На Ближнем Востоке партнёры США, пользующиеся китайскими технологиями или участвующие в их разработке, уже сталкиваются с трудным выбором, особенно на фоне того, что китайцы и американцы всё чаще рассматривают свою глобальную конкуренцию как игру с нулевой суммой. О том, сможет ли «Пояс и путь» продвинуть экономические и геостратегические интересы Китая в постковидном мире, пишут эксперты Ори Сэла и Брэндон Фридман.
Флагманская инициатива Китая «Пояс и путь» формально существует с 2013 года. Она охватывает Евразию, Ближний Восток, Африку, а также другие части света. Одним из наиболее важных её аспектов является участие Китая в инфраструктурных проектах в странах, так ли иначе связанных с инициативой. Речь идёт о такой инфраструктуре, как порты и терминалы, энергетика, железные дороги и многое другое. Пандемия коронавируса вряд ли существенно изменит общую картину китайского подхода к инвестициям и развитию инфраструктуры, однако может привести к сбоям и корректировкам инициативы в некоторых странах.
Кроме того, с точки зрения Китая, «Пояс и путь» направлен на расширение потенциальных рынков для его производства, на развитие международных связей и на увеличение международного участия в экономических институтах Китая (в особенности в Азиатском банке инфраструктурных инвестиций). Коронавирус бросил вызов основным расчётам, стоящим за этими целями, поднимая важный вопрос о том, сможет ли «Пояс и путь» продвинуть экономические и геостратегические интересы Китая. В частности, пандемия значительно ухудшила состояние китайско-американских отношений, что, безусловно, повлияет на то, как некоторые традиционные партнёры США будут взаимодействовать с Китаем, особенно в том, что касается его стремления ввести новые глобальные цифровые стандарты и создать свою инфраструктуру связи.
Роль Китая на Ближнем Востоке растёт в геометрической прогрессии после мирового финансового кризиса 2008 года .
Годовой объём китайских инвестиций и строительных контрактов на арабском Ближнем Востоке и в Северной Африке увеличился примерно с 2 миллиардов долларов в 2005 году до более чем 25 миллиардов долларов в 2018 году. Помимо своих коммерческих и финансовых проектов, Китай также инвестировал значительный политический капитал в развитие и диверсификацию своих отношений, в частности с Египтом, Саудовской Аравией и Объединёнными Арабскими Эмиратами (ОАЭ).
В июле 2018 года председатель Си посетил Эмираты с историческим трёхдневным государственным визитом, подчеркнув важность ОАЭ и региона в целом для интересов Китая. Приблизительно 60 процентов
всего китайского экспорта (объёмом более 70 миллиардов долларов США) проходит на Ближний Восток через ОАЭ. Визит саудовского короля Салмана в Китай в марте 2017 года позволил председателю Си официально поддержать
программу развития Saudi Vision 2030. Дух сотрудничества развился на основе совместных усилий, направленных на то, чтобы объединить цели китайской инициативы «Пояс и путь» с усилиями Саудовской Аравии по диверсификации своей экономики. 21 января 2016 года председатель Си Цзиньпин в штаб-квартире Лиги арабских государств в Каире обнародовал своё видение политической и стратегической роли Китая на Ближнем Востоке. Си завершил своё выступление, поддержав правительство и народ Египта и выразив надежду на то, что Египет станет «опорой стабильности» и моделью развития в регионе.
Каждая из указанных стран также поддерживает важные и давние отношения в области безопасности с Соединёнными Штатами. Египет получает примерно 1,4 миллиарда долларов ежегодной военной помощи от США. За последние три десятилетия вооружённые силы Объединённых Арабских Эмиратов участвовали практически в каждой крупной военной операции США на Ближнем Востоке. Авиабаза «Аль-Дафра» является одной из наиболее важных для операций США в регионе, а расположенный близ Дубая «Джабаль-Али» считается самым посещаемым ВМС США иностранным портом в мире. Саудовцы заключили с США соглашения о закупке оружия на сумму 76 миллиардов долларов, и это только с 2009 по 2017 год. Кроме того, США размещали зенитные ракетные комплексы «Пэтриот» вокруг нефтяной инфраструктуры королевства для обеспечения дополнительной безопасности, особенно после удара крылатыми ракетами по нефтеперерабатывающим заводам в Абкайке и Хурайсе в сентябре 2019 года.
Если и существует область, где растущая китайско-американская напряжённость может привести к острым ситуациям на Ближнем Востоке, то это усилия Китая по внедрению новой глобальной цифровой инфраструктуры и стандартов связи. После коронавируса некоторые китайские проекты в области транспортной и энергетической инфраструктуры могут быть свёрнуты или отложены. Коронавирус повлиял на объём мирового потребления и спроса. Вполне вероятно, что Китай и его партнёры сначала захотят оценить, как кризис меняет предпандемические модели мировой торговли и путешествий. Также встаёт вопрос о том, в какой степени страны «Пояса и пути» будут продолжать совместно инвестировать в проекты за своими непосредственными границами. Вдобавок при напряжённости в отношениях между Китаем и Индией и с учётом того факта, что Индия стала крупным инвестором АБИИ, на реализации допандемических планов могут негативно сказаться финансовые проблемы. На этом фоне китайско-американская конфронтация, наряду с давлением на партнёров США по ограничению их участия в китайских проектах и инвестициях, может стать важным фактором сокращения возможностей Китая в регионе и за его пределами. Например, в Израиле предложение китайской компании (Hutchison Water) о строительстве опреснительной установки стоимостью 2 миллиарда долларов (Сорек 2) было отклонено в пользу местной компании (IDE). Это решение было принято менее чем через две недели после краткого визита в Израиль государственного секретаря США Майка Помпео, в ходе которого, по данным местных СМИ, он оказывал давление на Израиль по этому вопросу. Таким образом, хотя в течение более десяти лет китайские компании выигрывали много таких тендеров на инфраструктурные проекты в Израиле (стоимостью в миллиарды долларов), особый характер отношений Израиля с США может вынудить его сократить участие китайских компаний в чувствительной инфраструктуре в ближайшем будущем.
После коронавирусного кризиса глобальный спрос на цифровые и коммуникационные технологии, вероятно, будет только расти, даже если последствия пандемии сохранятся в краткосрочной и среднесрочной перспективе.
Инвестиции в цифровую и коммуникационную инфраструктуру, как правило, более рентабельны и управляемы, чем крупномасштабные проекты в области транспортной или энергетической инфраструктуры, и Китай, похоже, полон решимости внедрить свои телекоммуникационные технологии 5G, а также осуществлять замену и прокладку подводных волоконно-оптических кабелей и продвигать Beidou, глобальную навигационную спутниковую систему, которая почти завершена и в которой уже имеется больше спутников, чем в американской GPS.
На Западе усилия Китая по созданию «цифрового Шёлкового пути» всё чаще воспринимаются как «скрытые опасности», которые позволят «в будущем использовать международные данные для политического влияния». На Ближнем Востоке партнёры США, пользующиеся китайскими технологиями или участвующие в их разработке, уже сталкиваются с трудным выбором, особенно на фоне того, что китайцы и американцы всё чаще рассматривают свою глобальную конкуренцию как игру с нулевой суммой. Разумно предположить, что эта динамика может распространиться на связанные с инициативой «Пояс и путь» проекты за пределами Ближнего Востока, способствуя атмосфере усиливающейся глобальной конкуренции.
