Недавно вышедшие в свет мемуары Джона Болтона, бывшего советника по национальной безопасности президента США, сразу же оказались в центре большого скандала. В фокусе внимания и крайне нелестные оценки Болтоном президента Дональда Трампа, и обвинения автора в нарушении государственных секретов, и раскрытые детали конфиденциальных дипломатических переговоров, и предельно ярко показанная циничность принятия политических решений за кулисами открытой дипломатии. Книгу Болтона отличает от многих других циничная прямота. Она может вызывать этическое отторжение. Но значит ли это, что она не отражает реальность? Пишет Олег Барабанов, программный директор клуба «Валдай».
С одной стороны, нельзя сказать, что книга Болтона стала чем-то абсолютно новым в анализе трамповского десижен-мейкинга. Та же книга Боба Вудворда «Страх» (Bob Woodward, Fear), вышедшая пару лет назад, делала акцент на том же самом и подчёркивала всё те же хаос и непредсказуемость на политической кухне Трампа. И Болтон, не в конкретных деталях, а в общей стилистике и тональности, не сказал по большому счёту ничего нового по сравнению с Вудвордом. Но если Вудворд построил всю свою книгу на цитировании неназванных анонимных источников и, соответственно, поставил читателя перед дилеммой, верить или не верить всему написанному, то Болтон говорит от первого лица, и даже если ему не верить, то необходимо зафиксировать его мнения и суждения как прямой первоисточник, а не пересказ анонимов. Циничная прямота книги, отражающая соответствующие черты в характере Болтона, выделяет её из других мемуаров о деятельности трамповской администрации, например в сравнении с книгой Никки Хейли, бывшего посла США в ООН в первые годы президентства Трампа.
Интересен и тот факт, что pdf-файл книги Болтона сразу же, в момент выхода книги, вдруг оказался в свободном доступе в интернете. Согласимся, что есть своя этическая ирония в том, что человек, раскрывший детали многих конфиденциальных дипломатических переговоров, сам оказался жертвой «свободолюбивых хакеров» и испытал на себе тот же самый абсолютно либертарианский подход к свободе информации, что и сам цинично использовал по отношению к другим. Все, кому интересно, уже получили и прочли новую книгу Болтона. Так зачем её теперь покупать? Если гонорары Болтона от этого станут ниже, то это показательный асимметричный ответ на его собственные действия. Либертарианская этика во всей красе. Ведь согласимся, что разрушение и дипломатической конфиденциальности, и интеллектуальной собственности на самом деле вызываются одним и тем же феноменом: реально существующим глобальным запросом на свободу информации.
Этот запрос общества часто становился объектом недосказанности, а то и отторжения в мейнстримном политическом дискурсе. С одной стороны, постулат, что в политике не должно быть закрытых тем и что принятие политических решений должно быть открытым и транспарентным для общества, на словах никем не оспаривается. С другой стороны, закулиса политического процесса (в данном случае речь не о конспирологических клише) никуда не исчезает и к реальной выработке политического решения привлекается ограниченный круг лиц, которые традиционно предпочитают работать в закрытом формате. Попытки общества поставить этот подход под сомнение тоже всем известны.
Эта дилемма между закрытостью и открытостью выработки политического решения, к слову говоря, ярко проявилась во многих странах в ходе пандемии коронавируса. Связанная с ней радикальная неопределённость и крайне сжатый фактор времени стали доминантой, влияющей на принятие (или непринятие) политических решений по карантину, сказывающихся на всём обществе. Оценка эффективности и спорности некоторых из этих решений не только стала серьёзной темой для общественного обсуждения применительно к эпидемии, но и всколыхнула гражданскую дискуссию о влиянии общества на принятие политических решений в целом. Не случайно, что именно во время пандемии новый стимул для обсуждения получила концепция «расширенных экспертных сообществ», которая, по мысли её сторонников, должна прийти на смену традиционной закрытой и узкоограниченной модели выработки политических решений. Другой вопрос, а можно ли вообще физически задействовать весь механизм «расширенных» экспертных и гражданских консультаций, когда решение необходимо принимать в течение нескольких дней, а то и часов (как было с эпидемией).
Но тем не менее проблему открытости политики это обсуждение поставило с новой силой, и политикам придётся на это реагировать. Джон Болтон в этом контексте вряд ли призывает к открытости дипломатии и внешнеполитических решений. Вряд ли Болтон готов к тому, чтобы принимать своё решение, скажем, по выходу США из ядерной сделки с Ираном путём открытых гражданских консультаций. Не будем наивными. Он лишь рассказывает о закрытых политических решениях постфактум по свежим следам.
Но и этого хватило для того, чтобы стать глобальной информационной бомбой. И думается, что проблему открытости дипломатии книга Болтона высветила с новой силой, и здесь её материал вполне может быть использован в дальнейших общественных дискуссиях. Закрытость политики и дипломатии – это одна тема для обсуждения.
Вторая тема по мотивам книги Болтона – это цинизм политики и дипломатии. В его изображении не существует друзей и врагов, а есть лишь интересы (и его понимание их). Далее, цель практически всегда оправдывает средства. Существующие дипломатические форматы – лишь ненужная внешняя ширма. Весьма показательно, например, то, как Болтон высмеивает зацикленность «традиционных дипломатов» на обязательной необходимости принятия общего коммюнике по итогам любой дипломатической встречи. Для него это бессмысленно и ненужно. Как преподавателю международных отношений мне сразу бросилось в глаза, что очень многие фрагменты из книги Болтона могут стать готовыми кейсами для студентов, изучающих дипломатию. В какой-то степени я не удивлюсь, если книга Болтона вскоре будет признана такой же классикой по изучению внешнеполитических решений для студентов, какой является, например, книга Грэма Аллисона по Карибскому кризису 1962 года. Или антиклассикой, если угодно.
Повторим, книгу Болтона отличает от многих других циничная прямота. Она может вызывать этическое отторжение. Но значит ли это, что она не отражает реальность? И что макиавеллиевский цинизм в политике и дипломатии действительно является общим местом? И что разговоры о морали и прочих высоких материях лишь ширма для грязной и закрытой игры? И может ли общество это исправить? На наш взгляд, пожалуй, именно этот вопрос является ключевым в связи с выходом книги Болтона.
