Дональд Трамп построил свою кампанию по переизбранию на перспективе быстрого возврата к идеализированной допандемической экономике первых трёх лет его пребывания у власти. Джо Байден обещает восстановление, при котором внимание будет сосредотачиваться на расовой справедливости, занятости, некоторых элементах «зелёного нового курса». О том, что будет после выборов в случае победы одного из двух кандидатов в президенты, пишет Алан Кафруни, профессор в области международных отношений Колледжа Гамильтона.
Выборы в США в 2020 году проходят в условиях экономического и социального кризиса, сопоставимого только с Великой депрессией. Пандемия COVID-19 вызвала величайший экономический спад в истории Америки и самый высокий уровень безработицы с начала Второй мировой войны. По прогнозам, к концу 2020 года число умерших от пандемии в стране достигнет 300000 человек, поскольку страну накрывает вторая волна инфекции и новых локдаунов. Кризис проник в политическую сферу благодаря массовым протестам против расизма и насилия со стороны полиции и правому популистскому противодействию, которое подпитывается заигрыванием президента с агрессивными белыми националистами, запугиванием и подавлением избирателей, а также его отказом гарантировать мирную передачу власти.
Настаивая на том, что «мы построили величайшую экономику в истории мира, и мы сделаем это снова», Дональд Трамп построил свою кампанию по переизбранию на перспективе быстрого возврата к идеализированной допандемической экономике первых трёх лет его пребывания у власти, для которых были характерны дополнительное урезание налогов, дерегулирование, в том числе в отношении ископаемого топлива, падение социальной защиты и пересмотр международных торговых соглашений.
В отличие от этого «План восстановления рабочих мест и экономического восстановления для работающих семей» Джо Байдена обещает восстановление, при котором внимание будет сосредотачиваться на расовой справедливости, занятости, некоторых элементах «зелёного нового курса», продвигаемого левым крылом Демократической партии, но не включённого в официальную партийную платформу, и на реализации умеренно перераспределительной налоговой политики.
Предпандемическая экономика: что было раньше
Сейчас Соединённые Штаты – эпицентр пандемии. Это связано с тем, что она возникла после многолетнего двухпартийного неолиберального правления, которое привело к резкому снижению потенциала государства как такового, включая расходы на общественное здравоохранение, наряду с резко возросшим уровнем неравенства –уникальным для стран G7. В 1965 году исполнительный директор получал в среднем в 20 раз больше, чем средний сотрудник; к 2018 году – в 278 раз. В профсоюзах, представлявших одну треть рабочей силы частных компаний в 1955 году, сейчас состоит менее 7% рабочей силы. Финансовая вакханалия дерегулирования, начавшаяся в 1980-х годах, завершилась Великой рецессией 2008 года, наследие которой в виде финансовой помощи банкам, «слишком большим, чтобы позволить им обанкротиться», и жёсткой экономии продолжает бросать тень на Соединённые Штаты и большую часть Европы.
Тенденция к неравенству усугубляется сокращением общих налоговых поступлений в результате резкого снижения ставок налогообложения для богатых американцев и крупных корпораций, что дополняется огромным набором налоговых лазеек, созданию которых способствует глобализация. Снижение доли государства в национальном доходе «уникально в современной истории богатых стран». В сочетании с чрезмерным военным бюджетом и чередой дорогостоящих «вечных войн» это привело к значительному увеличению государственного долга США, разрушению инфраструктуры и замедлению роста. Rand Corporation задокументировала ошеломляющее влияние этой трансформации на американское общество:
Экономические и социальные последствия неолиберальной политики и практики послужили основой для популистской риторики, которая привела Трампа в Белый дом в 2016 году. Однако Трамп собрал «самый толстосумный кабинет в современной истории» и управляет в интересах основных центров власти корпоративной Америки. Центральным элементом его экономической программы стал «Закон о сокращении налогов и о занятости» объёмом в 1,5 триллиона долларов от 2017 года, который снизил корпоративные налоги с 35% до 21%. Экспансионистская фискальная и денежно-кредитная политика действительно продлила скромное восстановление после Великой рецессии, начавшееся в 2010 году при президенте Бараке Обаме. В период с 2017 по 2020 год темпы роста в США составили 2,5%, а к концу 2019 года безработица достигла полувекового минимума в 3,5%. Трамп назвал растущий фондовый рынок ещё одним свидетельством восстановления экономики.
Однако в этих преувеличенных заявлениях упускается из виду продолжающаяся стагнация доходов домохозяйств, резкое увеличение задолженности домохозяйств и студентов, а также растущая нестабильность рабочих мест в течение первых трёх лет президентства Трампа. Недавнее исследование Института Брукингса показало, что низкооплачиваемые работники (зарабатывающие менее 16 долларов в час) составляют 44% работающих взрослых в возрасте от 18 до 64 лет. Снижение корпоративного налогообложения не привело к существенному увеличению инвестиций в бизнес, однако вызвало волну обратного выкупа акций. Торговые войны не привели к значительному увеличению занятости на американском производстве. В период с 2016 года по 2018 год прекратили своё существование около 1800 заводов. Хотя торговый дефицит с Китаем незначительно снизился с тех пор, как Трамп пришёл к власти, общий торговый дефицит США с 2016 года существенно увеличился. Несмотря на ограниченное «разъединение», большинство американских корпораций, покинувших Китай, не вернулись в Соединённые Штаты. Трамп, по сути, консолидировал неолиберализм в более авторитарных рамках.
Пандемия, экономика и выборы
Первоначальные последствия строгой изоляции свели на нет выгоды от умеренного восстановления экономики при Обаме и Трампе. Когда официальный уровень безработицы вырос до 14,7%, Конгресс принял относительно щедрый закон CARES на 2,2 триллиона долларов, который включал программу защиты зарплат и выплаты безработным в размере 1200 долларов в месяц. Федеральная резервная система приступила к беспрецедентному смягчению денежно-кредитной политики, организовав массовый рост цен на акции, которые теперь мало связаны с реальной экономикой. Индекс S&P 500 взлетел на 50% с минимума в конце марта. После снятия ограничений – хотя во многих случаях и преждевременного – уровень безработицы упал до 7,9% в октябре. Несмотря на первоначальное сопротивление республиканцев, представляется вероятным, что будет принят аналог закона CARES, срок действия которого истёк в конце августа, хотя и с уменьшенными льготами.
Несмотря на эти небольшие шаги к выздоровлению, прогноз совсем неутешительный. Официальный уровень безработицы не соответствует реальному уровню: миллионы работников лишились рабочих мест, и, следовательно, безработица растёт. Большое количество рабочих мест на производстве потеряно навсегда, и, как ожидается, сектор услуг, в котором сейчас происходят массовые увольнения, будет пребывать в застое на протяжении многих лет. 26 миллионов работников остаются безработными, и в следующие два месяца страна столкнётся с новой «приливной волной», поскольку ещё 5 миллионов работников попадают в категорию долгосрочной безработицы. Более того, рецессия COVID-19 была «самой неравноправной рецессией в современной истории США». В ходе неё низкооплачиваемые рабочие места сокращались в восемь раз быстрее, чем рабочие места с высокой заработной платой. Чернокожие мужчины и женщины, латиноамериканцы, американцы азиатского происхождения, молодые американцы, женщины и граждане без высшего образования несут на себе основную тяжесть нынешней ситуации. До пандемии под угрозой находилась продовольственная безопасность 13,6% американских семей с детьми. В настоящее время этот показатель составляет 29,5%. Одна треть американцев сейчас демонстрирует признаки клинической депрессии или тревоги.
Если Джо Байден победит на выборах и сможет вступить в должность, его политика будет во многом зависеть от баланса сил в Сенате и от прочности растущей социал-демократической базы партии. Его экономическая программа будет разрабатываться с прицелом на бюджетный дефицит и федеральный долг (прогнозируемый соответственно на уровне 3,3 триллиона долларов и 27 триллионов долларов в 2020 году), а также на Уолл-стрит, которая получила заверения в том, что при его президентстве «ничего принципиально не изменится».
Но даже эта очень скромная повестка потребует демократического большинства в Сенате. И даже если удастся предотвратить возникновение в результате выборов конституционного кризиса и осуществить мирную передачу власти, неолиберальная политика, породившая кризисную ситуацию, останется в неприкосновенности.
