Принимая решение о выходе из ТТП на третий день президентства, Трамп декларирует переход к эгоистической великодержавной внешней политике, которая несовместима с «американским глобальным лидерством» в том его понимании, которое преобладало в период после холодной войны. Данная эпоха и данное лидерство закончились.
Решение Дональда Трампа отозвать подпись США под соглашением по Транстихоокеанскому партнёрству (ТТП) не стало неожиданностью: избранный президент последовательно критиковал его на протяжении всей предвыборной кампании и уже после избрания обозначил выход из него в качестве одного из главных приоритетов в первые сто дней президентства.
Впечатление производит то рвение, с которым новый президент кинулся реализовывать свои предвыборные приоритеты, попутно демонтируя немногие из положительных для США внешнеполитических достижений ушедшей администрации Обамы. Ещё далеко не полностью сформирована администрация (и по словам некоторых инсайдеров, ни сам Трамп, ни люди из его ближайшего окружения не знают до конца, кто будет назначен на посты, например, замгоссекретарей и замминистров обороны, руководителей ключевых направлений Совета по национальной безопасности), а президент уже в первый полноценный рабочий день принимает судьбоносные для страны и для мира решения.
Причём помимо отзыва подписи США под ТТП Трамп заявил о намерении пересогласовать другое важнейшее для США и мировой экономики соглашение – о Североамериканской зоне свободной торговли (НАФТА), подписанное республиканской администрацией Джорджа Буша-старшего, вступившее в силу при демократической администрации Билла Клинтона и пользовавшееся с тех пор поддержкой обеих партий. Критика НАФТА, считающейся одной из опор экономического влияния США в регионе и в мире в целом, тоже была ключевым тезисом избирательной кампании Трампа в рамках его общей протекционистской стратегии возвращения рабочих мест обратно в Америку. Насколько перспектива пересогласования и вообще сохранения НАФТА реальна, пока неясно.
О чём это всё говорит?
Во-первых, президент Трамп всерьёз намерен реализовать по крайней мере часть из своих основополагающих предвыборных обещаний. Вплоть до его инаугурации у многих на этот счёт имелись сомнения. Учитывая популистский характер предлагаемых Трампом мер и их весьма неоднозначное влияние на безопасность, экономику и международное положение США, многие наблюдатели полагали, что, войдя в Овальный кабинет, новый президент, сохраняя популистскую риторику, на деле начнёт проводить куда более умеренную и более соответствующую среднему знаменателю предпочтений американского истеблишмента политику. Теперь понятно, что это не так, и те заявления Трампа до и после выборов, которые он последовательно продвигал, надо воспринимать всерьёз. А они включают в себя и ТТП, и НАФТА, и переход к двусторонним торговым соглашениям, и стену на американо-мексиканской границе, и гораздо более жёсткую миграционную политику, и критику НАТО, и готовность «поладить» с Москвой.
То, что Трамп и далее будет реализовывать те из своих инициатив, которые в наибольшей степени касаются внутренних проблем США (экономика, рабочие места и миграция), уже не вызывает сомнений. Именно внутриполитическая повестка дня для него (как и для любого американского президента) главная, и уж тем более для его избирателя. Перейдёт ли Трамп к реализации и внешнеполитической составляющей, и не станет ли именно она разменной картой между ним и пребывающей в шоке от первых шагов нового президента политической элитой страны, покажет время. Но в столицах стран – союзниках США, очевидно, напряглись.
Также пока не понятно, как именно новая администрация будет реализовывать другие составляющие его экономической и миграционной повестки дня. Ведь отказ от ТТП – это самый её легкий пункт: партнёрство ещё не было создано, и, объявляя о выходе США из него, Трамп, по большому счёту, ничего не теряет (помимо внешнеполитических последствий для США). PR-эффект же оглушительный. С другими вопросами, в том числе с НАФТА, так не получится.
Во-вторых, мгновенное решение выйти из ТТП – вкупе с тем, кого Трамп назначает на ключевые посты в администрации, говорит о серьёзности его намерений сломать сопротивление истеблишмента и не ориентироваться на него в осуществлении внутренней и внешней политики. Пока новый президент, пообещавший «очистить вашингтонское болото», громко объявивший на инаугурации о переходе власти в стране от вашингтонской элиты к народу и известный своей коронной фразой “You’re fired” (ты уволен) настроен по-боевому. Насколько у него получится игнорировать истеблишмент и элиту и далее и не закончится ли это на относительно «легких» шагах по типу отказа от ТТП, покажет время.
В-третьих, данное решение говорит о переходе США к большей односторонности в торговле и намерении проводить более меркантильную, местами протекционистскую, внешнеэкономическую политику. Двусторонние соглашения о ЗСТ, в рамках которых Вашингтон сможет выторговать (или, скорее, вытребовать) для себя наиболее выгодные условия, вновь становятся главной формой американской внешнеэкономической политики за рамками ВТО. В отношении же стран, которые эти соглашения заключать не захотят или будут их нарушать, могут вводиться протекционистские меры. Каким будет их масштаб в реальности, сказать пока трудно.
В переходе к односторонности во внешнеторговой политике нет ничего экстраординарного, если речь идёт «просто» о стране, пускай даже с одной из крупнейших экономик мира. В конце концов, Вашингтон проводил именно такую внешнеторговую политику вплоть до второй половины XX века, когда он возглавил создание глобального торгового режима в рамках ГАТТ – ВТО. Проблема с сохранением США как лидера либерального международного экономического порядка и самого этого порядка как такового.
Ещё со времён Буша-старшего и Клинтона США пытались создать несколько мегарегиональных соглашений о свободной торговле, охватив ими большую часть человечества и поставив себя тем самым в центр мировых торгово-экономических отношений, в центр ориентированного на Америку глобального экономического порядка (TAFTA, FTAA и так далее). В этом плане администрация Обамы с её стремлением создать ТТП и ТТИП шла вполне в русле американской стратегии после окончания холодной войны. Характер предлагаемого ей регулирования изменился, но суть оставалась та же: создать ориентированные на США мегарегиональные сообщества, которые составили бы основу нового глобального режима торговли и инвестиций и, помимо прочего, рано или поздно заставили бы такие страны, как Китай, принять «написанные в Вашингтоне правила». Фокус был сделан на создании экономического порядка в центре США, и ради этой политической, по сути, цели Вашингтон, действительно, пошёл на значимые компромиссы азиатским странам.
Теперь же фокус смещается на защиту национальных экономических интересов Америки в их узком и эгоистическом понимании. Выходя из ТТП и заявляя о переходе к формату двусторонних соглашений, Трамп чётко даёт понять, что соображения экономического порядка его не интересуют и что интересы фермера из Делавэра или рабочего из Детройта для него важнее. Возрождение национальной мощи США противопоставляется их лидерству в системе правил и институтов, которым новый американский президент готов пренебречь.
Тем самым подводится черта под более чем полувековой историей международного экономического порядка, создававшегося в 1940-е годах в Бреттон-Вудсе и Гаване. Сам по себе этот порядок, безусловно, сохранится, равно как и общее движение к созданию мегарегиональных зон свободной торговли. В конце концов продолжается создание Всеобъемлющего регионального торгового партнёрства (ВРЭП) в Восточной Азии (а теперь после отказа США от ТТП оно будет создано ещё быстрее), на повестке дня остаётся создание ЗСТ АТЭС. Не сохраниться может лишь лидерство в нём США по части создания универсальных правил, норм и институтов. Международный экономический порядок будет становиться более фрагментированным, гетерогенным и менее американским.
В-четвертых (и это крайне важно), данное решение говорит о том, что принцип “America first” (интересы США – превыше всего) становится главным принципом не только торговой, но вообще внешней и внешнеэкономической политики новой американской администрации – как, собственно, и обещал Трамп в ходе предвыборной кампании. На практике это означает, что философией участия США в мировых делах – как в экономике, так и в политике, кредо её внешней политики вновь, как и при администрации Буша-младшего (или даже в ещё большей степени), становится односторонность. Соображения национальной безопасности и национальной выгоды Америки в узком понимании будут для администрации Трампа куда важнее соображений глобального лидерства, международного порядка и солидарности с союзниками. Последние для нового руководства США – отвлечённые понятия, которые или ничего не дают для простого американского рабочего, фермера, бизнесмена или даже вовсе являются для них обузой.
Если это так, то от новой администрации следует ожидать меньшей поддержки Польши, стран Балтии и тем более Украины по части сдерживания РФ, меньшей солидарности с Саудовской Аравией по части политики в отношении исламистов в арабском мире и большей готовности поделиться бременем ответственности по решению проблем безопасности в Европе, Азии и на Ближнем Востоке в целом. Это создаёт для российско-американских отношений новые возможности. Но та же односторонность будет толкать администрацию Трампа к более наступательной политике в отношении Ирана – вплоть до пересмотра соглашения по его ядерной программе от 2015 года, к большей агрессивности в отношении КНДР, возвращению к доктрине «превентивных ударов», нарушениям международного права, созданию стратегической системы ПРО и, возможно, усилению сдерживания Китая при игнорировании интересов своих же союзников в регионе. Это, в свою очередь, создаст для России новые риски, а для её отношений с США – мощные ограничители.
Наконец, в-пятых, выход США из ТТП запускает процесс демонтажа позитивной для Америки части внешнеполитического наследия Обамы. Оно состоит из подписания соглашения по ТТП, урегулирования ядерной проблемы Ирана и нормализации отношений с Кубой. Всё это Трамп обещает разрушить. Причём, скорее всего, не столько из неприязни к бывшему президенту, сколько из-за действительно фундаментального несогласия с философией его политики и основывавшейся на этой философии стратегии.
Стратегия Обамы заключалась в попытке воссоздать и укрепить глобальное лидерство США через создание ориентированных на них экономических сообществ, которые по замыслу должны были затем распространиться и на незападные центры силы, через консолидацию вокруг США их союзников в Европе и Азии, через укрепление политического авторитета и привлекательности США в Латинской Америке, через попытки утвердить лидерство Вашингтона в разрешении ближневосточных конфликтов и, наконец, через демонстрацию желания бороться с главными мировыми угрозами и решать ключевые проблемы (терроризм, распространение ОМУ). Именно для этого создавались ТТП и ТТИП, укреплялись НАТО и азиатские союзы США, восстанавливались отношения с Кубой и заключалась ядерная сделка с Ираном.
У Трампа же никакой собственной внешнеполитической стратегии, очевидно, нет. Да и сама по себе цель укрепления американского глобального лидерства ради этого лидерства и американоцентричного мирового порядка ради этого порядка ему чужда. Он отрицает главный тезис американских либералов последних 70 лет о том, что безопасность, процветание и могущество Америки неотделимы от их глобального лидерства и трансформации всего мира в соответствии с их ценностями и представлениями о прекрасном. Для Трампа эти вещи во многом противостоят друг другу, и выбор он делает в пользу Америки самой по себе.
Принимая решение о выходе из ТТП на третий день президентства, Трамп декларирует переход к эгоистической великодержавной внешней политике, которая несовместима с «американским глобальным лидерством» в том его понимании, которое преобладало в период после холодной войны. Данная эпоха и данное лидерство закончились.
