Стагнирующая европейская экономика уже находится в реанимации. Франко-германское сотрудничество сошло на нет на фоне введённых Германией мер строгой экономии во всей еврозоне. Несмотря на прозвучавшие в Нормандии экстравагантные призывы к трансатлантическому единству, европейские лидеры сталкиваются с глубоким изменением мировой политической экономики – и роли США в ней, – находясь в положении крайней уязвимости и раскола, пишет Алан Кафруни, профессор в области международных отношений колледжа Гамильтона (США).
Празднование 6 июня во Франции 75-ой годовщины высадки союзников в Нормандии вызвала беспрецедентную для эпохи Трампа волну риторических заклинаний о единении. Стоя перед крестами на могилах 9300 павших солдат и небольшой группой ветеранов на американском военном кладбище в Кольвиль-сюр-Мер, президент Трамп восхвалял «наш заветный союз». Он заверил Ангелу Меркель, Терезу Мэй и Эммануэля Макрона в том, «что наша связь неразрывна» и что «мы всегда будем вместе». Эта речь принесла ему похвалу даже от его самых ярых критиков по обе стороны Атлантики.
На встрече 16 глав государств было заметно отсутствие Владимира Путина, которого самым бессовестным образом на торжество не пригласили. Англо-американо-канадские войска понесли тяжёлые потери во Второй мировой войне. В боях на территории Европы погибло 300000 человек, на берегах Нормандии было убито или ранено 10000 военнослужащих. Для сравнения: Россия потеряла около 24 миллионов солдат и мирных жителей. Когда в Нормандии наконец-то открылся второй фронт, Германия имела 212 дивизий на Восточном фронте и 11 – на Западном. 80 процентов потерь немецкая армия понесла от Красной Армия и партизан.
Лидеры отмечали в основном мифическую солидарность западных стран, однако за ней присутствуют трансатлантические разногласия на фоне разрастающегося конфликта с Россией и Китаем. Хотя среди политиков и различных представителей корпоративной Америки сохраняются тактические раздоры по поводу политики в отношении Китая, повсеместно растёт уверенность – в том числе на Уолл-Стрит и в Пентагоне – в необходимости остановить подъём Китая. Американские компании постепенно выводят системы поставок из Китая. Примечательно, что при этом производство в основном не возвращается в Соединённые Штаты: несмотря на риторику предвыборной кампании Трампа «торговая война» не столько привела к обещанной реиндустриализации страны, сколько к стремлению американских корпораций расширить рынки и получить больше прибыли по всему миру и сохранить технологическое лидерство.
Китайские компании в свою очередь уходят из систем поставок, которые уязвимы для санкций со стороны США, и вместо этого ищут способы нарастить производство либо у себя в стране, либо в сфере влияния Китая. В ответ на включение компании Huawei в чёрный список китайское министерство торговли составило список «ненадёжных» иностранных компаний и лиц. Хотя достижение соглашений вполне возможно – особенно из-за угрозы глобального экономического кризиса, – Китай наверняка не откажется от своей модели развития, которую Си Цзиньпин охарактеризовал как «новый Великий поход». По мере опускания «цифрового железного занавеса» на всё более дробящуюся мировую экономику остальным странам мира придётся выбирать, на чьей они стороне.
В мае администрация Трампа ввела в действие ряд мер, призванных помешать американским компаниям ввести дела с лидером телекоммуникационной промышленности Китая фирмой Huawei и тем самым исключить или ограничить её участие в развитии сетей «следующего поколения» 5G в мировом масштабе.
Главным полем битвы Huawei с Вашингтоном является Европа. Многие европейские страны планируют переход к сетям 5G в сотрудничестве с Huawei. Приводя в качестве причины угрозы национальной безопасности, Соединённые Штаты предложили ряд дипломатических и политических шагов, включая санкции, чтобы ввести в действие чёрный список. Google отреагировал заявлением, что он ограничит продажи и предоставление услуг компании Huawei. Этот шаг потенциально может нанести серьёзный ущерб, который замедлит экономический рост Китая.
Одновременно во время пребывания во Франции Трамп пригрозил установить 25-процентные тарифы на китайские товары общей стоимостью $300 миллиардов, если Си Цзиньпин не приедет на предстоящий в конце июня саммит G-20 в Осаке и не согласится на новое торговое соглашение. Министр финансов США Стивен Мнучин позднее заявил, что в случае заключения соглашения санкции против Huawei могут быть ослаблены, тем самым подтвердив, что действия Вашингтона против этой компании вызваны как соображениями национальной безопасности, так и коммерческими причинами.
Ограничения против Huawei впоследствии были приостановлены, отчасти в результате сопротивления со стороны американских корпораций, которые тоже понесли бы ущерб от внесения Huawei и ряда других китайских компаний в чёрный список. Эти послабления иллюстрируют противоречия, изначально присущие понятию «великое разделение» (great decoupling), напоминая ситуацию прошлого года, когда Трамп временно ввёл санкции против ZTE, что также произошло за счёт американских поставщиков. В настоящее время США, Япония и Австралия запретили Huawei, а Индия рассматривает этот шаг. При отсутствии единой политики ЕС Германия, Франция и Великобритания отказались присоединяться к этому, однако в долгосрочной перспективе существует вероятность того, что во многих европейских странах появятся более строгие нормативные акты, хотя и не направленные на конкретных производителей, которые ограничат там присутствие Huawei.
Несмотря на санкции, Россия по-прежнему сильно зависит от торговли с Западной Европой, и для неё выгоден сильный и процветающий Евросоюз. Однако Россия явно движется в сторону Китая. Российско-китайский товарооборот взлетел до рекордных показателей. И даже когда западные лидеры собрались в Нормандии, Си Цзиньпин встречался в Москве с Путиным, а затем вместе с делегацией в 1000 человек отправился на Петербургский международный экономический форум, где Россия подписала многочисленные экономические соглашения, в том числе с компанией Huawei по развитию сетей 5G.
Европейские лидеры постоянно призывали к «стратегической автономии». Однако инициативы Евросоюза, такие как Европейский фонд обороны (EDF) и Постоянное структурированное сотрудничество по вопросам безопасности и обороны (PESCO), призванные исключить неевропейские компании и стимулировать развитие автономного военно-промышленного комплекса, весьма незначительны, отягощены внутренними противоречиями и сталкиваются с резким противодействием со стороны Вашингтона, который желает сохранить доминирование на интегрированном и крайне привлекательном трансатлантическом рынке вооружений, где правят бал американские фирмы. Европейский фонд обороны выделяет $13 миллиардов на 2021–2027 годы по сравнению с ежегодным военным бюджетом США в более чем $700 миллиардов.
В то же время Европе всё сложнее сохранять хрупкое экономическое равновесие между Вашингтоном и Пекином. В марте Европейская комиссия назвала Китай «системным соперником» и «экономическим конкурентом» даже несмотря на то, что Италия и многие центральные и восточно-европейские страны присоединились к Инициативе пояса и пути (BRI).
ЕС – крупнейший торговый партнёр Китая, а Китай уступает лишь США в качестве крупнейшего торгового партнёра Евросоюза. С одной стороны, автомобильная промышленность Германии сильно зависит от экспорта и производства в Китае. Поэтому Германию могут затронуть ответные меры Пекина, если она будет слишком сильно поддерживать Вашингтон. С другой стороны, администрация Трампа приостановила – но не отменила – ещё на шесть месяцев тарифы на автомобили из ЕС. Она также рассматривает новые меры относительно газопровода «Северный поток – 2». Общая значимость североамериканского рынка для Европы – и особенно для Германии с её экспортно-ориентированной экономикой – всё ещё перевешивает значимость Китая и предоставляет Вашингтону серьёзные рычаги влияния.
Снижение темпов роста мировой экономики в результате торговых конфликтов выявляет уникальные макроэкономические дисфункции Европы. Стагнирующая европейская экономика уже находится в реанимации, в то время Европейский центробанк продолжает удерживать постоянные и тем не менее неэффективные отрицательные ставки. Франко-германское сотрудничество сошло на нет на фоне введённых Германией мер строгой экономии во всей еврозоне.
Призывы Макрона к Меркель к проведению политики расширенной еврозоны были отвергнуты, ускорив движение в сторону национализма и антиевропейских настроений, даже несмотря на то, что и левые и правые партии радикалов и евроскептиков не могут или не хотят отказаться от евро.
Продолжающееся господство доллара не позволило – по крайней мере пока – Европе обойти экстерриториальные санкции Вашингтона. ЕС оказался неспособен уменьшить экономическую изоляцию Ирана и гарантировать сохранение соглашения по иранской ядерной программе.
Несмотря на прозвучавшие в Нормандии экстравагантные призывы к трансатлантическому единству, европейские лидеры сталкиваются с глубоким изменением мировой политической экономики – и роли США в ней, – находясь в положении крайней уязвимости и раскола.
