Арабам нужно меняться, чтобы справиться со стремительными событиями в регионе и трансформировать систему своих коллективных действий, после того как она доказала свою несостоятельность на нескольких уровнях, подорвав коллективную стратегию, пишет Ахмед Мадждалани, член Исполнительного комитета Организации освобождения Палестины, спикер второй сессии Ближневосточной конференции клуба «Валдай» и Института востоковедения РАН.
Ближний Восток продолжает пребывать в состоянии хаоса. Отсутствует система, включающая региональные институты, соглашения и договорённости, которые регулировали бы отношения внутри региона. Это ведёт к гонке вооружений и требует поддерживать равновесие сил, нарушение которого сразу ведёт к войне.
Обстановка на Ближнем Востоке характеризуется наличием множества локальных держав, которые стремятся достичь региональной гегемонии посредством своих конфликтующих политических проектов. При этом повестка в области безопасности перевешивает повестку экономическую. В регионе преобладает нестабильность в сфере политики и безопасности, приводящая к неспособности субрегиональных систем, например, Лиги арабских государств или Совета сотрудничества стран Персидского залива, построить региональную стратегию, основанную на едином определении источников угроз и способов противостоять им. Это в основном объясняется деятельностью крупных держав, в частности – Соединённых Штатов Америки, которые подмяли под себя регион после окончания холодной войны и распада СССР, а также из-за продолжающейся региональной конкуренции за гегемонию между Турцией, Ираном и Израилем, особенно после ликвидации Ирака как восходящей региональной арабской державы.
Роль Турции
После неудачных попыток Турции присоединиться к Европейскому союзу Анкара приняла доктрину стратегической глубины, используя своё геополитическое положение между континентами для реализации политических, экономических и военных интересов. Предусматривается урегулирование споров и построение позитивных отношений со всеми странами от Азии до Европы, включая арабский мир и Африку, и активное использование международных структур. Неоосманизм предполагает достижение политических, стратегических, экономических и военных интересов Турции на Ближнем Востоке посредством мягкой силы и открытости по отношению к странам региона.
Роль Турции зависит от трёх факторов. Первый основан на укреплении роли страны в регионе и повышении её эффективности путём оказания влияния в тех сферах, которые Турция считает лучшими для проникновения в регион и реализации своих интересов.
Второй – отношения с Россией: Россия стала уравновешивающей силой в глазах турецких официальных лиц, особенно по отношению к западному миру. Это касается ряда вопросов, которые Турция воспринимает как угрозу своей национальной безопасности (например, поддержка Соединёнными Штатами курдов в северной Сирии и Ираке). Таким образом, мы можем наблюдать результаты турецко-российского сближения посредством регулярных встреч на разных уровнях, которые приводят к экономическим соглашениям и договорённостям в области безопасности. Наконец, третьим определяющим фактором являются отношения Турции с Соединёнными Штатами: разрыв между Вашингтоном и Анкарой усугубился уже во время правления Барака Обамы, когда Турция стремилась создать новые отношения с Россией как надёжным союзником и партнёром.
Роль Ирана: насколько Иран руководствуется имперским наследием?
Иран работает в регионе через сети альянсов с местными религиозными структурами в регионе с целью возрождения персидского проекта на Ближнем Востоке. Тегеран стремится усилить свой контроль через своих прокси в Ираке, Сирии, Ливане и Йемене, а также в меньшей степени – через палестинские группы. Он рассчитывает превратиться в доминирующую державу в регионе, однако такой подход сталкивает его с тремя другими ведущими игроками.
Для администрации Байдена Иран представляет собой главную проблему после того, как он пообещал не допустить Тегеран к ядерному оружию. Байден считает, что возобновление ядерной сделки фактически замедлит возможность Ирана приобрести ядерное оружие и поставит его ядерную программу под международный контроль.
Отношения между Ираном и Россией укрепились из-за растущей напряжённости между Тегераном и Вашингтоном после вступления в должность президента Дональда Трампа. Нет сомнений в том, что Иран считает Россию одним из своих ближайших союзников и извлёк выгоду из этого союза в ООН, когда Россия использовала своё вето против нескольких антииранских резолюций. Кроме того, общий интерес представляет сирийский вопрос, хотя в Сирии также имели место конфликты иранских и российских интересов.
Напряжённость между Ираном и Израилем обострилась, после того как президент Трамп отказался от ядерной сделки с Ираном. Конфронтация между проиранскими и проамериканскими силами в Персидском заливе также обострилась, наряду со стратегическим давлением на ставленников Ирана в Сирии и Ираке.
Роль США
Через свою политику на Ближнем Востоке Соединённые Штаты преследуют неоколониальные интересы, демонстрируя так называемую политику осей для защиты своих интересов и продления состояния поляризации между различными странами региона.
США уже пытались реструктурировать регион на основе осей. Это показывает, что политика осей является подлинной политикой США и что режимы «оси умеренности» являются просто противниками своих народов.
Так называемая «ось сопротивления» (чьи режимы и партии определённо не находятся в состоянии мира и гармонии со своими народами) тоже не демонстрирует никаких стратегических целей, которые можно было бы достичь или к которым можно было бы хотя бы продвинуться.
Соединённые Штаты изменили свою политику с идеи создания государства, которое действовало бы как «региональный полицейский», к идее создания оси с такими функциями. После провала всех предыдущих попыток сделать ставку на одну из ключевых региональных держав администрация Трампа приняла идею создания арабо-израильского НАТО для контроля над регионом и сдерживания региональных амбиций Ирана.
Европа больше всего страдает от нестабильности на Ближнем Востоке
Хотя конфликт на Ближнем Востоке явно повлиял на континент (особенно это относится к продолжающемуся палестино-израильскому конфликту), сейчас уже ясно, что Европа по-прежнему не способна предпринять какие-либо серьёзные шаги для изменения статус-кво и против продолжения израильской политики строительства поселений.
Неспособность Европы предпринять какие-либо действия по криминализации поведения Израиля превращает ЕС просто в последователя Соединённых Штатов, тем более что ЕС не в состоянии построить систему безопасности, способную противостоять новым вызовам.
Роль арабских государств в новой системе региональных отношений
Политический реализм и изменения в региональной обстановке подтолкнули некоторые арабские государства к подписанию унизительных мирных соглашений с Израилем, в том числе посредством установления частичных дипломатических отношений, и это теперь определяет арабский подход к заключению мира в качестве стратегического варианта урегулирования палестинского вопроса.
Нормализация расцветает в контексте общей слабости арабов и арабских конфликтов с Ираном. К этому добавляются использование США арабо-иранского спора для примирения арабов с Израилем, а также израильские заявления об общих интересах между арабскими странами и Израилем, нацеленные на сотрудничество в областях технологий, воды, сельского хозяйства и медицины.
Многие также видят в этом стратегию противостояния иранской угрозе в регионе, особенно в свете арабо-арабских разногласий, в частности спора в Персидском заливе, и обострения в арабских государствах кризиса с народными восстаниями, которые породили межарабский раскол и в то же время вызывают стремление к нормализации обстановки.
Следовательно, арабам нужно меняться, чтобы справиться со стремительными региональными событиями и трансформировать систему своих коллективных действий, после того как она доказала свою несостоятельность на нескольких уровнях, подорвав коллективную стратегию. Второй год подряд Лига арабских государств не проводит конференций на высшем уровне, что ведёт к ослаблению межарабского сотрудничества и ухудшает перспективы на будущее.
