
Китай, наряду с Соединёнными Штатами, останется в центре внешней политики России в течение этого десятилетия и, вероятно, в дальнейшем. Налаживание отношений с ними станет проверкой мудрости и навыков российских стратегов, но для этого также потребуется хорошо продуманная внутренняя политика, направленная на повышение экономического потенциала и укрепление национального единства. На кону стоит будущее России как великой державы.
