Вероятно, лучшее, что может случиться на июльской встрече – это если два президента сумеют наладить взаимодействие друг с другом, и это даст толчок укреплению взаимодействия на уровне правительств. Преодолеть инерцию плохих отношений будет непросто, но, если правительства не начнут диалог, шансов на изменение курса попросту нет.
В анналы американо-российских отношений нынешний период войдет как один из самых странных. Общеизвестно, что отношения сейчас настолько плохи, что приближаются к худшим моментам позднего этапа холодной войны. Уровень враждебности политического истеблишмента каждой из стран явно несоразмерен числу взаимных претензий. Слой недоверия стал таким плотным, что политики и эксперты не очень-то представляют, что делать дальше – и тем более не понимают, как такое могло получиться.
Однако надежда, хотя для неё и настали не лучшие времена, умирает последней. 16 июля состоится третья встреча лидеров двух стран, и спектр ожиданий в её отношении куда шире предыдущих двух раз. Обоим лидерам эта встреча нужна, и оба хотят, чтобы она принесла результаты. Однако ни одна сторона не знает об их конкретном содержании, осторожно предполагая, что это будет не бог весть что. Вместе с тем в нынешней туманной ситуации есть и слабая надежда на то, что саммит может стать прорывным – как саммит Трампа и Ким Чен Ына в Сингапуре, – что один или другой президент сделает решающий ход и этим выведет отношения из нынешнего тупика.
Итак, что же может произойти 16 июля? Обе стороны, судя по всему, ищут шаг, который сделал бы саммит успешным. Кто-то предполагает, что Путин готов надавить на Иран, чтобы тот вывел силы с юго-запада Сирии – региона, близкого к израильской границе, – дабы Трамп мог отчитаться этим по итогам саммита. Проблема здесь в том, что цель США – убрать Иран из Сирии полностью, а обеспечить этого Россия не может и не захочет. Если Трамп вообще затронет вопрос о российском вмешательстве в выборы, то будет вести себя осторожно – и это тоже улучшит настрой Путина.
Но что может стать тем самым «осязаемым» результатом, случись одному из лидеров подняться над отравлявшим отношения ещё с начала холодной войны кризисом мелких склок? Предположительно, Трамп может предложить совместное участие в обновлении Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3) – в 2021-м, когда придёт срок, – на что Путин отреагирует ответным жестом. Или же лидеры могут объявить о начале переговоров, чтобы разобрать завал по нарушениям Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), согласившись на проведение инспекций для снятия взаимных озабоченностей. Или же, как обходной путь к болезненному, но замороженному вопросу российского вмешательства в американские выборы, стороны могут договориться о начале официальных переговоров относительно границ вмешательства в политическую жизнь другой страны или по вопросам кибербезопасности, включая использование информационных технологий против выборной или иной важной инфраструктуры.
Могут быть предприняты и другие, менее существенные меры, которые станут шагом вперёд, но радикальных перемен не внесут: скажем, попытка заключить между НАТО и Россией соглашение о правилах воздушных и морских патрулей в Балтийском и Североатлантическом регионах. Или соглашение о восстановлении рабочих групп в рамках Президентской комиссии России и США.
С учётом взаимной критики, сколь сильна бы ни была неопределённость, результаты саммита в Хельсинки, скорее всего, оправдают умеренные ожидания. Нежелание России идти на уступки по любым серьёзным вопросам, служащим камнем преткновения между двумя странами (Украина, Сирия, информационная война, вмешательство в выборы – Россия заявляет о своей невиновности) – делает реальный прогресс невозможным. Со стороны США возможности Дональда Трампа в плане сотрудничества с Россией ограничены глубоким скептицизмом в Конгрессе, в СМИ и даже кое-где в администрации. Дело усугубляется недостатком ясности в плане того, чего администрация в своей российской политике хочет достичь – или в чём хотя бы эта политика состоит.
Вероятно, лучшее, что может случиться на июльской встрече – это если два президента сумеют наладить взаимодействие друг с другом, и это даст толчок укреплению взаимодействия на уровне правительств. Преодолеть инерцию плохих отношений будет непросто, но, если правительства не начнут диалог, шансов на изменение курса попросту нет.