Корейская война ещё не окончена. Сегодня нельзя быть уверенным даже в том, что окончилась глобальная холодная война. Именно поэтому решение японо-корее-китайского саммита выйти из корейского ядерного тупика и покончить с Корейской войной заслуживает со стороны мирового сообщества серьёзнейшего внимания.
После Олимпиады в Пхёнчхане политическая ситуация в Северо-Восточной Азии круто переменилась. Вопрос денуклеаризации Корейского полуострова обсуждался на нескольких встречах на высшем уровне. 28 марта Ким Чен Ын почти тайно прибыл на поезде в Пекин для встречи с китайским президентом Си Цзиньпином. 27 апреля в Пханмунчжоме также состоялся саммит глав Южной и Северной Кореи, на котором Мун Чжэ Ин и Ким Чен Ын подписали совместную декларацию, направленную на «полную денуклеаризацию Корейского полуострова».
Конечной целью этого ряда встреч является саммит США и КНДР – иначе говоря, между президентом Трампом и северокорейским лидером Ким Чен Ыном. К немалому удивлению СМИ 7 мая Ким повторно встретился с Си Цзиньпином, вылетев в Далянь специальным рейсом Airforce Un. По итогам встречи Цзиньпин лично позвонил Трампу, чтобы убедить его пойти Ким Чен Ыну навстречу. Итак, после визита Госсекретаря США Майка Помпео в Пхеньян 9 мая стало известно, что историческое событие состоится 12 июня в Сингапуре. Политический процесс в Северо-Восточной Азии, таким образом, движется ускоренными темпами.
В сравнении с этими драматическими в политическом плане событиями, в большинстве своём двусторонними, формат японо-корее-китайского саммита, состоявшегося одновременно с визитом Помпео 9 мая, может показаться второстепенным. Однако же со стороны мирового сообщества подобный многосторонний формат заслуживает внимания отнюдь не меньшего, потому что экономический вес Китая – второй мировой силы – постепенно объединяется с третьим экономическим гигантом Японией и с Республикой Корея – одиннадцатой по счёту страны по объёму ВВП (2017). В итоге можно сказать, что Северо-Восточная Азия меняется не только политически, но и экономически.
Здесь требуется небольшое пояснение. По историческим причинам формат трёхстороннего саммита между Пекином, Сеулом и Токио сильно зависел от прочих факторов. К истории в этой части мира всегда относились всерьёз. После падения Японской империи в 1945-м началась Корейская война (1950–1953) – и формально, как мы видим, она не окончена и поныне. Экономическое развитие в Восточной Азии было важнее политического развития и мирного урегулирования. Японо-корее-китайский саммит впервые был собран в 1997 году как результат деятельности АСЕАН (или АСЕАН+3) для совладания с экономическим кризисом. По прошествии десяти лет, в 2007 году, +3 стала независимой от АСЕАН, но по ряду причин – от исторических до территориальных, – отношения между этими тремя силами так и осталось неинстуционализированными. Встреча в этом году в Токио – седьмая, состоявшаяся с интервалом в 2,5 года.
Важность токийской встречи обусловлена тем, что её повестка не ограничена корейскими геополитическими проблемами или денуклеаризацией. Она затрагивает геоэкономическое сотрудничество, включая создание свободных торговых зон, и даже обсуждение исторических материй. Я в своём комментарии коснусь, однако же, лишь вопроса ядерной программы Корейского полуострова.
Во-первых, что касается стратегии и тактики в отношении корейского процесса, то консенсуса между тремя участниками нет, хотя их позиции между собой и близки.
Китайская делегация во главе с председателем Госсовета КНР Ли Кэцяном требует денуклеаризации КНДР в меньшей степени, хотя официально и выступала против её участия в ядерном сдерживании. Ещё менее требовательную позицию занял президент Республики Корея Мун Чжэ Ин, подписавший с Ким Чен Ыном Пханмунчжомскую декларацию, в которой говорится о «полной денуклеаризации Корейского полуострова». Автор статьи согласен с российскими и китайскими участниками апрельской встречи Валдайского клуба в Шанхае, что в межкорейском диалоге не произошло никаких сдвигов.
Премьер-министр Японии Синдзо Абэ занял более сильную позицию, требуя «полного, проверяемого и необратимого разоружения» (ППНР). Подобную же позицию занимает США и – шире – мировое сообщество. Различия между ними обусловлены принципами, графиком, равно как и стратегическим разделением выход vs вход. По мере приближения саммита США – КНДР японская позиция также в чем-то смягчилась. Президент Мун убедил премьер-министра Абэ, что «полная денуклеаризация» также включает в себя ППНР. В конечном счёте, совместная декларация в большей или меньшей степени согласуется и с позицией Южной Кореи относительно полной денуклеаризации.
Разумеется, сам фигурирующий в этих обсуждениях концепт «денуклеаризации» ещё предстоит прояснить. Записи уже состоявшихся переговоров с КНДР полны двусмысленностей, следствием которых становятся взаимное непонимание и неудачи. Дьявол – в деталях. Большая часть экспертного сообщества настроена в отношении корейской денуклеаризации скептически. Особых иллюзий эксперты из всех трёх стран не питают. Но альтернатива этим переговорам тем не менее может обернуться катастрофой.
Корейская война ещё далеко не окончена. Сегодня нельзя быть уверенным даже в том, что окончилась глобальная холодная война. Именно поэтому решение японо-корее-китайского саммита выйти из корейского ядерного тупика и покончить с Корейской войной заслуживает со стороны мирового сообщества серьёзнейшего внимания.
