Довольно широко распространено мнение, что неожиданная пандемия COVID-19, которая нанесла ещё один серьёзный удар по европейской интеграции после серии кризисов в ЕС, станет либо прорывом, либо могилой для Союза. Поскольку ЕС, по сути, является одной из важнейших мировых держав, будущее его интеграции имеет решающее значение для современного мирового порядка. Следовательно, объективная оценка реакции ЕС на пандемию и её влияние является важным предварительным условием понимания предстоящей эволюции ЕС, пишет Цзинь Лин, старший научный сотрудник Китайского института международных исследований.
Реакция ЕС на пандемию: ни больше ни меньше
Те, кто обвиняет ЕС в бессилии в борьбе с пандемиями, неправы. Они ошибочно сравнивают ЕС с национальным государством. Между тем ЕС – это особая организация, действующая в соответствии со своей компетенцией, предоставленной её государствами-членами. Здравоохранение – это область, которая всё ещё завязана на отдельные государства-члены, ЕС здесь играет ограниченную роль и имеет мало инструментов.
В последние три месяца ЕС действовал пропорционально своим компетенциям в различных областях. На начальной стадии пандемии ЕС предпринял согласованные шаги по эвакуации граждан Союза из-за рубежа. Когда Германия и Франция наложили запрет на экспорт медицинского оборудования, ЕС в рамках своей компетенции на едином рынке заставил их снять этот запрет. Столкнувшись с односторонними пограничными действиями государств-членов, Европейский союз установил руководящие принципы для мер по управлению границами с целью защиты здоровья и обеспечения доступности товаров и основных услуг. Кроме того, ЕС также предпринял действия, чтобы обеспечить прямую поддержку системе здравоохранения государств-членов в рамках инициативы RescEU и совместных закупок защитного медицинского оборудования.
В экономических вопросах ЕС действовал быстрее, чем при борьбе с долговым кризисом в еврозоне. После недолгих колебаний ЕЦБ быстро сигнализировал о том, что он будет осуществлять всё необходимое в рамках своего мандата. Новая Программа закупок в чрезвычайных ситуациях (PEPP) составит 750 миллиардов евро, что в значительной степени позволит избежать сценария очередного долгового кризиса. Кроме того, без особых проблем ЕС впервые ослабил бюджетные правила и ограничения финансовой и государственной помощи, предоставив государствам-членам возможности для борьбы с эпидемиями и их последствиями. Несмотря на тяжёлую внутреннюю борьбу, еврогруппа наконец-то продемонстрировала европейскую солидарность, достигнув компромисса в вопросе о трёхуровневой программе поддержки, составляющей примерно полтриллиона евро.
Говоря всё это, мы не пытаемся ни восхвалять ЕС за его успехи, ни отрицать его неспособность и неэффективность в области координации. Речь идёт о том, что результаты были ожидаемыми – и они соответствуют тому, чем является ЕС, ни больше ни меньше.
Организационные недостатки и обострение внутренних разногласий
Последние три месяца пестрят примерами хаотичных односторонних действий, игнорирующих принципы единства и солидарности. Вполне естественно, что ответственность за здравоохранение лежит именно на государствах-членах, что национальное государство становится доминирующими субъектом и инстинктивно действует «эгоистичным» образом. Однако коронавирус вновь безжалостно разоблачил внутренние слабости и разногласия ЕС, которые неоднократно проявлялись и во время прошлого кризиса. В результате Евросоюз опять оказался в незнакомых водах.
Если говорить об институциональной стороне дела, то COVID-19 в очередной раз показал несоответствие между ответственностью ЕС и его компетенциями. Это высокоинтегрированная структура, в которой государства-члены переплетаются друг с другом вне видимых границ. При этом существуют невидимые границы в политическом и социальном плане, что существенно ограничивает эффективность управления. Совершенно очевидно, что ни одно государство-член не может справиться с системным кризисом в одиночку, – независимо от того, является ли он долговым или миграционным, не говоря уже о нынешнем пандемическом кризисе, на который нужен ответ всей Европы. Но ЕС не имеет возможности действовать как единое целое, а его государства-члены не могут эффективно реагировать на межправительственном уровне из-за границ, внутри которых различные интересы, ценности и политические факторы играют гораздо более важную роль, чем сам кризис. В результате, когда возникают системные проблемы, ЕС, похоже, терпит неудачу. В связи с этим возникает кризис доверия и легитимности.
Долговой кризис еврозоны и кризис беженцев обнажили внутренние разногласия между Востоком и Западом, Севером и Югом. Пандемия COVID-19 только усугубляет раскол. Польша и Венгрия много лет ссорились с западноевропейскими странами и институтами ЕС по вопросам верховенства закона, а пандемия ещё больше усилила напряжённость. Европейская комиссия попросила Венгрию не пренебрегать демократией из-за коронавируса, а 17 апреля Европейский парламент принял резолюцию, в которой недавние действия правительств Венгрии и Польши во время вспышки заболевания признаны «полностью несовместимыми с европейскими ценностями».
Причина раскола между Севером и Югом – возможные экономические последствия кризиса. Италия и Испания, которые сильно пострадали от пандемии, хотели выпустить «коронабонды», но столкнулись с сильным противодействием Севера. Это вновь разбередило раны, оставленные долговым кризисом. В ответ на провокационное предложение нидерландского министра финансов Вопке Хукстры расследовать причины финансовой несостоятельности некоторых стран, мешающей им противодействовать последствиям пандемии, официальные лица в Испании и Португалии нанесли ответный удар, заявив, что подход Хукстры является «бессмысленным» и «отвратительным».
Достаточно ли устойчив ЕС, чтобы двигаться к «суверенной Европе»?
Существование в условиях кризисов за последние десять лет продемонстрировало способность ЕС противостоять различным вызовам. В обращении с долговым кризисом ЕС создал Европейский стабилизационный механизм. В борьбе с кризисом беженцев ЕС укрепил европейские границы и береговую охрану. Столкнувшись с проблемой Brexit, ЕС к настоящему времени успешно объединился. В некотором смысле это подтверждает слова Жана Монне, одного из отцов-основателей Евросоюза, о том, что единство Европы выковывается кризисами.
Однако мы никогда не должны забывать о растущей дилемме, с которой столкнулся ЕС. Несмотря на то, что Союз демонстрирует стойкость, его непродуманные действия вызывают всё больше сомнений в его легитимности как организации, способствующей миру, стабильности и процветанию. В результате национализм, популизм и евроскептические силы сейчас укрепились как никогда в истории ЕС, и это ещё больше ограничивает возможности мейнстримных партий в области дальнейшей интеграции с большей передачей полномочий в Брюссель.
С беспрецедентным пандемическим кризисом ЕС справляется, хотя и с трудом. Но на этот раз кризис гораздо более разрушителен, чем когда-либо: десятки тысяч погибших, на горизонте наихудший экономический спад со времён Великой депрессии, усугубившийся политический раскол. Что ещё хуже, это потеря веры в ЕС. Согласно недавнему опросу, 67 процентов итальянцев считают, что членство в ЕС является невыгодным для Италии, по сравнению с 47 процентами в ноябре 2018 года. Что касается опасности от пандемии, премьер-министр Италии Джузеппе Конте предупредил, что если ЕС не сможет противостоять этому, проект может «потерять свои основы».
Европа вынуждена предпринять более решительные шаги. То, как ЕС реагирует сегодня, определит будущее Евросоюза. В последние два года в моде была идея «суверенной Европы». Предполагалось, что она решит стоящие перед ЕС проблемы. Точного значения у этого термина нет, но он, безусловно, подразумевает единство и способность защищать. Поэтому странам – членам ЕС пора покончить с эгоистичными националистическими инстинктами и принять смелые и гибкие меры, чтобы продемонстрировать единство не только в борьбе с пандемией, но и в преодолении грядущего экономического и социального кризиса. С институциональной точки зрения также необходимо, чтобы государства-члены проявили мужество и предоставили ЕС больше полномочий для координации и организации реагирования на трансграничный кризис. В противном случае, даже если нынешний кризис и не станет последней каплей, разрушившей Союз, сомнительно, что в дальнейшем ЕС будет достаточно устойчив, чтобы противостоять новым неожиданным ветрам и дождям.
