Бразильский саммит БРИКС следует признать вполне успешным как по продвижению новых тем в повестке дня, так и по заявленным общим подходам, которые более чётко, чем раньше, отражают позицию стран не-Запада и Глобального Юга в мировой политике, пишет Олег Барабанов, программный директор Валдайского клуба.
6–7 июля 2025 года состоялся очередной ежегодный саммит БРИКС. Он проходил в Бразилии, в Рио-де-Жанейро. В нём впервые в качестве полноправного члена БРИКС принимала участие Индонезия, а также десять новых стран – партнёров БРИКС. Президент России Владимир Путин принимал участие в саммите по видеосвязи, непосредственно в Бразилии находился министр иностранных дел РФ Сергей Лавров. Из других членов БРИКС не на высшем уровне были представлены Китай, Египет, Иран и ОАЭ. Надо отметить, что это достаточно редкая ситуация в практике саммитов БРИКС, когда такое большое количество стран-участниц были представлены не на высшем уровне. Из новых стран – партнёров БРИКС на высшем уровне были представлены Боливия, Куба, Малайзия и Нигерия, а не на высшем уровне Белоруссия, Казахстан, Таиланд, Уганда, Узбекистан и Вьетнам.
Повестка глобальных встреч оказалась такова, что в течение года Бразилия проводит сразу три крупных многосторонних саммита. В конце прошлого 2024 года Бразилия принимала саммит «Группы двадцати». На нём по инициативе президента Лулы да Сильвы был создан Глобальный альянс по борьбе с голодом и бедностью, определены соответствующие финансовые показатели для стран-участниц. Эта тема в течение долгого времени находится в фокусе внимания президента Лулы, является ключевой и для внутреннего развития Бразилии. Эта вполне реальная и конкретная институциональная инициатива выгодно отличала бразильский саммит «двадцатки» от многих других её встреч, где всё зачастую сводится лишь к правильным красивым словам.
На ноябрь этого года также в Бразилии запланирован глобальный климатический саммит COP-30. Эта тематика в контексте Амазонии и сокращения лесов также находится в фокусе приоритетного внимания для Бразилии. К тому же саммит COP-30 будет связан с двумя юбилеями в глобальной климатической политике: 20-летием вступления в силу Киотского протокола и 10-летием принятия Парижского соглашения. Соответственно, сейчас Бразилия проводит большую подготовительную работу по проведению этого саммита как в организационном, так и в содержательном смысле.
И в промежутке между этими двумя ключевыми для бразильской повестки саммитами эта страна принимала и саммит БРИКС. Изначально, по графику встреч, Бразилия должна была принимать саммит БРИКС год назад, в 2024 году. Но тогда он накладывался на бразильскую подготовку к саммиту «Группы двадцати». В результате была достигнута договорённость, что Бразилия и Россия меняются местами в графике проведения саммитов. Россия вместо 2025 года принимала саммит БРИКС год назад в Казани в 2024 году, а бразильский саммит БРИКС был перенесён с 2024-го на 2025 год. Но тем самым он наложился на подготовку теперь уже климатического саммита COP-30.
В результате в медийном пространстве порой можно было встретить опасения, что бразильский саммит БРИКС будет носить проходной характер, что приоритеты страны сосредоточены на другом. Но в целом эти опасения не оправдались. Если смотреть на документальные результаты саммита, то, помимо традиционной общей декларации по итогам встречи, для бразильского саммита БРИКС были подготовлены и приняты три дополнительных документа по отдельным тематическим вопросам. Это заявление по глобальному управлению в области искусственного интеллекта (Statement on the Global Governance of Artificial Intelligence), рамочная декларация по климатическому финансированию (Framework Declaration on Climate Finance), а также создание партнёрства БРИКС по преодолению социально обусловленных заболеваний (BRICS Partnership for the Elimination of Socially Determined Diseases).
Надо отметить, что в отличие от «Группы семи» (и до определённой степени «Группы двадцати») в практике саммитов БРИКС достаточно редко принимаются особые тематические документы, помимо общей декларации. Сейчас же их было принято целых три. При этом документ о климатическом финансировании прямо укладывается в повестку предстоящего в Бразилии саммита COP-30 и представляет собой согласованную позицию стран БРИКС по, пожалуй, наиболее острому вопросу глобальной климатической политики, по которому имеются серьёзные расхождения между развитыми и развивающимися странами. Тем самым в этом вопросе действительно можно сказать, что БРИКС благодаря этому бразильскому документу становится консолидированным голосом Глобального Юга в ключевой тематике мировой повестки.
В этой декларации прямо указано, что для климатического финансирования «предоставление и мобилизация ресурсов являются обязательством развитых стран перед развивающимися странами». Также развитые страны «настоятельно призываются» (в английском тексте документа, в отличие от русского перевода, опубликованного на сайте Кремля, использован более мягкий термин we urge, в то время как русское «мы настоятельно призываем» дословно переводится как we strongly urge) «выделить новое дополнительное климатическое финансирование в форме грантов, предоставляемое отдельно от официальной помощи в целях развития и не в ущерб оказанию помощи для удовлетворения других потребностей в области развития, включая искоренение нищеты». В итоге этот документ БРИКС, думается, именно в таком контексте и будет использован Бразилией и странами Глобального Юга на предстоящем климатическом саммите.
Второй отдельный документ, партнёрство по борьбе с социально обусловленными болезнями, также укладывается в тематику уже прошлогоднего бразильского приоритета в «Группе двадцати» – борьбы с бедностью и голодом. Тем самым и здесь наблюдается континуитет повестки бразильского председательства от одной международной структуры к другой. К слову, так бывало раньше не всегда, и в нашем недавнем Валдайском докладе об эволюции ценностной платформы БРИКС мы приводили примеры, когда та или иная страна БРИКС проводила в течение года-двух и саммит БРИКС, и саммит «Группы двадцати», но континуитета приоритетов страны-председателя в повестке двух этих встреч было гораздо меньше.
Наконец, третий отдельный документ бразильского саммита БРИКС – по искусственному интеллекту – также представляет собой согласованный подход стран не-Запада и Глобального Юга по этому вопросу. Здесь можно проследить в том числе некую перекличку повестки с состоявшимся за пару недель до этого саммитом «Группы семи» в Канаде, где тоже было принято отдельное заявление по искусственному интеллекту. В вышеупомянутом докладе мы приводили примеры, что ранее достаточно часто БРИКС откликалась на повестку «Группы семи», но это было, как правило, с гораздо более долгим временным лагом. В тех случаях БРИКС затрагивала темы, которые обсуждала «семёрка» за полгода-год до этого. Сейчас же если не предполагать, что идея отдельного заявления по искусственному интеллекту была вставлена в повестку саммита БРИКС в последний момент уже после июньского саммита «семёрки», мы видим достаточно редкую практически параллельную и одновременную проработку важной темы «Группой семи» с одной стороны и БРИКС с другой. И в этой связи выглядит отнюдь не случайным, что БРИКС в этом бразильском заявлении сделала акцент именно на вопросах управления искусственным интеллектом и на справедливом географическом представительстве в этом процессе управления. Тем самым и это заявление также может быть представлено как консолидированный голос Глобального Юга параллельно голосу Запада в «Группе семи».
Среди принципов глобального управления искусственным интеллектом, выдвинутых в этом заявлении БРИКС, можно отметить то, что «цифровой суверенитет и право на развитие имеют ключевое значение для глобального управления искусственным интеллектом», а также то, что «доступ к технологиям искусственного интеллекта должен быть справедливым, равноправным, благоприятным и всеобъемлющим», и то, что «необходим сбалансированный подход для защиты интеллектуальной собственности и обеспечения общественных интересов». Последний принцип отражает тенденцию, которая проявлялась, как было уже отмечено нами в вышеупомянутом докладе, в ходе ранних саммитов БРИКС, где ставилась тема открытых патентов для облегчения доступа развивающихся стран к продуктам интеллектуальной собственности, созданным в основном на Западе. Затем эта тема ушла из повестки БРИКС, и возвращение к ней произошло уже в период пандемии ковида. При этом, как было отмечено в докладе, БРИКС, как ни странно на первый взгляд, порой занимала в этом вопросе даже более осторожную позицию, чем «Группа двадцати». Но сейчас в бразильском документе эта тема вернулась вполне открыто. И всё это резко контрастирует с параллельным заявлением «Группы семи», где акцент делается на более общих «человекоцентричных» (human-centric) подходах к искусственному интеллекту. Бразильское заявление БРИКС выглядит более амбициозным, чем аналогичное заявление «семёрки» (что опять же в истории параллельных повесток было далеко не всегда).
В итоге бразильский саммит БРИКС, на наш взгляд, следует признать вполне успешным как по продвижению новых тем в повестке дня, так и по заявленным общим подходам, которые более чётко, чем раньше, отражают позицию стран не-Запада и Глобального Юга в мировой политике.
