Конфликт и лидерство
Политические эффекты пандемии: рост спроса на консервативные ценности

Начался новый сезон глобального политического сериала, и Грету Тунберг, похоже, на главную роль не позвали, пишет Даниил Пареньков, научный сотрудник Центра исследований политических элит ИМИ, заместитель заведующего кафедрой политической теории МГИМО. Коронавирус – это вызов, затрагивающий все стороны жизни, а потому требующий компетентного ответа и взвешенных решений. Консервативная максима «копить силы и достойно ответить на то, от чего невозможно уйти», в этом контексте звучит особенно привлекательно, как и установка на то, что умение неотделимо от опыта.

Коронавирус продолжает менять нашу повседневность. Это касается не только быта и форматов работы, но и политических ориентиров. Привычный ход жизни нарушен, а значит, брошен вызов и легитимности существующего порядка. Меняется восприятие политических реалий, перестраивается иерархия ценностей, казавшиеся значимыми вопросы вытесняются на периферию повестки. Нет, старые проблемы никуда не делись, но высвечиваются уже под новым, коронавирусным углом.

Пандемия воспринимается населением значительного числа стран как существенная угроза. В США доля обеспокоенных распространением болезни респондентов в марте достигла отметки в 70%. В Великобритании коронавирусом напуганы 48% населения. Столько же граждан опасаются заболеть в России. Наверное, впервые со времени пандемии испанского гриппа угроза собственному здоровью столь отчётливо воспринимается таким значимым числом людей по всему миру. По мере роста пугающих цифр люди всё больше опасаются за жизнь, а это неизбежно отражается и на их взглядах.

Конфликт и лидерство
Политические эффекты пандемии: рост спроса на консервативные ценности
Даниил Пареньков
Начался новый сезон глобального политического сериала, и Грету Тунберг, похоже, на главную роль не позвали, пишет Даниил Пареньков, научный сотрудник Центра исследований политических элит ИМИ, заместитель заведующего кафедрой политической теории МГИМО. Коронавирус – это вызов, затрагивающий все стороны жизни, а потому требующий компетентного ответа и взвешенных решений. Консервативная максима «копить силы и достойно ответить на то, от чего невозможно уйти», в этом контексте звучит особенно привлекательно, как и установка на то, что умение неотделимо от опыта.
Мнения

Политической наукой и социальной психологией накоплен достаточный эмпирический материал о трансформации политических ценностей и запросов в условиях актуализации экзистенциальных угроз . Страх смерти – значимый фактор человеческого поведения. Согласно теории управления страхом (terror management theory ), человек, столкнувшийся с угрозой собственной жизни, ищет опору в символическом бессмертии, подтверждение собственному самоуважению через связи со своими ближайшими социальными группами. Чувство принадлежности к значимой общности успокаивает и позволяет пережить период турбулентности. Очевидными ориентирами на этом пути оказываются религия, народ и государство. Причём в условиях эпидемии и ограничения возможностей групповых религиозных практик государство и патриотическое чувство оказываются особенно востребованы.
Так называемый эффект сплочения вокруг национальных символов, лидеров и ритуалов даёт необходимое чувство надежды и точку опоры среди страхов и порой преувеличенных переживаний.

Наиболее полно этим потребностям соответствует консерватизм. Поддержание статус-кво, опора на традиции, порядок, авторитет и морально-этические оценки – это именно те ценности, на которые повышается спрос в подобных условиях. Пандемия резко обостряет ощущение возможных потерь как в плане собственного здоровья, так и экономического благополучия. Как писал Майкл Оукшот, «предрасположенность к консерватизму высказывают те, кому есть что терять и кто научился ценить то, что имеет» .

Сквозь призму консервативного подхода пандемия – это те изменения, которые неизбежны и к которым необходимо приспособиться. Коронавирус – это комплексный вызов, затрагивающий все стороны жизни, а потому требующий компетентного ответа и взвешенных решений. Консервативная максима «копить силы и достойно ответить на то, от чего невозможно уйти», в этом контексте звучит особенно привлекательно, как и установка на то, что умение неотделимо от опыта.

Демократия и управление
Коронавирус и будущее государства всеобщего благосостояния
Оксана Синявская
Общество, допускающее существование высокого неравенства, скорее всего, заплатит более высокую цену за выход из кризиса, порождённого пандемией, пишет эксперт клуба «Валдай» Оксана Синявская. Это и большее число смертей, и большие риски обнищания части населения, и, скорее всего, большая глубина экономического кризиса. Поэтому решение проблемы избыточного неравенства – это прерогатива не только социальной политики.
Мнения

Характерный для кризисных ситуаций запрос на порядок усиливается гиперболизированными паническими волнами в СМИ и социальных медиа. Подливают масла в огонь и наблюдения за соседями, среди которых далеко не все готовы исполнять жёсткие карантинные предписания. 87% британцев полагают, что их сограждане недостаточно серьёзно относятся к пандемии и при этом 60% сами нарушали режим самоизоляции. Иллюзии о массовой сознательности разбиваются о суровую реальность, и выход видится в чётких управленческих решениях в духе консерватизма. Как никогда заманчиво выглядит идея о том, что задача правительства не в том, чтобы наставлять и просвещать, определять правильные направления деятельности и объяснять истинный смысл счастья, а лишь в том, чтобы управлять, устанавливая единые правила и процедуры.
Обязанность правительства – охлаждать горячие головы и тушить пожар опасных желаний.

Эффект сплочения вокруг действующих лидеров заметен особенно отчётливо. Даже настроенные критично по отношению к власти группы откладывают свои политические обиды и оппозиционные взгляды в сторону перед лицом общей угрозы. На первый план выходит патриотическое чувство и чувство единства со своим народом. Согласно данным Института Гэллапа, рост одобрения Дональда Трампа в последние недели достигался за счёт изменения отношения демократов и независимых избирателей. По сравнению с результатами опросов в начале марта одобрение деятельности президента США среди сторонников демократической партии выросло на 6 процентных пунктов – с 7% до 13%. Среди независимых избирателей рост ещё заметнее – с 35% до 43%.

На фоне непростой эпидемиологической обстановки и карантина растёт поддержка национальных лидеров и в Европе. В Великобритании Борис Джонсон за март достиг самых высоких показателей одобрения за всё время своего премьерства, в первую очередь за счёт улучшения отношения со стороны противников Консервативной партии. Одобрение деятельности премьера среди лейбористов выросло с 11% до 24%, а среди сторонников Партии либеральных демократов – с 18% до 38%. Аналогичную динамику можно наблюдать и во Франции, где одобрение деятельности Эммануэля Макрона взлетело на 13 процентных пунктов – до 51%. Причём наибольший прирост – на 20% – среди электората Социалистической партии. Рекордная поддержка в марте оказалась и у итальянского правительства Джузеппе Конте – 71%.

Пока рано говорить, сохранятся ли подобные рейтинги после завершения пандемии. Многое будет зависеть от ретроспективных оценок эффективности принимавшихся решений и от способности самих лидеров удержать заработанные в ходе кризиса очки. Однако накопленный эмпирический опыт позволяет утверждать, что эффект сплочения может иметь долгосрочное положительное воздействие на восприятие действующей власти. Так, после террористической атаки 11 сентября одобрение деятельности Джорджа Буша достигло исторического максимума в 90% и, несмотря на ожидаемый откат, сохранялось на высоком уровне до конца 2003 года.

Можно предположить, что в наиболее устойчивой ситуации окажутся те политические лидеры, которые в своей повестке опираются на консервативные политические ценности и патриотизм. Показателен кейс Дональда Трампа, который в своей риторике с самого начала задействовал многие из тезисов консерватизма. Можно вспомнить некоторые формулировки из его инаугурационной речи: «каждая нация имеет право ставить собственные интересы на первое место»; «в тех, кто открыл сердца патриотизму, нет места предрассудкам»; «мы больше не приемлем политиков, которые всё время жалуются, но ничего не предпринимают». В контексте усилившегося в США неприятия социалистических идей это создаёт дополнительные преимущества для действующего президента.

В Европе эту карту будут разыгрывать правоконсервативные партии и евроскептики. Достаточно посмотреть на динамику поддержки этих политических сил за последнее время в Италии, чтобы зафиксировать благоприятную для них конъюнктуру, которой они не преминут воспользоваться. На днях лидер «Лиги» Маттео Сальвини разогревал электорат, называя Европейский союз «гнездом змей и шакалов» и призывая задуматься о выходе из ЕС «без всяких слов благодарности» после победы над коронавирусом.

Патриотическая мобилизация и эффект сплочения влекут за собой искушение популизмом. Причём это искушение не только и не столько для избирателя, сколько для политического истеблишмента, склонного маркировать своих оппонентов этим полным негативных коннотаций словом. Однако попытка списать в очередной раз на популизм растущий запрос на порядок, стабильность, защиту национальных интересов и жёсткие решения может оказаться губительной. Западные политические элиты, привыкшие опираться на идеологизированные терминологические упрощения в духе дихотомий популизм/демократия и демократия/авторитаризм, рискуют отрезать себя от многообразия возможных решений. Яркий пример – недавняя статья в New Yorker, где идеологические построения затмевают разбор ситуации.

В этом контексте поиск новых эффективных решений может подтолкнуть к консервативному переосмыслению политики и элиты. Ведь, как отмечал уже упоминавшийся Оукшот, «правительственные инициативы должны исходить из установившейся практики, а не из религиозно-философских положений и ориентироваться при этом на установление мира и порядка, а не на поиск истины и совершенства» .

Конфликт и лидерство
Мир после болезни: будущее где-то рядом
Джейкоб Шапиро
COVID-19 ускорит изменения в мире, который уже давно движется к многополярности. Помимо США и Китая возникнет более сильный и централизованный Евросоюз, Россия станет буферной зоной между Китаем и Европой, Индия начнёт играть всё более важную роль в мировой экономике, Турция будет стремиться стать доминирующей силой в Средиземноморье. В рамках этих различных сетей усилится интеграция, а экономическое взаимодействие между ними снизится, пишет Джейкоб Л. Шапиро, учёный, консультант по вопросам геополитических рисков, глобальных стратегий и международных отношений.

Мнения
Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.