Не бывает полной правды, есть только полуправда, а принимать полуправду за полную правду – значит играть с дьяволом.
Альфред Норт Уайтхед
Политика – это управление развитием, и она не может проводиться разумно без понимания того, чем она управляет. Все мы состоим из приобретённых и врождённых человеческих потребностей, мы одновременно индивидуальности и неотъемлемые части живой культуры. И действенная политика должна учитывать оба эти фактора, пишет Джон Белл, директор The Conciliators Guild (Великобритания).
Вопрос о будущем молодёжи на Ближнем Востоке часто порождает некорректные обобщения – даже определение молодёжи как политически обособленной категории чревато двусмысленностью. Кроме того, и в самом деле очень трудно обобщать данные по региону с огромным разнообразием: контекст в Ливане сильно отличается от условий в Персидском заливе или где-либо ещё в регионе.
Однако есть две основные тенденции, к которым стоит относиться более внимательно, поскольку они влияют на природу общества на Ближнем Востоке. Это традиции экстремистской идеологии и западный прогрессивный индивидуализм.
Молодёжь, и особенно молодые мужчины, склонны втягиваться в радикальные политические группы, проповедующие насильственный экстремизм. Отчасти это основано на социально-биологических реалиях. Как считает Джо Герберт, почётный профессор нейробиологии Кембриджского университета: «Молодые мужчины особенно склонны быть фанатиками. ...Они легко идентифицируют себя со своей группой, образуют тесные связи с сотоварищами. Они склонны следовать за сильным лидером. Вот почему молодые мужчины так уязвимы... и вот почему их так легко привлекают харизматичные лидеры или образ жизни, обещающий принадлежность к ограниченным группам с чётко определёнными целями и ценностями. Им нравится рисковать от имени своей группы, и они обычно недооценивают опасность, связанную с конкретными рисками».
Молодые люди созданы для борьбы, и этот мощный импульс может быть использован любой сильной идеологией – это не обязательно должен быть религиозный экстремизм. В отличие от того, во что многие верят, отнюдь не бедность побуждает мужчин присоединяться к экстремистским группам (многие из них происходят из среднего класса и хорошо образованны), а неудовлетворенные или плохо удовлетворяемые эмоциональные потребности, такие как поиск смысла жизни, принадлежности и статуса .
Важно отметить, что наследие и идентичность часто обеспечивают символический язык и фон для мотивации этих групп к действию. Наиболее успешные политические организации в регионе являются жёстко идеологическими, но также основанными на идентичности и традициях – например, таковы религиозный сионизм или шиитские ополчения. Они эксплуатируют человеческие мотивации и культуру и играют на тяге к демонизации других, получая таким образом огромную политическую роль, которая склоняет общество в направлении, не обязательно поддерживаемое большинством.
Чтобы защитить молодёжь, особенно лиц мужского пола, от этого эффекта нужно лучше понимать психологию, лежащую в его основе. Это позволило бы нам более конструктивно управлять силами. Первый шаг – попытаться лучше понять наши врождённые эмоциональные потребности и мотивы. Парадигма понимания благополучия Human Givens, разработанная в Британии, представляет собой чёткий и прямой отчёт об этих потребностях и о том, как они реализуются.
При всей важности развития экстремизма среди молодёжи существует ещё одна, в чём-то противоположная тенденция, на которую также необходимо обратить внимание. Джозеф Хенрих, профессор эволюционной биологии Гарвардского университета, в своей книге «Самые странные люди в мире. Как Запад стал психологически своеобразным и особенно процветающим» описывает, как по всему миру распространяется универсалистская идеология WEIRD (Western, Educated, Industrialized, Rich and Democratic) – идеология «западных, образованных, промышленно развитых, богатых и демократических» обществ.
Эта идеология фокусируется на примате прав и личности, а не на социальных ролях и отношениях в культурном контексте. Она уделяет большое внимание индивидуальному выбору, а в своих наиболее радикальных проявлениях ставит под сомнение кровное родство и биологический пол. Интересно, что даже религиозная практика, чаще всего уходящая корнями в строгие правила и традиции, оказывается захваченной этим явлением. Так, израильский источник сообщил автору, что религиозность среди израильской еврейской молодёжи становится всё более индивидуальной по мере того, как молодые люди адаптируют традиции к своему личному пониманию мира. У этого подхода много преимуществ, включая укрепление независимости личности, ведущее к экономическим достижениям и защите от угнетающих сил. Однако он также создаёт проблемы, на которые необходимо обратить внимание.
Сосредоточение внимания на личности упускает из виду силу общественного сознания, культурной памяти и социальных связей.
Успешное развитие парадигмы WEIRD в любом обществе требует времени. На Западе она развивалась не одно столетие. Нынешняя тенденция применять её быстро и формально в лучшем случае означает наложение на более органичные культурные привычки. В худшем случае она неправильно понимается и, вырванная с корнем из более широкого контекста развития, превращается в набор вредоносных лозунгов и догм, которые наносят большой социальный и политический ущерб.
Эти две тенденции –традиции экстремистской идеологии и западный прогрессивный индивидуализм – могут закончиться противостоянием внутри поколений и между ними. Из такого столкновения будет трудно найти выход – и дихотомия «или то, или другое» здесь не поможет. Ни один из подходов не предлагает ни панацеи, ни полного ответа; ни один из них не учитывает собственную связь с нашими основными мотивациями. Оба они лишь полуправда, принимаемая за истину.
Традиционная модель сильна тем, что обеспечивает чувство идентичности и принадлежности, а также смысл, обретаемый благодаря принадлежности к культурным контекстам, которые простираются далеко в прошлое и в будущее. Модель WEIRD обеспечивает большую автономию и независимость, а также возможности для материальных успехов и, следовательно, процветание, которое кажется непревзойдённым. Тем не менее для Ближнего Востока пагубны оба подхода, потому что стремление молодёжи к любому из них приводит к неудовлетворённым потребностям, разочарованию и агрессии.
Обуздание этих тенденций также порождает проблемы. К сожалению, наиболее распространенным способом сдерживания молодёжного экстремизма или бунта на Ближнем Востоке является использование сил безопасности, метод «колючей проволоки», что, конечно же, дорого обходится с точки зрения человеческого благополучия. Эти меры применяются как против экстремистов, так и против либералов, когда они угрожают действующем порядку и интересам власть имущих.
Многие верят, что помочь может приверженность демократическим институтам и связанное с этим наращивания потенциала. Такой технократический подход может сработать, если он опирается на базовые потребности и мотивации людей, населяющих соответствующие страны. «Программное обеспечение» так же важно, как и «аппаратное обеспечение», а бюрократия и институты хороши ровно настолько, насколько хороши люди, которые в них задействованы.
Что необходимо прежде всего, так это более глубокое знание психологии, лежащей в основе человеческого поведения, и первичных и врожденных человеческих потребностей, которые фактически мотивируют нас.
Более того, наши врождённые потребности реализуются в живой среде – органической и обычно не замечаемой нами культуре, основанной на многовековом развитии. «Культура уходит во времени назад в прошлое и вперёд в будущее как часть живой традиции, она охватывает родство и общество, а также в те земли, из которых мы пришли, и те, в которых мы живем. Когда нам подходит всё, нам не подходит ничего. Не происходит никакого взаимодействия между человеком и миром» .
Ближневосточные общества могут стать более здоровыми, когда возникнет культура, которая не будет ни результатом объединения разрозненных индивидуумов, ни жёсткими рамками, основанными на непоколебимой традиции. Иначе говоря, когда динамика между принадлежностью к чему-то большему и индивидуальностью будет рассматриваться всесторонне и с учётом контекста, а не как победа одного подхода над другим.
Главная ирония ситуации заключается в том, что на Ближнем Востоке есть огромное наследие, которое можно использовать и которое может стать основой для развития. Политика – это управление развитием, и она не может проводиться разумно без понимания того, чем она управляет. Все мы состоим из приобретённых и врождённых человеческих потребностей, мы одновременно индивидуальности и неотъемлемые части живой культуры. И действенная политика должна учитывать оба эти фактора.
