Активизация диалога Москвы и Токио вновь поставила вопрос о перспективах заключения мирного договора. Обе стороны рассматривают в качестве одной из целей переговоров углубление торгового и экономического сотрудничества. Японская дипломатия по умолчанию подразумевает, что решение так называемого «территориального вопроса» создаст новые условия для коммерческих отношений двух стран. Российская сторона готова к ускоренному развитию таких отношений вне зависимости от дискуссии по Курильским островам. Однако при любом сценарии на пути к новому качеству экономических отношений существует целый ряд подводных камней. Одним из наиболее острых является проблема санкций в отношении России.
С 2014 года Япония вела наиболее умеренную политику санкций – в сравнении с США и ЕС. Токио удалось выстроить разумный баланс между солидарностью с «Группой семи» и своими собственными, национальными интересами. Японские санкции наносят крайне ограниченный и во многом символический ущерб реальной торговле с Россией. Тем не менее фактор санкций подрывает традиционный аргумент японской дипломатии о привязке экономического сотрудничества к решению «территориального вопроса». Основная проблема – экстерриториальность американских санкций. Даже если японское правительство будет вести умеренную политику санкций в отношении Москвы или вовсе отменит их, японские компании вряд ли будут активно вести бизнес в России в «подсанкционных» секторах из-за страха перед штрафами американского регулятора и угрозой потери американского рынка. Иными словами, санкции серьёзно девальвируют идею о компромиссе по островам в обмен на инвестиции и новый уровень отношений. И сам Токио мало что может сделать для изменения ситуации, даже в случае наличия политической воли. Экстерриториальный характер американских санкций будет тормозить российско-японское сотрудничество при любом исходе диалога по Курильским островам. Судя по всему, российские дипломаты это прекрасно понимают.
Впрочем, исторически Япония показывала высокий уровень адаптации к санкциям США в том случае, когда они наносили ущерб японским интересам. Например, Япония долгое время выступала крупным покупателем иранской нефти. Последовательное ужесточение санкций против Ирана заставляло Токио искать обходные пути. Японские переговорщики профессионально добивались уступок и исключений от американцев. Так произошло и с последними санкциями США против Ирана, введённых 5 ноября 2018 года. Токио добился исключений для себя, хотя и обязался сократить покупки иранской нефти. Иными словами, тот факт, что санкции подрывают идею об увязке «территориального вопроса» с экономическим сотрудничеством, не закрывает возможности такого сотрудничества в принципе.
Инцидент с рейсом MH-117 спровоцировал новую волну санкций против России. Япония присоединилась к позиции США и ЕС, однако санкции Токио всё-таки были менее жёсткими. В соответствии с Законом о зарубежных обменах и международной торговле 1949 года (Foreign Exchange and Foreign Trade Act) на территории Японии замораживались активы 40 физических лиц и 2 организаций (при том вряд ли кто-либо из них имел такие активы). 9 декабря 2014 года этот список был дополнен ещё 26 физическими лицами и 14 организациями.
Во второй половине 2014 года США и ЕС ввели против России секторальные санкции. Под ограничения попали оборонный, финансовый и энергетический сектор. Своя версия секторальных санкций была использована и с японской стороны 24 сентября 2014 года. Она была значительно менее жёсткой. Японцы вводили ограничения против поставок оборонной продукции и товаров двойного назначения (которые и так отсутствовали), а также против пяти российских банков – «Сбербанка», ВТБ, ВЭБ, «Газпромбанка» и «Россельхозбанка». В случае банков речь шла об операциях с их бумагами, срок погашения которых превышал 90 дней. Токио не стал вводить санкции против российского энергетического сектора. Как и Европейский союз, Япония избегала эскалации санкций против России с выходом за пределы «украинского пакета».
Рост давления Вашингтона на Россию с помощью санкций порождает для японского бизнеса более высокие риски. С учётом доминирования американского доллара японские транзакции с Россией неизбежно будут на радарах американских властей со всеми возможными последствиями в виде штрафов, ограничений на транзакции и отлучения от рынка США.
Впрочем, японские компании уже совершали транзакции с россиянами, несмотря на санкции. В 2016 году «Японский банк международного сотрудничества» (JBIC) выделил заём «Сбербанку» в размере 39 млн долларов на реализацию проекта на Дальнем Востоке. Он же инвестировал 400 млн долларов в «Ямал СПГ», которым владеет «Новатек» (находящийся под санкциями США). Другой проект подразумевал инвестиции в размере 170 млн долларов в «Транснефть», которая также находится под санкциями США и ЕС.
Вопрос состоит в том, насколько массовыми будут такие инвестиции со стороны других японских компаний (особенно частных)? Опыт сотрудничества с КНР и Индией показывает, что их частный бизнес проявляет лояльность американским требованиям даже с учётом дружеских политических отношений Москвы с Пекином и Дели. Станет ли Токио исключением из этой закономерности? Время покажет.
