По итогам юбилейного саммита НАТО стало понятно, что альянс подключается к американской кампании сдерживания технологического развития Пекина. Это подталкивает европейские государства к дальнейшему обострению отношений с Китаем. При этом консолидация единого западного фронта создаёт всё новые стимулы для Москвы и Пекина к ещё большему сближению. А это, в свою очередь, ускоряет расхождение России и её европейских партнёров по разным лагерям формирующегося блокового мира, пишет Игорь Истомин, доцент кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО МИД России.
Публичное освещение юбилейного саммита НАТО ожидаемо сфокусировалось на обсуждении непростых отношений между лидерами альянса. Тем более что сами эти лидеры предоставили немало возможностей, продолжив упражняться в ярких пикировках. Праздничным подарком для журналистов стали (случайно?) попавшие на видео нелицеприятные высказывания канадского премьер-министра Джастина Трюдо относительно Дональда Трампа. Сам американский президент вступил в ожесточённую дискуссию с французским коллегой прямо на пресс-конференции в ходе двусторонней встречи. В свою очередь, Эммануэль Макрон, который прежде всколыхнул западную общественность словами о «смерти мозга НАТО», продолжил высказывать сомнения относительно места Турции в альянсе.
Публичная картинка создаёт законченный образ – не всё в порядке в североатлантической семье, а серьёзное собрание национальных лидеров на деле оборачивается сборищем сплетников. Причём даже американские журналисты склонны списывать львиную долю ответственности за склоки внутри НАТО на президента своей страны. Сложившийся ещё в 2017 году нарратив продолжает вчитывать в его заявления и действия угрозу трансатлантической солидарности и причину падения доверия европейских союзников к Соединённым Штатам.
Между тем в международных альянсах высокое доверие – не всегда неоспоримая ценность. Уверенность в союзнических гарантиях порождает «эффект безбилетника», побуждая государство перекладывать на других всё большую ответственность за собственную безопасность. В асимметричном объединении (таком, как НАТО) некоторый дисбаланс в обязательствах неизбежен и даже необходим – в обмен на больший вклад его лидер приобретает возможность определять повестку взаимодействия и поддерживать лояльность младших партнёров задаваемому общему курсу. Тем не менее и в этом случае относительно распределения выгод различных категорий участников от сотрудничества продолжается торг.
В данном контексте готовность Дональда Трампа идти на обострение во взаимодействии с союзниками уже не выглядит столь абсурдной. Более того, имеющиеся исследования показывают, что именно в отношениях с ними негативные стимулы особенно действенны – в отличие от традиционных противников им есть что терять в случае потенциальных санкций. Жёсткость Вашингтона тем более оправданна с учётом произошедшего пересмотра приоритетов глобальной стратегии США, в рамках которого значимость евроатлантического направления существенно снизилась, и всё большее внимание Вашингтон переносит в Азию.
Юбилейный саммит НАТО даёт наглядные подтверждения, что напористость нынешней американской администрации приносит плоды. В первую очередь наблюдается пусть и неравномерный, но рост военных расходов европейских стран – участниц НАТО. Тренд на оборонную экономию, который Вашингтон критиковал и до прихода к власти Дональда Трампа при прежних руководителях, повёрнут вспять. Даже если этому способствовали обострившиеся с 2013 года страхи в отношении пресловутой российской угрозы, давление Соединённых Штатов побуждает к тому, чтобы расходы наращивали не только страны Центральной и Восточной Европы, но и их соседи к западу. Символическим дополнением к этой тенденции стало и перераспределение вложений в бюджет НАТО, в рамках которого снижаются американские издержки на поддержание секретариата организации, её штабных структур и общих разведывательных ресурсов.
В то же время ключевым успехом американской дипломатии применительно собственно к саммиту можно считать включение дискуссии о Китае в его повестку. Ещё с начала 2010-х годов КНР рассматривается Вашингтоном в качестве ключевого оппонента. Администрация Дональда Трампа существенно повысила ставки в противостоянии с Пекином, усилив давление в торговой и технологической сфере, а также повысив военную активность в Южно-Китайском море и Тайваньском проливе. Она также активизировала координацию с азиатскими союзниками и партнёрами, которые привлекаются к созданию фронта сдерживания Китая.
Между тем у европейских стран-участниц НАТО нет предпосылок для столь же серьёзных опасений в отношении КНР, как у их заокеанского союзника. Они согласны с Вашингтоном, что успехи Пекина негативно сказываются на привлекательности их либерально-демократической модели. Они также подозревают Китай в стремлении эксплуатировать внутренние различия в рамках Европейского союза. Вместе с тем географическая удалённость снижает непосредственные риски, связанные с подъёмом китайского колосса, а обещания масштабных финансовых вливаний Пекина вносят существенную амбивалентность в их стратегические расчёты.
Но растущее американо-китайское противостояние оказывает всё большее влияние на североатлантическое объединение. Наряду с символическим отражением в итоговой декларации, что подъём КНР создаёт вызовы безопасности альянса, значимым сигналом прошедшего саммита стала активизация координации по вопросам развития телекоммуникационной инфраструктуры, в том числе сетей 5G. Тем самым НАТО подключается к американской кампании сдерживания технологического развития Пекина.
При этом в ходе лондонской встречи специального обсуждения не удостоилась интенсификация участия отдельных европейских государств (прежде всего Франции) в оспаривании территориальных претензий КНР в Южно-Китайском море. Вряд ли стоит рассчитывать на прекращение этой деятельности, напротив, стоит ожидать увеличения числа проходов военных кораблей стран – участниц НАТО (и не только США) в этой акватории.
В результате за шумихой относительно разногласий в рамках западного сообщества дискуссии в рамках юбилейного саммита НАТО и принятые в ходе него решения скрывают ещё один шаг на пути к новой биполярности. Они подталкивают европейские государства к дальнейшему обострению отношений с Китаем. При этом консолидация единого западного фронта создаёт всё новые стимулы для Москвы и Пекина к ещё большему сближению. А это, в свою очередь, ускоряет расхождение России и её европейских партнёров по разным лагерям формирующегося блокового мира.
