Пример социального неравенства и национализации элит во время пандемии коронавируса отлично просматривается на примере Казахстана. Ирония судьбы заключается в том, что коронавирус здесь – болезнь элиты, которая может позволить себе летать в Берлин в гости к родственникам или отдыхать в Куршевеле. Сейчас элита осталась один на один с результатами её работы по поддержке казахстанской медицины. Вполне возможно, что жёсткое и быстрое введение карантина и в Нур-Султане, и в Алма-Ате связано с пониманием того, какой квалификацией обладают казахстанские инфекционисты, каковы оснащение и уровень диагностики в клиниках. Подробнее о новом вызове для элит постсоветских стран – в аналитической статье Марата Шибутова, члена Общественного совета города Алматы.
На момент написания этих строк в Казахстане зафиксирована первая смерть от коронавируса. Подробностей пока нет, но ясно, что это женщина, проживавшая в Нур-Султане. Некоторое время назад была, наоборот, хорошая новость о том, что двое больных уже вылечились. Не сказать, что масштаб распространения вируса в Казахстане огромен – на 1 апреля было выявлено 402 заражённых, тем не менее коронавирус дал мощнейший экономический и социальный эффект.
Хотя Казахстан и граничит с Китаем, но так как мы, мягко говоря, не очень туристическая страна, коронавирус к нам пришёл не из Китая. Фактически можно утверждать, что он прилетел к нам вместе с пассажирами бизнес-джетов и регулярных рейсов из Германии, Франции и Италии. Ирония судьбы заключается в том, что коронавирус в Казахстане – это болезнь верхушки среднего класса и нашей элиты, которая вполне может позволить себе летать в Берлин в гости к родственникам или отдыхать в Куршевеле. Есть, конечно, несколько случаев, когда кто-то заразился коронавирусом в Турции или в России, но основная масса – это вернувшиеся из Европы. Возможно, именно поэтому их имена стараются не разглашать.
И тут возникает интересная социальная дилемма. Дело в том, что Казахстан изначально строился как страна для богатых и очень богатых людей. Это наглядно видно по отсутствию прогрессивной шкалы налогообложения, налога на наследство, налога на дивиденды от акций, налога на долю участия в компаниях после трёх лет владения и наличию других льгот. Таким образом, самые богатые платят в относительном размере налогов гораздо меньше, чем тот же средний класс. Практически они наряду с самыми бедными имеют наибольшие льготы в налоговом кодексе. Мы не будем рассказывать о том, как делались состояния, но у нас очень мало людей, которые стали богатыми без участия в этом процессе приватизации советского наследства в том или ином роде.
Длительное время казахстанская элита устраивала свою жизнь так, чтобы жить на три дома. Один в Нур-Султане, один в Алма-Ате, а ещё один, разумеется, в Европе. Была мода на Лондон, была мода на Лазурный берег, на Швейцарию – в общем, запасная гавань оказалась у большинства богатых и влиятельных лиц. Разумеется, одним из атрибутов кусочка европейской жизни является медицинское обслуживание в какой-нибудь хорошей европейской клинике. Схема очень простая – или плановое лечение с санаторным отдыхом пару раз в год, или – при наличии симптомов какого-нибудь недомогания – прилёт на частном самолёте и лечение в самых комфортных условиях, которые можно позволить себе за деньги.
Казалось бы, идеальная схема, но в ней есть две нехорошие вещи. Одна из них – география, а вторая – биология. С географией дело обстоит так: из Казахстана до Европы лететь как минимум часов шесть, не считая ещё различных процедур. Что касается биологии: бывают случаи, когда организм эти 6–7 часов выдержать не может, и нужно лечиться здесь и сейчас. Разумеется, наши элитарии старались не попадать в такие ситуации, когда медицинская помощь нужна в экстренном порядке, но беда приходит откуда не ждали. Бывало, конечно, когда экстренную помощь элитарию приходилось оказывать в казахстанской клинике, и это заканчивалось для пациента похоронами. Но это скорее исключение. И тут появился коронавирус. Казахстан обошли стороной атипичная пневмония и другие напасти, и люди стали забывать о том, в каком опасном мире мы живём.
В советский период Казахстан как зону природных очагов чумы, сибирской язвы, туляремии, малярии и других опасных инфекций оберегала мощная санитарно-эпидемиологическая служба, которая не только помогала соблюдать карантин, но и вела собственные научные разработки. Эти разработки были также тесно связаны с работой двух лабораторий и полигона по изучению биологического оружия.
Но Советский Союз развалился, полигон на острове Возрождения был уничтожен, лаборатории под руководством комиссии Нанна и Лугара были подвергнуты конверсии, ну а известный ранее всему СССР «противочумный» институт (сейчас Национальный научный центр особо опасных инфекций) долгие годы влачил абсолютно жалкое существование. Ведь в рамках административного рынка очень трудно отстоять свою долю бюджета, когда вспышки чумы или конго-крымской геморрагической лихорадки происходят в основном в отдалённых пустынных районах, а их жертвами становятся 2–3 человека. Единственным, кто обратил внимание на проблемы казахстанских эпидемиологов и вирусологов, оказался Пентагон. На его деньги для института была построена современная референс-лаборатория, которая сейчас и делает окончательные анализы на коронавирус.
Мы находимся в ситуации, когда нет возможности для разработки вакцины, нет производства собственных тестов, нет разработок своего лекарства, а в столице есть всего 44 реанимационные койки, оснащённые аппаратами искусственной вентиляции лёгких. При этом все понимают, что больного с коронавирусом сейчас не примет ни Швейцария, ни Германия, ни какая-либо другая страна с развитой медициной. И получается, что наша элита осталась один на один с результатами своей работы по поддержке казахстанской медицины.
Вполне возможно, что такое жёсткое и быстрое введение карантина и в Нур-Султане, и в Алма-Ате связано с пониманием того, какой квалификацией обладают казахстанские инфекционисты, каковы вентиляция, оснащение и уровень диагностики в клиниках. Казахстанскому элитарию явно не хочется столкнуться, к примеру, с выпускником медицинского вуза, который не учил латынь (был такой период в казахстанских медицинских вузах несколько лет), прогуливал занятия, а диплом получил просто за взятку.
Разумеется, это вызывает злорадство у простых казахстанцев. Скажем так, сейчас народ и элита едины, и народу это очень нравится. Люди думают, что инфекционные клиники наконец-то получат должное финансирование, потому что даже в Алма-Ате детская инфекционная больница выглядела как декорация из фильмов ужасов, а о провинциальных клиниках и говорить-то нечего.
Однако период злословия в социальных сетях очень скоро сменится периодом большого социального раздражения, потому что те люди, которые сейчас сидят в карантине, – а это три миллиона человек, люди из областей, которые потеряли работу в городах, закрытых на карантин, – будут испытывать весьма ощутимые материальные трудности.
И кого они в этом обвинят? Конечно, именно тех, кто привёз вирус из Европы. В итоге в Казахстане возможна эдакая смесь чумного бунта и социалистической революции в миниатюре.
И люди будут ждать ответа от казахстанского правящего класса. Потому что если ответа не будет, то обычные граждане решат, что живут на самом деле в неоколонии, где роль надсмотрщиков выполняет местная элита, перекачивающая деньги в более развитые страны и оставляющая местных жителей без каких-либо возможностей для развития. Рано или поздно это осознание может вылиться в реальные действия, и тут уже не будут разбираться, кто прилетел заражённым коронавирусом из Европы, а кто нет.
С другой стороны, сейчас наши элиты находятся в положении хлебореза в армии – от них зависит распределение ресурсов, так необходимых всем в кризис. И если они с ним нормально справятся, то укрепят своё положение.
Я бы сказал, что казахстанская ситуация типична для постсоветских стран, прежде всего для соседней нам России. Там также большинство заражённых прибыли из Европы, правда, как говорят, география немного другая – преобладают Италия и Австрия. Но отчуждённости между народом и элитой это не отменяет. Рассказы про то, как олигархи пытаются купить себе личные аппараты искусственной вентиляции лёгких, на фоне сообщений о том, как медики в провинциальных больницах покупают за свой счёт маски, не вдохновляют. В отличие от Казахстана социальная рознь в России носит ещё довольно чёткий региональный характер – ездят в Европу и подвергаются риску заражения в основном жители городов-миллионников, особенно Москвы и Санкт-Петербурга.
Хотелось бы напомнить читателям, что действующие элиты постсоветских стран не имеют опыта борьбы с такими серьёзными инфекциями, осуществления карантина больших городов и масштабных блокад на границах. Даже военные действия и экономические кризисы не вовлекали столько людей, и это огромный вызов. Поэтому или они справятся с ним, или накопленное недовольство и спровоцированное коронавирусом неприятие масс создадут запрос на новую элиту. А тут возможны самые радикальные варианты.
