Для системного успеха протестующим в США нужно соединить расовый бунт с высоколобой интеллектуальной программой. Это уже начинает происходить. Пока со стороны леволиберальных интеллектуалов это прямо (и цинично) подчинено решению первостепенной тактической задачи: не допустить переизбрания Трампа на новый срок. Но сохранится ли этот намечающийся союз и после президентских выборов, особенно если Трамп проиграет, и цель левых либералов будет достигнута? Об этом пишет Олег Барабанов, программный директор клуба «Валдай».
Статья подготовлена в рамках проекта Think Tank в продолжение онлайн-сотрудничества между Международным дискуссионным клубом «Валдай» и Аргентинским советом по международным отношениям (CARI).
Расовые протесты в Соединённых Штатах, вспыхнувшие после убийства полицией Джорджа Флойда, оказались в фокусе общественного внимания по всему миру. Они уже породили целую волну схожих протестов во многих других странах, а их главный лозунг «Жизни чёрных важны» стал мощным символом нерешённости расовых проблем в современном мире. Вопрос лишь в том, окажутся ли эти протесты одномоментным явлением, ярким, но быстро сходящим на нет.
Именно таковыми, к слову, стали предыдущие похожие расовые протесты в Фергюсоне. Тогда впервые распространился лозунг «Жизни чёрных важны», причём президентом США был отнюдь не Дональд Трамп, а чернокожий Барак Обама. Но, несмотря на фактор первого чёрного президента, протесты в Фергюсоне в системном плане ни к чему не привели. Поэтому логичен вопрос, не повторится ли и с этими протестами то же самое. Или они всё-таки смогут оказать серьёзное трансформационное воздействие на американскую политическую систему и поведенческие практики.
Одним из ключевых вопросов социальной динамики здесь является поиск закономерностей и механизмов, при которых возможно перерастание одномоментного спонтанного протеста (бунта, если угодно) в нечто более долговременное и трансформирующее общество. Вопрос – возможно ли в США перерастание бунта в революцию, является, понятно, провокационным, но тем не менее новейшая история гражданских протестов в США делает вполне допустимой его постановку.
И дело здесь отнюдь не в повторении банального стереотипа, что революция в США невозможна, поскольку там нет американского посольства. А именно оно, дескать, и стоит за всеми революциями и свержениями режимов по всему миру. Согласимся, что это лишь пошлый конспирологический штамп, хотя совершенно неожиданно такой взгляд на вещи совсем недавно получил подтверждение своей правоты со стороны непосредственных американских инсайдеров. Мы уже обращались на сайте клуба «Валдай» к анализу новой книги Джона Болтона и отличающей её от многих мемуаров циничной прямоты. Так вот, достаточно прочесть главу из этой книги, посвящённую Венесуэле, и станет абсолютно очевидно, что львиная доля планирования и реализации попытки свержения режима Мадуро в Венесуэле проводилась именно Соединёнными Штатами. Прямо и непосредственно. Генри Киссинджер мог бы написать подобную главу о роли США в свержении режима Альенде в Чили и приведении к власти Пиночета. Но он на поверку оказался менее циничным, чем Болтон.
Но суть не в этом. Традиционная теория революции (а получение образования в марксистской стране даёт хороший задел в этом вопросе) состояла в следующем. С одной стороны, известная триада Ленина о революционной ситуации выделяла то, что верхи уже не могут управлять по-старому, низы не хотят жить по-старому и происходит усиление угнетения и эксплуатации народных масс. Насколько эти три принципа применимы сейчас к Америке? Второй, что низы не хотят жить по-старому – очевидно, да. Свидетельство тому не только нынешние события, но и другие протесты в США в последнее десятилетие – как схожие с нынешними беспорядки в Фергюсоне, так и внешне совсем другие гражданские антиэлитистские протесты в парке Зукотти. Два же других принципа применимы к сегодняшним США лишь с большой натяжкой. Кризиса в управлении не происходит, хотя, впрочем, полиция перестала выполнять свои функции очень быстро, что весьма показательно. Невыносимого роста угнетения тоже скорее нет, несмотря на всю трагичность убийства Флойда и нерешённость расового вопроса.
Далее, чтобы протест (или революционная ситуация, как угодно) перерос в революцию (или хотя бы в резкую трансформацию политического режима), по классической теории революции необходимы следующие условия. Ленин (снова возвращаемся к нему) говорил о необходимости авангардной революционной партии. Переводя это на современный язык, речь идёт о лидерстве, пусть даже и в сетевой форме. Есть ли оно в нынешних американских протестах? Скорее нет, чем да. По крайней мере, пока. Другой важный аспект – наличие программы действий. Как в плане целей, так и с точки зрения тактики. С цельной программой всё тоже не очень. Сформулированное требование о реформе полиции носит частный характер. Требования о политике «позитивной дискриминации» чёрных в Голливуде и в спорте, предоставлении им приоритетного права на занятие менеджерских должностей, наверно, тоже. Хотя, как показал опыт ЮАР при сломе режима апартеида, именно позитивная дискриминация в карьерном смысле может оказать самое серьёзное трансформирующее влияние на общество.
Следующий момент в теории революции вновь связан с фразой Маркса и Энгельса о том, что пролетариату нечего терять, кроме собственных цепей. С одной стороны, он подчёркивает необходимость жертвенности и готовности к борьбе со стороны широких социальных групп. А с другой стороны, он выводит на проблему революционного насилия. Поскольку оно, по классикам марксизма, неотъемлемая часть революции (и легитимируется её фактом). Со всем этим как раз проблемы нет. Если переводить классовые термины на расовые реалии, то и готовность к борьбе, и отсутствие барьера перед революционным/протестным насилием в чёрной общине США присутствуют. Как присутствовали и раньше, вспомним «Чёрных пантер» или Детройт, к примеру.
Здесь как раз весьма показательно отличие расовых протестов в США от протеста «высоколобых» белых интеллектуалов в парке Зукотти около десятилетия тому назад. В том случае с идейной и ценностной проработкой протестной программы всё было в порядке. Известные во всём мире левопрогрессистские философы приняли активное участие как в самих тогдашних событиях, так и в их непосредственном осмыслении. Лозунг «Брачный союз между демократией и капитализмом закончен», который выдвинул тогда Славой Жижек, хорошо это демонстрирует. С боевым же духом всё было хуже, поскольку большинству протестующих в парке Зукотти было что терять. У них были не только цепи.
Но, впрочем, в одном аспекте нынешние американские протесты уже завершились успехом. Здесь можно говорить, если угодно, о победе семантической революции. Символика коленопреклонения белых перед чёрными, знаменующая быстрый семиотический переход от доминирования к признанию собственного смирения и заслуженного унижения, думается, останется в поведенческой памяти Америки надолго. Мишель Фуко с его акцентом на неприятии семиотического доминирования был бы доволен (правда, неизвестно, с каким чувством он бы сам встал на колени). В эту же семантическую революцию отказа от доминирования укладывается и разрушение старых памятников героям белых, и вычёркивание имён белых героев из названий университетских центров (леволиберальных, как правило). В истории белых общин есть достаточно недавний пример этого быстрого семантического слома и семиотического (а затем и реального) перехода от доминирования к подчинению. Это опыт той же ЮАР и Родезии/Зимбабве. Повторится ли этот путь в Соединённых Штатах? Покажет время.
