Многополярность и взаимосвязанность
Торговые противники: влияние военной операции ЦАХАЛ в секторе Газа на экономические отношения Израиля и Турции

Новый виток разногласий между Израилем и Турцией может не только осложнить внутриполитическую обстановку в Израиле и его положение в системе международных экономических отношений, но, вопреки стремлению продолжать нормализацию с соседями, говорит о недостаточной проработанности израильским руководством региональной стратегии, полагает Елизавета Якимова, научный сотрудник отдела Израиля и еврейских общин в Институте востоковедения РАН.

Операция ЦАХАЛ «Железные мечи» в секторе Газа характеризуется не только масштабностью и продолжительностью, но и многочисленными сопутствующими эффектами. Один из них – объявленная Турцией приостановка торговли с Израилем.

В начале апреля текущего года министерство торговли Турции приостановило экспорт в Израиль 54 категорий товаров – от строительных материалов до авиационного топлива. Введение ограничений Анкара мотивировала «грубыми нарушениями норм международного права», допущенными, по её мнению, ЦАХАЛ при проведении операции «Железные мечи», а условием их отмены объявила прекращение огня. В первые дни мая, ссылаясь на те же причины, турецкие власти сообщили о полном прекращении экспортных и импортных операций с Израилем. В ответ на действия, квалифицированные как недружественные, глава израильского внешнеполитического ведомства Исраэль Кац обвинил Реджепа Тайипа Эрдогана в несоблюдении международных торговых норм, а министр финансов Бецалель Смотрич вынес на обсуждение кабмина предложение по отмене соглашения о свободной торговле и повышению до 100 процентов пошлин для импорта из Турции до окончания полномочий её действующего президента.

Вопреки быстроте встречных шагов складывается ощущение, что Израиль в действительности оказался не готов к применению Анкарой мер экономического воздействия. Подобный вывод следует из оценки предшествующей динамики взаимодействия, где стабильные объёмы взаимной торговли удавалось поддерживать даже в кризисный период. К примеру, в октябре 2010 года на фоне разбирательств после инцидента с «Флотилией свободы», случившегося в мае того же года, Турция значилась в числе стран, к которым Израиль обратился для преодоления «томатного кризиса», разразившегося ввиду гибели собственного урожая. К 2011 году было зафиксировано двукратное увеличение объёмов поставок турецких готовых продуктов питания и табачных изделий в Израиль в сравнении с 2007 годом, хотя тот же этап в политико-дипломатической сфере характеризовался напряжённостью в связи с операцией ЦАХАЛ «Литой свинец» в секторе Газа и уже упоминавшейся «Флотилией свободы». Согласно статистике за 2012 год, несмотря на по-прежнему не стабилизировавшиеся межгосударственные отношения и блокировку Анкарой участия делегации Израиля в чикагском саммите НАТО, на долю турецких производителей пришлось порядка половины тогдашнего израильского импорта яиц.

Турция – Израиль: что стоит за нарастающей враждебностью?
Татьяна Носенко
Резкая риторика Эрдогана в адрес Израиля в связи с последними событиями в Газе и переносом американского посольства в Иерусалим, вероятно, не в последнюю очередь обусловлена задачами его предвыборной кампании. Но для внешнеполитического курса турецкого президента характерна высокая степень прагматичности, быстрая смена знаков в оценках международной и региональной ситуации, если того требуют национальные интересы.
Мнения


Израиль также излишне полагался на казавшийся устойчивым интерес турецкого руководства к наращиванию объёмов взаимной торговли и координации стратегий экспорта газа, выраженный на момент нормализации отношений двух государств в 2022 году. Судя по всему, в правительстве Биньямина Нетаньяху исходили из нецелесообразности для Эрдогана отказываться от курса, отвечающего задачам стабилизации внутриэкономической ситуации и поддержания связей с ЕС. До определённого момента такой расчёт получал подтверждения. После встречи на высшем уровне на полях Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 2023 года стороны анонсировали планы упрочения экономического и энергетического взаимодействия. За несколько дней до нападения палестинских боевиков на южные израильские районы 7 октября 2023 года стало известно о запланированном на ноябрь того же года визите в страну министра энергетики Турции для обсуждения согласованного экспорта газа европейским потребителям. Однако в израильском кабмине не учли, что дипломатические преимущества от вовлечения в ближневосточный мирный процесс и стремление избежать критики за недостаточную солидарность с палестинцами Анкара ставит выше. Более того, проявилось это уже к концу октября 2023 года, когда Турция свернула переговоры по совместной разведке «голубого топлива» и строительству газопровода в Восточном Средиземноморье.

Наконец, израильская стратегия явно игнорировала недавние внутриполитические трансформации в Турции. После неудачного для правящей Партии справедливости и развития исхода муниципальных выборов президент стал испытывать давление, в том числе из-за продолжающихся торговых связей с Израилем. При этом любопытно, что на Западе инициатором антиизраильских мер называется Новая партия благоденствия. В реальности в марте текущего года обвинения в адрес главы государства в продолжении торговли с Израилем и причастности к ней представителей его ближайшего окружения прозвучали от Республиканской народной партии, ставку на которую США и ЕС делали в ходе прошлой президентской кампании в Турции.

Оценивая эффект турецкого запрета, можно предположить, что наибольшие потери с израильской стороны понесёт строительная индустрия, в условиях операции «Железные мечи» уже пострадавшая в силу зависимости от найма палестинцев. Кроме того, ожидается рост цен на ряд продуктов питания и электроники, поставлявшихся из Турции. Однако определённое время для смягчения негативных последствий даёт трёхмесячная отсрочка министерства торговли Турции для завершения экспортных контрактов местными бизнесменами. За этот период в Израиле рассчитывают найти новых экспортёров и выстроить при участии турецкого предпринимательского сообщества альтернативные маршруты поставок с привлечением третьих стран, в качестве одной из которых уже задействуется Словения. Впрочем, цены на продукцию из-за дополнительных логистических расходов окажутся для израильских потребителей выше, усугубив инфляцию.

Дополнительные риски в экономической сфере для Израиля обусловлены угрозой повторения турецкой практики другими государствами, прежде всего ближневосточными. Так, у ОАЭ наблюдается заинтересованность сохранять конфиденциальность более мелких сделок при стремлении воздержаться от реализации крупных проектов, хотя возможность открытой и масштабной кооперации считалась одним из ключевых элементов «Соглашений Авраама». Напряжением отличаются отношения с Иорданией, где среди общественности сильны призывы разорвать связи с Израилем.

Не менее серьёзными для правительства Нетаньяху способны оказаться внутриполитические последствия. Во-первых, на протяжении нескольких каденций действующий премьер-министр обещал добиться снижения стоимости жизни в стране, чему приостановка торговли даже с одним партнёром явно не способствует. При этом ответственность за невыполнение подобных обязательств возрастает, учитывая негласную подготовку к внеочередным выборам в Кнессет. Во-вторых, действия Анкары вскрыли глубинные просчёты экономической политики Израиля последних лет. Один из них – ставка на расширение импорта, а не на развитие собственного производства. Другой – попытка переориентации после пандемии COVID-19 с Азии на географически близкие страны, в частности с Китая на Турцию без учёта сопутствующих рисков. В-третьих, действия Турции мешают Нетаньяху воспользоваться для привлечения электората своим традиционным политическим активом – развитыми международными связями. Ситуация складывается так, что политика нынешнего израильского кабинета министров воспринимается причиной политического и экономического ущерба для страны, а нормализация контактов с Анкарой в 2022 году ассоциируется с лидером парламентской оппозиции Яиром Лапидом.

В целом если в краткосрочной перспективе ситуация не улучшится, то меры экономического воздействия, в отличие от критической риторики, к которой ранее чаще всего прибегал президент Турции, способны нанести значительный ущерб двусторонним отношениям, нарушая прямые неполитические контакты, прежде позволявшие полностью не прекращать взаимодействие в кризисные годы. Кроме того, турецкий пример продемонстрировал отсутствие у Израиля, стремящегося к наращиванию связей с исламским миром, комплексной стратегии такого сотрудничества, которая охватывала бы широкий спектр рисков, включая вытекающие из расхождения позиций на ближневосточный мирный процесс.

Политэкономия конфронтации
Экономика конфликта: влияние войны против ХАМАС на хозяйственную систему Израиля
Елизавета Якимова
Протестная активность и отсроченные последствия пандемии к концу второго квартала текущего года обнажили ряд проблем, способных наслоиться на типичные для экономики Израиля в периоды эскалаций ближневосточного конфликта трудности. Впрочем, есть и своего рода «якоря стабильности», дающие возможность государству, пусть и не без потерь, но справиться с нынешними вызовами, пишет Елизавета Якимова, научный сотрудник отдела Израиля и еврейских общин в Институте востоковедения РАН.
Мнения
Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.