Два инцидента с детонацией коммуникационных устройств, ликвидация генерального секретаря «Хизбаллы», операция ЦАХАЛ «Стрелы севера» – наиболее резонансные факты, отражающие обстановку на ливано-израильской границе за период чуть больше месяца. На их фоне в тени осталось «историческое» соглашение двухлетней давности о демаркации морской границы, призванное проложить путь к примирению двух враждующих государств. О том, почему оно не привело к миру, пишет Елизавета Якимова, кандидат исторических наук, научный сотрудник отдела Израиля и еврейских общин в Институте востоковедения РАН.
Причиной такого невнимания мог послужить комплекс внешнеэкономических и внутриполитических факторов, предопределивших неспособность сделки по разделу газовых месторождений внести вклад в предотвращение эскалации.
27 октября 2022 года завершилась работа над ливано-израильским соглашением о морской границе. Однако церемонию его подписания тогдашние премьер-министр Израиля Яир Лапид и президент Ливана Мишель Аун провели без личной встречи, вопреки сопутствующему информационному освещению показав, что страны по-прежнему далеки от разрешения глубинных противоречий. Вторым свидетельством конфронтационного характера отношений стало то, что фактически стороны достигли договорённостей не между собой, а с США, возложившими на себя функции посредника.
Ключевыми пунктами сделки стали согласие Ливана на демаркацию морской границы по пресловутой «линии 23» с переходом к Израилю месторождения «Кариш», принадлежность которого соседу Бейрут прежде намеревался опротестовать. Взамен Ливану отходило месторождение «Кана» при условии выплаты Израилю доли роялти за его разработку, хотя размер последней в тексте не фигурировал, поскольку рассматривался предметом отдельного соглашения с оператором месторождения. Более того, Бейрут и Вашингтон отказались как от ответственности за исход этих переговоров, так и от обязательств компенсировать израильской стороне возможные потери. Единственной страховкой можно считать гарантии неучастия Ирана в проекте освоения всего ливанского Блока 9 – это скрывалось за запретом привлечения компании, находящейся под международными санкциями, сотрудничество с которой угрожает взаимодействию с США.
Полного согласия по границе добиться тоже не удалось. Если «линия 23» признавалась постоянной, то так называемая линия буёв в виде 5-километровой полосы, проложенной от берега в соответствии с изначальными израильскими территориальными претензиями, определялась понятием «статус-кво» с возможностью дальнейшего пересмотра на этапе переговоров по сухопутной границе.
Сохраняющиеся глубинные противоречия и размытость формулировок текста сделки по газовым месторождениям, разумеется, внесли вклад в её неспособность повлиять на динамику ливано-израильских отношений, хотя основную роль здесь скорее сыграли внутриполитические обстоятельства и итоговая экономическая выгода для каждого из участников. В духе теорий экономического мира, которые США пытались внедрить и на палестинском треке, предполагалось мотивировать Ливан к изменению восприятия Израиля, предоставив ему шанс извлечь доход из добычи «голубого топлива» и тем самым стабилизировать социально-экономическую ситуацию в стране. Однако характеристики месторождений, являвшихся предметом разногласий, воспрепятствовали реализации указанного сценария на практике.
Причитающееся Бейруту месторождение «Кана», действительно, отличалось более значительными прогнозируемыми запасами. На этапе подписания соглашения о морской границе они оценивались в 100 миллиардов кубометров газа, в то время как для «Кариша» данный показатель был почти в 2 раза меньше, а потому с учётом других упомянутых выше пунктов договорённости позиционировались более выгодными для Ливана политически и экономически. Кроме того, в тексте подчёркивалась перспективность всего ливанского Блока 9, активизация разработки которого ожидалась на фоне договорённостей с Израилем.
Однако план освоения «Кариша» был подготовлен ещё в 2017 году и его реализации помешал не столько многолетний спор с Бейрутом, сколько пандемия COVID-19. На месторождении «Кана» пробное бурение было проведено лишь в 2023 году. В результате первым выгоду извлёк Израиль, а вместе с ним Египет и ЕС, в июне 2022 года подписавшие меморандум о взаимопонимании в области продажи и транспортировки газа в Европу. При этом важно, что для определения израильского экспортного потенциала, положенного в основу данного документа, «Кариш» учитывался, хотя риски эскалации с Ливаном вызывали определённые вопросы к проекту. После начала войны против ХАМАС месторождение стало определённым подспорьем для покрытия внутренних нужд и соблюдения обязательств перед партнёрами ввиду уязвимости к атакам соседнего «Тамара», добыча на котором временно приостанавливалась.
Ливанская часть соглашения, наоборот, к быстрому извлечению обещанной прибыли не привела, а новый виток ближневосточного конфликта даже спровоцировал краткосрочное снижение интереса к стране крупнейших энергетических компаний, мотивированное, судя по всему, соображениями безопасности, при попытках создать задел для сохранения присутствия. Так, в октябре прошлого года TotalEnergies отчиталась о неудачном пробном бурении в Блоке 9, одновременно подав заявки на аренду участков в соседних районах, непосредственно примыкающих к закреплённой в сделке с Израилем границе.
Заметно за два года трансформировался и внутриполитический фон соглашения. С израильской стороны заключалось оно Яиром Лапидом, стремившимся для достижения внешнеполитического прорыва перед очередными досрочными выборами любыми способами ускорить процесс. По этой причине он даже нашёл лазейку для обхода имеющего конституционный статус закона о референдуме, предусматривающего подобную процедуру для любых территориальных уступок. В погоне за электоральной поддержкой ныне оппозиционный политик обещал и соблюдение интересов безопасности страны, включая разобщение между Ливаном и Ираном под воздействием извлекаемой Бейрутом экономической выгоды.
Действующий премьер-министр Биньямин Нетаньяху с самого начала оказался среди скептиков в отношении договорённостей по морской границе с Ливаном, утверждая, что они усилят «Хизбаллу», позволяя ей улучшить имидж на Западе, параллельно выигрывая время для подготовки наступления на Израиль. На текущем этапе в силу вероятности нового внеочередного голосования израильскому правительству нецелесообразно связывать себя обязательствами, возникшими вследствие решений политических противников, а потому министр энергетики страны Эли Коэн уже предложил отменить эту сделку о разделе газовых месторождений. В дальнейшем Нетаньяху способен попытаться использовать соглашение в кампании против оппозиции наряду с проведённой Яиром Лапидом в августе 2022 года операцией «Рассвет», демонстративно направленной против «Палестинского исламского джихада», но не затронувшей ХАМАС.
Для Ливана соглашение с Израилем пришлось на этап затяжного правительственного кризиса, в котором «Хизбалле» было важно отстоять политические позиции – пусть и с риском эрозии идеологии сопротивления. Не исключено, что по этой причине Хасан Насралла и согласился поменять «красную линию» на «линию 23». Однако его ликвидация может вновь сместить приоритеты на борьбу с соседом и в газовой сфере, поскольку уступка не спасла ни от эскалации, ни от точечного уничтожения лидера, а потому невыгодна его преемнику.
Наконец, администрация США на тот момент остро нуждалась в прорыве на Ближнем Востоке, испытывая давление успеха своих предшественников в виде «Соглашений Авраама». Более того, вероятным сопутствующим эффектом рассматривалось воспрепятствование возвращению к власти Биньямина Нетаньяху, с которым демократы вступили в серьёзные противоречия ещё во времена президентства Барака Обамы. В нынешних обстоятельствах фаворит в израильской внутриполитической борьбе поменялся, лишив Вашингтон оснований напоминать о ливано-израильских договорённостях по подобным соображениям. На смену соглашению о морской границе пришла сентябрьская инициатива о 21-дневном прекращении огня между Израилем и «Хизбаллой», а отказ Биньямина Нетаньяху от неё на этот раз воздействовал на предвыборную ситуацию в США.
Таким образом, в текущих региональных реалиях договорённости о морской границе становятся всё менее выгодными для Ливана и Израиля. В более широком смысле данный пример иллюстрирует недолговечность ситуационных соглашений, заключаемых преимущественно по политическим мотивам их сторон и посредника, однако именно такой сценарий развития событий вполне способен повториться как в рамках новой попытки урегулирования ливано-израильских противоречий, так и в секторе Газа.