Африка, Россия и другие растущие игроки должны укреплять многосторонние механизмы, продвигать экономический суверенитет и инвестировать в кооперативные архитектуры в Евразии, Африке и за их пределами. Эти шаги жизненно важны для того, чтобы Глобальный Юг не оказался в стороне и мог активно формировать следующую фазу мирового порядка, пишут Тасним Ваниа и Криссмонне Олваген, научные сотрудники Южноафриканского института международных отношений (SAIIA). Материал подготовлен по итогам III Российско-африканской конференции.
Третья Российско-африканская конференция, организованная клубом «Валдай» и Южноафриканским институтом международных отношений (SAIIA), состоялась в Претории 28 июля 2025 года под названием «Realpolitik в расколотом мире: переосмысление связей между Россией и Южной Африкой в глобальном и африканском контексте».
Развивая импульс саммитов «Россия – Африка» в Сочи (2019) и в Санкт-Петербурге (2023), а также многолетнюю роль SAIIA в продвижении африканских перспектив в глобальных дискуссиях, конференция предоставила площадку для открытого диалога о меняющемся характере российско-африканских отношений. Особое внимание было уделено роли ЮАР в многосторонних форумах – БРИКС и «Группа двадцати», которые приобретают всё большую значимость как площадки для продвижения африканских приоритетов.
Конференция состоялась в удачное время. Она прошла на фоне обострения геополитического соперничества, изменения баланса сил и председательства ЮАР в «Группе двадцати». В период углубляющейся поляризации диалог становится не просто ценным, но и необходимым. Его цель заключалась не в достижении полного согласия, а в укреплении взаимопонимания, преодолении разногласий и создании пространства для прагматичных форм сотрудничества в условиях, когда глобальные диалоги становятся всё более закрытыми.
В ходе дискуссий была подчёркнута центральная роль истории в российско-африканских отношениях. Поддержка Советским Союзом освободительной борьбы в Африке остаётся важным ориентиром. Тем не менее участники отметили, что традиционные связи должны быть преобразованы в новые инструменты «мягкой силы», в частности в области образования, научного сотрудничества и взаимодействия между людьми.
Также была высказана обеспокоенность по поводу устойчивости отношений. Слабые торговые потоки, ограниченная институционализация и закрытость в рамках таких форумов, как БРИКС, рассматривались как препятствия для более глубокого взаимодействия. Также говорилось о суверенитете и невмешательстве. Эти принципы были названы жизненно важными для построения более справедливого мирового порядка и противопоставлены тому, что участники воспринимали как двойные стандарты Запада.
В настоящей статье обобщены основные идеи и дискуссии, возникшие в ходе конференции. Материал выходит за рамки простого изложения и призван осветить аналитические направления, наиболее актуальные для политиков, учёных и практиков. Цель – оценить историческое наследие, проанализировать формирующиеся стратегические союзы и определить практические пути сотрудничества, отражающие африканскую агентность, интересы России и более широкие приоритеты Глобального Юга.
Россия, Южная Африка и мировой порядок
На первой сессии было отмечено, что российско-южноафриканские отношения формируются в условиях расколотой и противоречивой международной системы. Партнёрство было представлено как продукт общей истории и как потенциальный инструмент для преодоления современной глобальной нестабильности. Выступающие утверждали, что государства в условиях обострения геополитического соперничества руководствуются не столько идеологией, сколько жёсткими интересами, что делает прагматичное сотрудничество между ЮАР и Россией всё более актуальным.
Диалог был постоянной темой. В эпоху сужения международных дебатов и углубления поляризации и SAIIA, и Валдайский клуб выглядят важными площадками для поддержания открытого взаимодействия. Как отметил один из выступающих, западные политики часто кажутся «оторванными от реальности», что делает альтернативные площадки для диалога всё более необходимыми. Была выдвинута идея «новой борьбы за Африку», но не как игры с нулевой суммой, а скорее как проверки способности России без перенапряжения сохранять баланс в многообразных отношениях.
В контексте Южной Африки дискуссия связывала двусторонние отношения с более широкими континентальными приоритетами. В условиях председательства Претории в «Группе двадцати» выступающие подчеркнули усилия ЮАР по обеспечению более широкого представительства Африки в глобальном управлении и по превращению африканского процветания в приоритет многосторонних реформ. Особое внимание было уделено исторической солидарности между ЮАР и Россией. Главный вывод был ясен: настоящее испытание заключается в превращении традиционных связей в реальное сотрудничество, поддерживающее африканское единство, интеграцию и способность участвовать в формировании нового мирового порядка.
БРИКС, «Группа двадцати» и расколотый порядок
На этой сессии была подчёркнута центральная роль БРИКС и «Группы двадцати» как площадок, помогающих Южной Африке и России ориентироваться в условиях всё более сложной и фрагментированной международной системы. Председательство ЮАР в «Группе двадцати» в 2025 году было воспринято как исторический шаг для Африки, а расширение БРИКС было названо свидетельством её растущей привлекательности для Глобального Юга. При этом расширение выглядит палкой о двух концах: большая инклюзивность укрепляет легитимность, но усложняет принятие решений. Некоторые участники предупредили, что если группа будет расширяться без уточнения своей повестки дня, она рискует скатиться к элитаризму или неэффективности.
Важное место в дискуссии занял вопрос экономического суверенитета. Поддержка БРИКС кредитования в местных валютах приветствовалась как способ преодоления зависимости от доллара. В то же время усилия ЮАР по поиску баланса между переходом к чистой энергетике и необходимостью развития выявили сохраняющееся противоречие между устойчивостью и справедливостью. В свою очередь, западные державы подверглись критике за перераспределение ресурсов от развития на военные расходы. На этом фоне участники отметили, что Глобальный Юг стал истинным хранителем многосторонности, а один из выступавших настаивал на том, что «Группа двадцати» способна существовать даже без участия США благодаря растущему весу новых игроков.
Предметом дискуссий стала сама природа БРИКС. Вместо жёсткого института группа была охарактеризована как гибкий форум, позволяющий своим членам «договариваться о несогласии». Эта неформальность выглядит как преимущество, она необходима для управления разнообразием по мере расширения группы. Некоторые предположили, что БРИКС может превратиться в модель à la carte, позволяющую сотрудничать в отдельных областях, не требуя при этом достижения единого консенсуса. Вопросы из зала касались того, следует ли БРИКС разработать более чёткую торговую и тарифную политику, учитывая растущие различия между его членами, или же его сила заключается именно в том, чтобы избежать жёстких обязательств.
В ходе дискуссии также были подняты более глубокие структурные вопросы. Что означают «расколотый мировой порядок» и «многополярность»? Формируют ли государства новый порядок активно или просто адаптируются к изменениям, инициируемым более крупными державами? Некоторые утверждали, что Глобальный Юг больше не пассивный объект конкуренции, а всё более напористый игрок, отдающий приоритет индустриализации, региональной интеграции и технологическому развитию. В частности, для Африки континентальное сотрудничество (будь то такие инфраструктурные проекты, как железнодорожная интеграция, или более амбициозные реформы торговли и управления) было названо ключом к превращению агентности в реальную силу.
Влияние политики США отмечалось как весьма значительное. Проиндустриальная стратегия Трампа, ослабляющая Европу, закрепляет добывающую роль Африки в мировой экономике. Это означает, что без более сильной промышленной политики, более избирательного взаимодействия с иностранными инвестициями и большей способности противостоять внешнему давлению претензии Африки на суверенитет останутся риторическими. Как заключил один из участников, подлинная автономия требует реального веса, без которого призывы к суверенитету рискуют остаться пустыми словами.
Историческая память и будущее российско-африканских отношений
На данной сессии рассматривалась непреходящая, но меняющаяся роль исторической памяти в формировании отношений России с африканскими странами. Россия часто опирается на своё неколониальное прошлое и свою роль в эпоху освобождения, однако участники задавались вопросом, насколько это наследие по-прежнему находит отклик у молодых поколений. Выступающие прослеживали связи с XIX веком и подчёркивали вклад Советского Союза, включая медицинскую помощь, военную подготовку и поддержку борьбы с апартеидом. Однако они отмечали, что современная африканская молодёжь в меньшей степени подвержена влиянию исторической памяти и в большей – мотивирована реальными современными возможностями. Присутствие более 34 тысяч африканских студентов в России сегодня демонстрирует, что образование и научное сотрудничество остаются важнейшими направлениями взаимодействия, но одного этого недостаточно для поддержания отношений без более широкого видения.
Постоянно звучал аргумент о необходимости перехода от символической жёсткой силы и военного наследия к более практическим формам мягкой силы, которые приносят более ощутимую пользу Африке. России было рекомендовано расширять культурное, образовательное и научное партнёрство, особенно с африканской молодёжью, согласовывая свои усилия с африканскими приоритетами – Повесткой дня Африканского союза на период до 2063 года. В условиях сложной геополитической обстановки, где внешние игроки конкурируют за влияние, такое сотрудничество выглядело бы более актуальным, чем постоянная опора на исторические нарративы.
Для иллюстрации этого изменения была использована метафора «нового АК-47» для Африки. В то время как оригинальный АК-47 символизировал военную солидарность во время освободительной борьбы, участники утверждали, что России теперь необходимо демонстрировать партнёрство невоенными средствами. Сотрудничество в таких областях, как исследование космоса, сельское хозяйство и наука, было предложено в качестве практического взаимодействия, которое могло бы переформатировать отношения. Тем не менее ограничения сохраняются. Закрытие российских учебных заведений в Африке, сохраняющиеся языковые барьеры и отсутствие в Южной Африке российских СМИ, в частности RT, были расценены как существенные препятствия для формирования устойчивого влияния.
В ходе дискуссии также обсуждался противоречия в имидже России. Хотя её роль в освобождении Африки общепризнанна, некоторые задавались вопросом, не рискуют ли современные методы добычи ресурсов повторить ту самую неоколониальную динамику, которую Россия критикует на Западе. Сравнения с Китаем подчеркнули относительную слабость Москвы, в то время как Пекин воспринимается как гораздо более заметный, инвестирующий и влиятельный игрок на континенте. Участники утверждали, что ограниченная торговая база между Россией и Африкой остаётся структурным недостатком и что долгосрочная конкурентоспособность Африки в меньшей степени зависит от внешних партнёров и в большей – от региональной интеграции, индустриализации и трансформации цепочек создания стоимости.
Участники задавались вопросом о значении солидарности в условиях расхождения идеалов суверенитета и освобождения, а также о том, в какой степени влияние России будет зависеть от сетей выпускников российских вузов. Некоторые размышляли, следует ли расширить сотрудничество в стиле БРИКС до трёхсторонних или многосторонних соглашений, которые укрепят переговорные позиции Африки. Несколько участников утверждали, что научно-технические партнёрства могут стать «твёрдой валютой» будущего взаимодействия, но предостерегали от ограничения их кругами элиты. Чтобы сотрудничество было значимым, оно должно быть широким, ориентированным на интересы людей и чётко связанным с приоритетами развития Африки, а не с внешними повестками дня.
В итоге сессия выявила парадокс. Историческая память создаёт ценную основу, но сама по себе она не может обеспечить развитие российско-африканских отношений. Будущее будет зависеть не столько от обращения к прошлому, сколько от создания надёжных инструментов «мягкой силы», инвестиций в образование и науку и соответствия видению преобразований самой Африки. Без этого призывы к солидарности рискуют звучать скорее ностальгически, чем стратегически.
Двусторонние отношения на перепутье
На этой сессии была рассмотрена траектория двусторонних отношений России и Южной Африки как в контексте исторического наследия, так и в контексте современных геополитических изменений. Были отмечены исторические связи: от поддержки во время англо-бурской войны до роли СССР в борьбе с апартеидом. Эти эпизоды продолжают формировать восприятие, но выступавшие подчёркивали, что одной памяти недостаточно для поддержания отношений. Молодое поколение в значительной степени не знакомо с этой историей, в то время как в публичном дискурсе часто доминируют западноцентричные нарративы.
Было подчёркнуто, что реализация соглашений отстаёт. Несмотря на соглашения о стратегическом партнёрстве, заключённые в 2006 и 2013 годах, прогресс в семи областях сотрудничества (политической, торговой, парламентской, оборонной, научной, технической и гуманитарной) оказался ограниченным. Участники объяснили это общей геополитической обстановкой, влиянием санкций, проблемами с имиджем ЮАР в России и недостатком доверия бизнеса. Хотя российская наука продолжает активно участвовать в работе, российские компании сообщают о неуверенности в своих действиях в ЮАР.
В ходе дискуссии отмечались экономические возможности в сфере энергетики, сельского хозяйства, сотрудничества в области климата и драгоценных металлов, при этом было высказано предостережение от чрезмерно амбициозных планов, которые рискуют остаться нереализованными. Говорилось о важности чёткой дорожной карты и более реалистичных амбициях. Без ощутимого прогресса двусторонние отношения могут скатиться к стагнации. Участники подчеркнули, что наиболее перспективным направлением являются связи между людьми и предпринимателями. Образование, культурные обмены и предложения о совместных университетских программах могли бы помочь вывести отношения за рамки элитного или государственного уровня. Предприниматели и представители гражданского общества были признаны опорой для разработки практических проектов, укрепления доверия и создания такого импульса на низовом уровне, которого правительствам в одиночку не достичь.
Участники сессии пришли к выводу, что двусторонние отношения находятся на перепутье. Они могут свестись к историческому прошлому и символическим жестам или же развиваться посредством более мелких и конкретных инициатив и расширения базы общественного взаимодействия. Вопрос, сформулированный несколькими докладчиками, заключается в том, готовы ли Россия и Южная Африка адаптировать своё партнёрство к сложным реалиям мирового порядка или же позволят ему стагнировать.
Трамп и мировой порядок
На заключительной сессии поговорили о последствиях президентства Трампа для международного порядка, задаваясь вопросом, представляет ли оно собой разрыв с американской внешней политикой или её продолжение. Хотя поведение Трампа часто расценивается как отклонение от норм, участники дискуссии утверждали, что трампизм менее революционен, чем кажется. Напротив, он отражает давние тенденции, связанные с эгоистическими интересами и гегемонистскими амбициями США. Его риторика о «возвращении величия Америки» была воспринята как соответствующая стремлению Вашингтона к первенству, даже если она представлена в более откровенно транзакционных терминах.
Были выделены три аспекта подхода Трампа. Во-первых, его уверенность в исключительности США поддерживает образ неприкосновенных Соединённых Штатов, даже несмотря на снижение их относительной мощи. Во-вторых, его торговая политика, основанная на взаимности тарифов и стремлении к реиндустриализации, знаменует собой более решительный поворот к протекционизму. Эти меры были приняты ещё до его президентства, но он их усилил, и их последствия уже меняют экономические стратегии Европы и мировые потоки капитала. Участники предупреждали, что для стран Глобального Юга такой сдвиг грозит усилением зависимости и нестабильности, поскольку он подрывает конкурентоспособность и разрушает перспективы развития. В-третьих, трампизм был назван полноценной идеологией. На словах он выступает против интервенционизма, но на практике агрессивен. Его готовность диктовать другим государствам, включая Южную Африку, как им следует вести свои внутренние дела, подчёркивает противоречие между американскими претензиями на суверенитет и пренебрежением суверенитетом других. Для многих это позиционировало Трампа пусть и не как открытого врага, но как сильного оппонента, чьи действия требуют тщательного контроля.
В ходе обсуждения также подчёркивалась преемственность. Несмотря на пафос, политика Трампа лишь усиливает прежние тенденции, в частности стремление минимизировать внешние ограничения мощи США, одновременно навязывая ограничения другим. Предыдущие администрации скрывали подобные амбиции за либеральными формулировками, но Трамп обнажил их. В этом смысле он представляет собой не отклонение от американского одностороннего подхода, а его усиление.
Важно отметить, что участники связали эту динамику с более широкими темами конференции. Трампизм рассматривался как фактор, усиливающий расколотый порядок, вынуждающий игроков Глобального Юга либо пассивно адаптироваться к меняющимся правилам, либо искать альтернативные варианты. Общее мнение сводилось к тому, что одной критики недостаточно. Чтобы защитить свою агентность, Африка, Россия и другие растущие игроки должны укреплять многосторонние механизмы, продвигать экономический суверенитет и инвестировать в кооперативные архитектуры в Евразии, Африке и за их пределами. Эти шаги жизненно важны для того, чтобы Глобальный Юг не оказался в стороне и мог активно формировать следующую фазу мирового порядка.
Отношения России и Южной Африки в расколотом мире
Конференция показала, что отношения России и Южной Африки формируются под влиянием трёх пересекающихся факторов: бремени исторического наследия, давления современного расколотого мирового порядка и неопределённости будущего, от трампизма до споров о многополярности.
История закладывает важнейшую основу, однако одной памяти недостаточно. Современные реалии указывают на ограниченность торговли и институционализации, а также сохраняющиеся проблемы с имиджем и недоверием. В перспективе задача будет заключаться в том, чтобы выйти за рамки риторики и символики и перейти к прагматичному, ориентированному на развитие и социально ориентированному сотрудничеству, которое будет отражать африканскую агентность и учитывать интересы России.
Главный вывод конференции заключался в том, что роль сторон зависит не только от правительств, но и от обществ. Образовательные обмены, сотрудничество предпринимателей и связи на местах могут сыграть решающую роль в переходе от отношений, основанных на ностальгии, к отношениям, приносящим конкретную пользу. В эпоху нестабильности будущее российско-южноафриканских отношений будет зависеть от того, смогут ли обе стороны переосмыслить своё партнёрство как инструмент совместного развития и вклад в более справедливый мировой порядок.
