Тройка в составе Москвы, Нью-Дели и Пекина, несомненно, сыграет свою роль в определении очертаний будущего мирового порядка. Однако организации, в которых они находятся на первых ролях, столкнутся с множеством трудностей на этом пути. О побочном эффекте перестройки глобальной системы для РИК, БРИКС и ШОС пишет Ниведита Капур, младший научный сотрудник программы стратегических исследований фонда Observer Research Foundation. Статья публикуется в рамках валдайского проекта Think Tank в продолжение онлайн-сотрудничества между индийским аналитическим центром Observer Research Foundation и клубом «Валдай».
ШОС существует с 2001 года, когда была подписана декларация о создании этой евразийской межправительственной организации. В 2005 году Индия получила статус наблюдателя при ШОС, а в 2017 году стала её полноправным членом. Первое заседание министров иностранных дел в формате РИК (Россия, Индия, Китай) прошло в 2002 году, а с 2007 года эти встречи стали проводиться ежегодно. Идею БРИК впервые озвучил экономист Джим О’Нил ещё в 2001 году, но первый саммит этого объединения состоялся лишь в 2009 году, а Южная Африка присоединилась к Бразилии, России, Индии и Китаю в 2010 году.
Хронология имеет в данном случае особое значение, ведь появление этих механизмов было обусловлено обстоятельствами, сложившимися на определённый момент времени во внутренней политике России, Индии и Китая, а также на региональном и глобальном уровне. Эти факторы не могли не влиять на процесс принятия решений в странах, которые играют ключевую роль во всех трёх форматах взаимодействия: ШОС, РИК и БРИКС. Предвкушая становление многополярного миропорядка, эти новые мировые державы стремились поддерживать хорошие отношения с США и другими странами Запада. В свою очередь, США понимали, как скажется на системе международных отношений появление нового центра притяжения, но не выказывали намерения вести в отношении Китая политику сдерживания. При этом Китай настаивал на том, что в своём развитии преследует лишь мирные цели на благо своего населения. Такой расклад давал возможность другим странам подстраховываться и вести диверсифицированную внешнюю политику, не ограничивая себя рамками блокового мышления.
Однако в последние годы эти тенденции были поставлены под сомнение на фоне соперничества между США и Китаем, размолвки в отношениях между Россией и Западом, недовольства глобализацией, растущего неравенства и снижения интереса к многостороннему сотрудничеству. Пандемия коронавирусной инфекции COVID-19 ещё больше акцентировала эти противоречия, как минимум в краткосрочной перспективе, показав, насколько либеральный международный порядок пришёл в упадок. Подтверждением этому стала неспособность международных учреждений обеспечить согласованное реагирование на сложившуюся ситуацию совместными усилиями всего международного сообщества. Эти тенденции не могли не затронуть Россию, Индию и Китай, а значит, они скажутся и на РИК, БРИКС и ШОС в том, что касается роли этих объединений в международных делах, определения их повестки и будущего.
Россия – Индия – Китай
Вопросы к деятельности формата РИК появились ещё несколько лет назад в связи с перестройкой внешнеполитического курса его участников. Ежегодные встречи министров иностранных дел трёх стран завершаются принятием совместных коммюнике, но при этом никак не способствуют снижению напряжения в двухсторонних отношениях, институциональному строительству или принятию «конкретных программ по сотрудничеству». Считается, что главным препятствием выступают неразрешённые противоречия в двухсторонних отношениях между Китаем и Индией, тогда как Россия стремится поддерживать уравновешенные отношениях с обоими стратегическими партнёрами.
Кроме того, внутри этой группы изменилось соотношение сил. Взятый Индией курс на сближение с США в Индо-Тихоокеанском регионе повысил значимость других групповых объединений, включая форматы «Япония – США – Индия» и четырёхугольник «США – Япония – Австралия – Индия». При этом Китай стал вести более напористую политику по отношению к своим соседям. По мнению исследователей, подъём Китая сделал его «главной угрозой» для Индии, а антагонизм между двумя странами растёт как в их двухсторонних отношениях, так и на региональном уровне.
В этой ситуации формату РИК всё сложнее служить площадкой для проведения консультаций и координации действий по вопросам региональной и глобальной повестки, представляющим взаимный интерес, учитывая расхождения в трактовке этих принципов со стороны Индии и Китая. Как отметил министр иностранных дел Индии Субраманьям Джайшанкар в ходе состоявшейся недавно видеоконференции министров иностранных дел РИК, проблему представляют не только «концепции и нормы», но и «практика». Поддерживать диалог важно, даже когда речь идёт о враждебно настроенных по отношению друг к другу державах. При этом по некоторым вопросам они продолжают координировать свои позиции. В целом функционирование формата РИК следует считать не столько «стратегическим сотрудничеством», сколько проявлением «доброй воли» его участников. Кроме того, эффективность такого трёхстороннего сотрудничества ограничивается расхождениями во взглядах на будущее мирового порядка.
БРИКС
В отличие от РИК объединению БРИКС за годы своего существования удалось добиться институционального оформления отношений между своими участниками, включая Новый банк развития БРИКС, Пул условных валютных резервов, проведение регулярных министерских встреч по различным отраслям и заседаний рабочих групп. Это сделало такой формат взаимодействия более стабильным. Однако на современном этапе перед БРИКС стоит непростая задача определить свою повестку на будущее. Растущее соперничество между Китаем и Индией может сузить спектр вопросов, по которым возможен компромисс между участниками БРИКС.
Вопросы, связанные с определением будущей повестки организации и её стратегии, витали в воздухе ещё до пандемии. Стремление России «уделять особое внимание расширению внешнеполитической координации» в рамках своего председательства в БРИКС представляется всё менее реализуемым. Как и в других случаях, такие намерения упираются в ограничения, связанные со спецификой отношений между Китаем и Индией. При этом БРИКС ещё не утвердилось в качестве самостоятельного субъекта международной политики, учитывая существенные расхождения между участниками объединения по различным вопросам. На внешней политике стран БРИКС сказываются их внутренние противоречия и проблемы в двухсторонних отношениях, вкупе с соперничеством великих держав и с разногласиями между США и Китаем. Это, в свою очередь, может отрицательно сказаться на формировании повестки и обернуться «внутренним расколом».
В свете изложенных выше причин после пандемии странам БРИКС будет сложнее выйти за рамки сотрудничества по экономическим и финансовым вопросам, в особенности для достижения высоких целей, сформулированных в декларации, принятой в Бразилиа: реформировать многостороннюю систему и продвигать сотрудничество в региональном контексте. Хотя существующие на данный момент механизмы, бесспорно, полезны, а во времена неопределённости определённая гибкость в сотрудничестве представляется несомненным преимуществом, те факторы, которые некогда составляли преимущество этого объединения, теперь представляют угрозу для будущего развития БРИКС, что может лишить этот формат возможности влиять на формирование многополярного мирового порядка.
Шанхайская организация сотрудничества
ШОС традиционно уделяет приоритетное внимание вопросам безопасности, в частности борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. В 2017 году полноценное членство в этой организации оформили Индия и Пакистан. Существует мнение, что своим вступлением в эту евразийскую организацию Индия попыталась подстраховаться от геополитических рисков, а также более активно сотрудничать со странами Центральной Азии. Однако вступление в ШОС Пакистана заставляет задуматься о том, что проблемы в отношениях между этими двумя странами могут сказаться на организации деятельности внутри этой структуры, сделав «достижение консенсуса» по различным вопросам невозможным. Соперничество между Китаем и Индией также представляет проблему, как и в случае с РИК и БРИКС.
Привлекательность ШОС объясняется её работой по афганской тематике, вопросам повышения взаимосвязанности и контртеррористической деятельностью. В то же время ещё до вступления Индии организация подвергалась критике за угасание «авторитета по практическому приложению усилий на разных направлениях жизнедеятельности организации». Между Россией и Китаем также возникали разногласия в рамках ШОС: Россия хотела больше взаимодействия в военной области, Китай – в экономической. Столкнувшись с нежеланием ШОС следовать китайской повестке, Пекин решил сконцентрироваться на развитии двухсторонних отношений в регионе в рамках инициативы «Пояс и путь». Готовность России способствовать расширению состава организации за счёт вступления в неё Индии была обусловлена стремлением продвигать «многостороннее сотрудничество», одновременно «ослабляя» господство Китая. Однако обострение отношений между Китаем и Индией препятствует достижению этой цели, что ещё больше усложняет функционирование ШОС. Хотя работа в рамках ШОС остаётся актуальной для решения вопросов, представляющих взаимный интерес, организация оказалась на перепутье из-за трудностей с выработкой конкретных планов действий и организационных проблем.
Заключение
Как было отмечено выше, за последние годы внешняя политика России, Индии и Китая стремительно менялась, что могло быть вызвано как разрывом связей между Россией и Западом, так и сближением между Индией и США и переходом Китая к более агрессивной политике. В любом случае в нестабильной системе международных отношений постоянно что-то менялось. Эти изменения привели к появлению различных проектов, от построения Большой Евразии до укрепления отношений в Индо-Тихоокеанском регионе и инициативы «Пояс и путь». Все они призваны способствовать преодолению неопределённости и укреплению позиций предложивших их стран. Кроме того, конфронтация между Китаем и США, а также между США и Россией приобрела «системный» и, вероятно, долгосрочный характер.
Эти двухсторонние конфронтации и их влияние на позиции новых держав по стратегическим вопросам показали ограниченность рассмотренных в этой статье форматов сотрудничества, а пандемия коронавирусной инфекции лишь акцентировала эти противоречия. Не ставя под сомнение важность многостороннего подхода, участвующие в этих объединениях страны стали задумываться об их значимости. По мере нарастания системных изменений можно ожидать, что «природа и масштаб» этих отношений будут меняться, что не может не сказаться на функционировании многосторонних институтов.
В итоге РИК, БРИКС и ШОС придётся заняться непростой задачей преодоления своих двухсторонних противоречий, определения повестки на будущее и обеспечения её актуальности на фоне усилий по пересмотру устройства мирового порядка. Сейчас легитимность традиционных институтов многостороннего сотрудничества ставится под сомнение из-за неспособности решить проблемы, вызванные пандемией, однако, рассмотренные в данной статье альтернативные институты глобального управления также не смогли добиться убедительных результатов.
Тройка в составе Москвы, Нью-Дели и Пекина, несомненно, сыграет свою роль в определении очертаний будущего мирового порядка. Однако организации, в которых они находятся на первых ролях, столкнутся с множеством трудностей на этом пути. Хотя нынешняя неопределённость – побочный эффект перестройки глобальной системы, будущее РИК, БРИКС и ШОС представляется как никогда противоречивым.
