Важной составляющей политики Вашингтона становится то, что в основу сплачивания «коллективного Запада» − как в целом, так и в вопросе сдерживания недемократического Китая − помещается демократическая повестка. Но она действенна в отношении натовских союзников и плохо применима в случае с азиатскими партнёрами, пишет Яна Лексютина, доктор политических наук, профессор Российской академии наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета.
Конфликтность как определяющая характеристика современных китайско-американских отношений отнюдь не спонтанно возникшее в результате специфической политики Дональда Трампа явление и тем более не временный тренд мировой политики. Условия и факторы конфликтности отношений между США и КНР формировались на протяжении десятилетий и к 2009–2011 годам сложились в критическую массу, дав импульс к кардинальной ревизии американской политики в отношении Китая. Изменение подходов Вашингтона к Китаю проявилось уже в самом начале деятельности администрации Барака Обамы, когда был заявлен курс на «возвращение в Азию». Отношения между двумя странами в АТР приняли конкурирующий характер, и применительно к Китаю стала реализовываться политика с преобладающими элементами сдерживания. Окончательное оформление политики сдерживания произошло при администрации Трампа, инициировавшей торговую и технологическую войну против Китая, процесс декаплинга и зафиксировавшей в американских доктринальных документах видение Китая как ревизионистской державы, представляющей вызов для США. Современный Китай стал восприниматься в Вашингтоне как единственный соперник США, объединяющий экономическую, дипломатическую, военную и технологическую мощь и способный бросить вызов США и международной системе.
В контексте задачи поддержания своего мирового лидерства на фоне развивающегося соперничества с Китаем приоритетным регионом для Вашингтона выступает АТР (или, в американской терминологии, ИТР). В Вашингтоне исходят из представлений о том, что, ввиду смещения центра тяжести мировой экономики и политики в АТР, будущее мирового лидерства определяется тем, какое государство будет осуществлять лидерство в этом регионе. Приоритетность АТР для Вашингтона в контексте соперничества с Китаем также обусловлена концентрацией там всех «коренных интересов» и «болевых» точек Китая, манипулирование которыми позволяет Вашингтону реализовывать политику сдерживания усиливающегося соперника. Как следствие, АТР становится регионом, в первую очередь подверженным влиянию конфликтности и соперничества в китайско-американских отношениях.
Интенсификация китайско-американского соперничества способствует осложнению ситуации в области региональной безопасности: происходит милитаризация региона и гонка вооружений, в регионе интенсифицируются военные учения и манёвры, в спорных акваториях систематически происходят инциденты опасного сближения военных кораблей и кораблей береговой охраны разных стран. Исходя из представлений о возрастающих вызовах и угрозах безопасности, государства региона наращивают свой военный потенциал, вступают в новые двусторонние и многосторонние партнёрства, направленные на обеспечение безопасности и в целом пытаются адаптировать свою политику в сфере безопасности к новым условиям усиливающегося Китая и стратегического соперничества великих держав. При этом военно-политические партнёрства формируются уже не только вокруг Америки и при её определяющей роли (как QUAD или AUKUS), но и между странами региона. Так, например, с 2016 года начало действовать партнёрство в области безопасности между Сингапуром и Австралией, а в январе 2022 года Австралия и Япония подписали Соглашение о взаимном доступе, направленное на укрепление сотрудничества двух стран в области обороны и безопасности.
СтраныЮго-Восточной Азии опасаются возможного побочного эффекта китайско-американского соперничества – размывания центральной роли АСЕАН в региональной архитектуре АТР. Вплоть до недавнего времени региональные процессы преимущественно развивались вокруг АСЕАН. Основными площадками для обсуждения вопросов экономического и политического развития региона и региональной безопасности служили асеаноцентричные институты: Восточноазиатский саммит, Региональный форум АСЕАН по безопасности, Совещание министров обороны стран – членов АСЕАН и диалоговых партнёров, АСЕАН+1, АСЕАН+3, Всеобъемлющее региональное экономическое партнёрство (ВРЭП). Однако в последние несколько лет один за другим, при определяющей роли Вашингтона, стали появляться новые многосторонние объединения, способные оказать серьёзное влияние на региональную архитектуру безопасности и экономическую систему, − QUAD, AUKUS, Всеобъемлющее и прогрессивное Транстихоокеанское партнёрство. Руководствуясь целями перехватить в регионе стратегическую инициативу у Пекина и хеджировать исходящие от усиливающегося Китая риски, Вашингтон формирует эти новые объединения, оказывающие неблагоприятный эффект размывания «центральности АСЕАН».
В целом в упрочнении своих позиций в регионе и сдерживании регионального влияния Китая администрация Джо Байдена принципиальное внимание уделяет укреплению системы союзнических отношений и привлечению союзников к принятию коллективных действий, направленных на сдерживание Китая. Взятая ещё Обамой с 2009 года установка на укрепление системы союзнических отношений в регионе получила ещё большее развитие при Байдене: Вашингтон не только укрепляет свои традиционные союзнические отношения со странами региона (Японией, Австралией, Южной Кореей, Таиландом и Филиппинами) и партнёрства с Сингапуром, Вьетнамом, Малайзией и Индонезией, но и содействует активному вовлечению своих натовских союзников в дела АТР и сдерживанию Китая в регионе. Проявлением такого курса стали формирование трёхстороннего партнёрства в области безопасности AUKUS с участием США, Австралии и Великобритании, инициатива расширения разведывательного альянса Five Eyes за счёт включения в него ряда азиатских стран (Южной Кореи, Японии и Индии) или, например, привлечение натовских союзников к совместному прохождению военных судов через Тайваньский пролив. Последние несколько лет отмечены интенсификацией участия натовских союзников США − Великобритании, Франции, Германии, Канады − в вопросах безопасности АТР. Например, в форме проведения «операций в поддержку свободы навигации» в спорных акваториях Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей, портовых визитов военных судов в страны АТР или участия в совместных военных учений в регионе.
Важной составляющей политики Вашингтона становится то, что в основу сплачивания «коллективного Запада» − как в целом, так и в вопросе сдерживания недемократического Китая − помещается демократическая повестка. Вашингтон, по сути, призывает к объединению стран на основе разделяемых ими западнолиберальных демократических ценностей. Отсюда выдвинутая Байденом ещё в ходе президентской избирательной кампании идея о создании Коалиции демократий и инициатива проведения Саммитов демократий. Отсюда и принятые США и поддержанные некоторыми его партнёрами ограничительные меры экономического характера против Пекина в связи с обвинениями в нарушении прав человека в СУАР и «сокращении уровня автономии» Гонконга. Представления Вашингтона относительно того, кого он рассматривает в качестве кандидатов среди стран АТР для участия в коалиции по сдерживанию Китая, косвенно явствуют из перечня приглашённых на состоявшийся в декабре 2021 года Саммит демократий. Он включает Австралию, Индию, Индонезию, Японию, Малайзию, Монголию, Новую Зеландию, Филиппины, Южную Корею и Тайвань.
К солидаризации с Вашингтоном в вопросах сдерживания Китая страны АТР склоняют не разделяемые ими демократические ценности, а обеспокоенность усилением военной и экономической мощи Китая на фоне нерешённых территориальных споров и напористости КНР в продвижении в регионе китайских интересов и нарратива. Так, например, Австралия, Япония и Индия, ранее придерживавшиеся линии управляемого прагматизма в развитии сотрудничества с Китаем, в последние два года резко ужесточили свою политику в отношении КНР, приступили к экономическому декаплингу с Китаем и даже обратились к реализации конкретных мер противодействия ему. Усиление Китая, рост его внешнеполитической напористости, широко применяемая им практика экономического давления − уже не только на развивающиеся, но и на развитые страны − способствуют углублению опасений и недовольства стран региона и становятся сильными аргументами в пользу переоценки их политики в отношении Китая и солидаризации с Вашингтоном.
Вместе с тем большинство малых и средних стран региона по-прежнему не хотят делать взаимоисключающий выбор между США и Китаем и быть втянутыми в китайско-американское соперничество. Они стремятся диверсифицировать свои внешние связи и партнёров в сфере безопасности, сохранить нейтралитет в китайско-американском противоборстве и свою стратегическую автономию. К этой группе стран, до сих пор сохраняющих стратегическую равноудалённость от США и Китая, относятся Индонезия, Сингапур, Вьетнам, Филиппины, Малайзия, Таиланд, Монголия. Эти страны также заинтересованы в развитии торгово-экономических отношений как с США, которые остаются для них крупным торговым партнёром, инвестором и донором экономической и иной помощи, так и с Китаем, обладающим огромным потребительским рынком, находящимся в центре региональных и мировых производственно-сбытовых цепочек и обещающим кредиты и инвестиции, а также содействие их инфраструктурному развитию.
Важно отметить, что на текущем этапе в содействии инфраструктурному развитию стран АТР − критически важной задаче для региона − Китай значительно опережает США, и в этой связи значимость Китая для развивающихся стран региона высока. Но вместе с тем, несмотря на огромные объёмы товарооборота с Китаем, содействие Пекина их инфраструктурному развитию, получение от Пекина помощи в преодолении пандемии COVID-19 и пр., многие развивающиеся страны региона разделяют опасения относительно усиления Китая и попадания в экономическую зависимость от него. Более того, в отдельных странах − в частности, во Вьетнаме, Индонезии, Филиппинах, Монголии − сильно развиты антикитайские настроения среди населения, в определённый момент времени способные найти своё отражение и в государственной линии.
И наконец, в регионе есть малочисленная группа бедных стран (Камбоджа и Лаос), сильно зависящих от китайской экономической помощи, инвестиций и различных экономических преференций. Эти страны, похоже, уже сделали свой выбор, превратившись в проводников китайских интересов в регионе и на различных площадках АСЕАН. Вашингтон, регулярно делающий акцент на том, что он не принуждает страны АТР выбирать одну из сторон китайско-американского противоборства, уже начал оказывать открытое давление на «друзей» Китая. Так, например, 8 декабря 2021 года США наложили эмбарго на поставки оружия и ввели ограничения на экспорт в Камбоджу в связи с растущим влиянием китайских вооружённых сил в этой стране.
В этой связи уместно отметить, что по мере интенсификации соперничества и углубления конфликтности между США и Китаем сохранение стратегической автономии и равноудалённости от противоборствующих великих держав будет становиться всё более сложной задачей для стран АТР. Что касается союзников и партнёров США по безопасности, то новейший виток украинского кризиса проявил блоковость их внешнеполитического поведения и их готовность слепо следовать в русле диктуемых Вашингтоном установок. Такие страны АТР, как Япония, Австралия, Новая Зеландия, Южная Корея и Сингапур, находятся на огромном расстоянии от Европы, не имеют сколько-нибудь значимых интересов на Украине и в украинском узле противоречий, а некоторые из них не так давно демонстрировали большую заинтересованность к углублению сотрудничества с Россией. Тем не менее они всё равно присоединились к антироссийским санкциям. Подобное блоковое мышление, вероятно, проявится и в гипотетической конфликтной ситуации Вашингтона с Пекином. Что касается остальных стран региона, до сих пор сохраняющих стратегическую автономию, если они будут вынуждены выбирать между США и Китаем, с высокой долей вероятности они предпочтут Вашингтон. За исключением, пожалуй, только Камбоджи, Лаоса и Северной Кореи, уже сделавших свой стратегический выбор.
