Оружейно-ядерная арифметика

Вполне возможно, что Москва просто не видит смысла в серьёзных переговорах по ядерному разоружению с нынешней американской администрацией, рассматривая последнюю как «хромую утку».

Американские предложения по ядерному разоружению являются достаточно искренними и серьёзными. Президент Барак Обама уже в самом начале своей первой президентской каденции высказался за самые радикальные сокращения ядерных вооружений – вплоть до полной ликвидации ядерного оружия на всём земном шаре.

В развитие данной позиции Белый дом неоднократно предлагал российской стороне выйти за рамки подписанного в Праге в 2010 году российско-американского договора по сокращению стратегических наступательных вооружений, который, как известно, предусматривает сокращение развернутых стратегических носителей до 700 единиц и боеголовок – до 1550 единиц у каждой из сторон. В июне 2013 года в Берлине Барак Обама заявил о том, что США готовы вести переговоры о сокращении одной трети развёрнутых стратегических вооружений от уровня, закреплённого в договоре СНВ (то есть до уровня в 1000–1100 стратегических ядерных боезарядов). Это американское предложение до сих пор на столе переговоров. Президент также дал ясно понять, что США готовы работать со своими союзниками по НАТО с целью сокращения нестратегических ядерных вооружений в Европе, «когда позволят условия».

Искренность этих американских инициатив можно проверить только в ходе переговоров, но вот только от переговоров российская сторона в последнее время упорно уклоняется. Отвечая на вопрос информагентства «Россия сегодня», заместитель министра иностранных дел РФ Сергей Рябков указал на следующие причины обструкционистской позиции Москвы по дальнейшему ядерному разоружению.

Во-первых, уровень имеющихся в наличии ядерных боезарядов и их носителей уже снижен практически до параметров, существовавших в конце 1950–начале 1960-х годов.

Второе обстоятельство, которое, по словам Рябкова, лишает российскую сторону возможности вести переговоры о дальнейших сокращениях, связано с продолжающейся дестабилизирующей деятельностью Вашингтона в таких областях, как создание глобальной системы ПРО, продолжение разработки средств, способных наносить обезоруживающие удары без использования ядерных боеголовок, но на дальность поражения, равную дальности стратегических средств.

Кроме того, есть озабоченность перспективой переноса гонки вооружений в космическое пространство, и российская сторона настаивает на необходимости выработки юридически обязывающего документа, который бы вводил запрет на развертывание ударных оружейных систем в космическом пространстве.

Третий аргумент, объясняющий заморозку переговоров, который приводит Рябков, – «это полное отсутствие политической логики и здравого смысла в предложениях «разоружаться» в условиях, когда нынешняя администрация США на протяжении длительного времени прилагает целенаправленные усилия по подрыву оборонного и оборонно-промышленного потенциала России через свою санкционную политику». «Не может быть серьёзно рассмотрено предложение, равнозначное тому, чтобы мы стали «играть в одни ворота», а, по большому счету, участвовать в игре без правил или по меняющимся американским правилам», – заявил заместитель министра иностранных дел РФ.

Читайте также: Ядерные страхи после украинского кризиса

Я, разумеется, не знаю всей «дипломатической кухни»: вполне возможно, что Москва просто не видит смысла в серьёзных переговорах по ядерному разоружению с нынешней американской администрацией, рассматривая последнюю как «хромую утку» (не следует забывать о факторе избирательной кампании, который также не способствует переговорному процессу и, кроме того, наличию в обеих палатах конгресса республиканского большинства). Тем не менее столь негативный подход к переговорам с Соединёнными Штатами по ограничению и сокращению ядерных вооружений представляется ошибочным.

Видимо, можно согласиться с тем, что «двусторонний российско-американский трек исчерпан в силу «оружейно-ядерной арифметики»», однако США и РФ по-прежнему остаются ядерными сверхдержавами, обладая свыше 90% всех имеющихся в мире ядерных боезарядов. Это налагает особую ответственность на Москву и Вашингтон и подразумевает особую важность российско-американского диалога по ядерному разоружению. Именно единство подходов России и Америке к данной проблеме станет мощным стимулом для других ядерных держав присоединиться к процессу контроля над ядерными вооружениями.

И проблемы ПРО, и проблемы милитаризации космического пространства остаются чрезвычайно важными, но как раз для того чтобы включить их в повестку дня будущих переговоров по ядерному разоружению и требуется вышеупомянутый российско- американский диалог по ядерному разоружению.

Как полагает Сергей Рябков, «есть беспокоящие дисбалансы (и их не становится меньше) также в сфере обычных вооружений». Действительно, вплоть до недавнего времени именно американское конвенциональное превосходство рассматривалось как препятствие на пути серьёзных сокращений ядерных вооружений, ибо ядерное (и особенно достратегическое) оружие рассматривалось в Москве как некий противовес американскому и натовскому превосходству по обычным вооружениям. В последние годы (и даже месяцы), однако, ситуация тут начала меняться: российские вооружённые силы смогли серьёзно укрепить свою боеготовность. Особо в этой связи хотелось бы отметить действия российских ВКС в Сирии. До осени 2015 года Соединённые Штаты пребывали в уверенности, что они обладают монополией на применение крылатых ракет большой дальности с неядерными боеголовками. Утрата этой монополии, безусловно, имеет далеко идущие военно-политические последствия.

Читайте также: Россия и Запад: вспомнить холодную войну

Как отметил американский военный аналитик Эрик Уэйнтхем, «сейчас Россия вошла в эксклюзивный клуб глобальных военных держав. И это должно вызвать озабоченность Пентагона». Особенно обеспокоил американских военных аналитиков тот факт, что российская сторона произвела пуски крылатых ракет морского базирования с малых ракетных кораблей водоизмещением 1500 тонн, в то время как в ВМС США водоизмещение кораблей, оснащённых пусковыми установками для пуска «томогавков», составляет не менее 9000 тонн. А это значит, что угроза России со стороны американских высокоточных крылатых ракет морского базирования с ядерным и неядерным оснащением может быть уравновешена аналогичной угрозой с российской стороны. В этой связи хотелось бы подчеркнуть, что уже не России, а Западу следует волноваться по поводу «беспокоящих дисбалансов» в сфере обычных вооружений, и это обстоятельство может снять одно из основных препятствий на пути российско-американского диалога по ядерному разоружению.

И, наконец, о санкциях. Западные санкции в отношении СССР и всего так называемого «социалистического лагеря» действовали на протяжении всей холодной войны, что, однако, не помешало именно в тот период создать двусторонний советско-американский механизм контроля над ядерными вооружениями.

Российско-американские отношения в целом и российско-американский диалог по ядерному разоружению в частности не станут беспроблемными по мановению волшебной палочки, кто бы ни пришёл к власти в США по итогам президентских выборов нынешнего года. Проблемы надо решать – и именно для этого необходим постоянный, институционализированный и конструктивный диалог между Российской Федерацией и Соединёнными Штатами.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.