Обсуждаемое Россией и Китаем крупное торговое соглашение вряд ли корректно сравнивать с соглашением о Транстихоокеанском партнёрстве. Однако оно способно заложить прочный фундамент для интенсификации двусторонних торгово-экономических отношений. Тем более – этому способствует международная ситуация. Антироссийские санкции западных стран и американо-китайская торговая война обуславливают высокую заинтересованность России и Китая в сотрудничестве.
Министр экономического развития РФ Максим Орешкин заявил, что Россия и Китай определили направления работы в рамках подготовки крупного соглашения, направленного на либерализацию взаимной торговли услугами и инвестициями, защите капиталовложений, электронной торговле, передвижении граждан и так далее. «Это очень серьёзный документ. Уровень тем, которые он затрагивает, можно сравнить с Транстихоокеанским партнёрством», – сказал Орешкин в интервью российскому СМИ.
Высокая оценка современного этапа и перспектив торгово-экономического сотрудничества России и Китая, данная министром Орешкиным, весьма точно отражает ожидания российского политического истеблишмента – вывести двустороннее сотрудничество в торгово-экономической сфере на принципиально новый уровень.
Однако, сравнивая обсуждаемый Россией и Китаем документ с соглашением о Транстихоокеанском партнёрстве, Орешкин несколько преувеличивает значимость данного документа.
Во-первых, в отличие от соглашения о Транстихоокеанском партнёрстве российско-китайское соглашение не может включать положения, предусматривающие либерализацию торговли товарами. С образованием Евразийского экономического союза (ЕАЭС) ставки ввозных таможенных пошлин в российско-китайской торговле регулируются Единым таможенным тарифом ЕАЭС. Переговоры о возможном снижении ставки таможенных пошлин теперь должны вестись не на двусторонней российско-китайской основе, а между Китаем и Евразийской экономической комиссией. Более того, создание зоны свободной торговли с Китаем или существенного снижения таможенных барьеров во взаимной торговле никогда серьёзно не рассматривалось в России – вопреки продолжающимся уже почти на протяжении двух десятилетий усилиям Китая в этом направлении.
Во-вторых, обсуждаемое Россией и Китаем соглашение вряд ли будет включать такие положения, отличающие и делающие особенным, «высококачественным» соглашение о Транстихоокеанском партнёрстве, как взятие на себя государствами-участниками серьёзных обязательств в области государственных закупок, деятельности государственных предприятий, защиты прав интеллектуальной собственности, экологических стандартов. Именно высокие требования, предъявляемые к странам-участницам, в этих вопросах не позволили Китаю в своё время подключиться к переговорному процессу о создании Транстихоокеанского партнёрства. Серьёзность обязательств в рамках Транстихоокеанского партнёрства была настолько высока, что Китай, чья экономика по-прежнему сохраняет значительные элементы государственного регулирования и закрытости, был не способен взять на себя соответствующие обязательства даже на фоне угрозы оказаться в маргинальной позиции в АТР.
Заключая двусторонние и многосторонние преференциальные торговые соглашения, Китай преимущественно движим задачами устранения торговых барьеров в торговле товарами и услугами. Как демонстрирует опыт заключения Китаем преференциальных торговых соглашений – на текущий момент Китай заключил 16 соглашений о свободной торговле – эти соглашения редко включают положения об интеллектуальной собственности, конкурентной политике, экологии или перемещении лиц.
Вместе с тем нельзя не отметить и весьма важные положения, которые могут стать частью обсуждаемого российско-китайского соглашения, – это либерализация инвестиционного режима, создание благоприятного инвестиционного климата (в России) и регулирование электронной торговли. Устранение барьеров именно в этих двух сферах – инвестиционной и электронной торговли – может позволить достичь искомого двумя сторонами прорыва в двусторонних торгово-экономических отношениях.
Так, в сфере инвестиционной деятельности, несмотря на определённые положительные изменения (увеличение китайских инвестиций в России с 2013 года), до сих пор существуют сильные сдерживающие барьеры, главным образом закреплённые в законодательной форме. Особенности российского законодательства, расхождения в российском и китайском законодательствах нередко становятся причиной невозможности китайских инвестиций в России. В качестве препятствий китайские инвесторы нередко также называют неблагоприятный инвестиционный климат в России. Привлечение китайских инвестиций в российскую экономику весьма актуализировалось на фоне продолжающегося противостояния с Западом и, соответственно, ограниченных возможностей России во внешних заимствованиях.
В целом, хотя обсуждаемое Россией и Китаем соглашение вряд ли корректно сравнивать с соглашением о Транстихоокеанском партнёрстве, оно способно заложить прочный фундамент для интенсификации двусторонних торгово-экономических отношений.
Существующая международная ситуация, характеризующаяся санкционным режимом со стороны ряда западных стран против России и американо-китайской торговой войной, обуславливает высокую встречную заинтересованность России и Китая в интенсификации сотрудничества, увеличивает вероятность достижения компромиссов по сложным вопросам и открывает широкие возможности для выхода на новый уровень торгово-экономического сотрудничества.
