Какими бы ни были недостатки сочинского Конгресса, Москва открыла «пространство» для дипломатических усилий по расширению переговоров и достижению эффективного политического решения.
В январе 2018 года Россия провела долгожданный Конгресс сирийского национального диалога на черноморском курорте Сочи. Конгресс преследовал амбициозную цель создания платформы, или зонтика, для широкого спектра сирийских представителей, включая тех, кто не участвует в женевских переговорах. Хотя первоначальный замысел Конгресса состоял в том, чтобы представить его как событие, знаменующее собой победу нынешнего сирийского режима и его союзников над «терроризмом» в Сирии, впоследствии на нём была выдвинута инициатива о проведении конституционной реформы.
На протяжении нескольких недель, предшествовавших Конгрессу, Россия столкнулась с сильным сопротивлением при окончательном оформлении списка приглашённых в Сочи со стороны Турции в связи с курдским представительством и со стороны Сирийского комитета по переговорам (СКП) – и всё это на фоне ухудшения ситуации в Идлибе и Африне. Несмотря на бойкот со стороны СКП, курдских группировок и вооружённых отрядов, сочинский Конгресс всё же открылся 30 января, собрав около 1500 сирийцев, из которых только около 100 считались оппозиционерами, выступающими против Асада. Несколько часов переговоров между сирийцами прошли за закрытыми дверями. Конгресс закончился принятием соглашения, предварительно подготовленного тремя гарантами сочинского мероприятия – Россией, Ираном и Турцией – а также ООН. По условиям соглашения, формирование Конституционного комитета, включая окончательное решение о его составе и полномочиях, будет передано в Управление Специального посланника ООН и участникам Женевского процесса. Важно отметить, что, поскольку Управление стремится реализовать это соглашение в ближайшие месяцы, любые односторонние действия по изменению его условий снизят его легитимность в глазах сирийцев и международного сообщества.
Заявленные Россией цели в Сочи были похвальны: она надеялась преодолеть тупик на переговорах с участием представителей режима и оппозиции в Женеве путём широкого диалога с ведущим участием Сирии. Россия также справедливо признала, что более ограниченная повестка дня переговоров с упором на суть реформированной конституции и избирательного процесса при одновременном снижении важности вопроса о переходном управлении может помочь вдохнуть новую жизнь в Женевский процесс, приверженность которому со стороны сирийского правительства была на нулевом уровне. Какими бы ни были недостатки сочинского Конгресса, Москва открыла «пространство» для дипломатических усилий по расширению переговоров и достижению эффективного политического решения. Однако это следует делать с большой осторожностью как в отношении процесса созыва межсирийского диалога, так и его содержания. В частности, Россия выделяет три момента:
1. Опасности, связанные с поспешным переходом к разработке конституции
Настойчивое требование России сфокусировать усилия участников сочинского Конгресса на переход к конституционной реформе встретило сопротивление со стороны оппозиции и вызвало опасения, что в случае продолжения процесс может привести к осознанию невозможности проведения политических реформ, а не способствовать их проведению. Сирийцы утверждают, что необходимой предпосылкой для разработки новой конституции, является чёткая последовательность шагов, которая позволяет продлить сроки межсирийских переговоров для принятия «политического соглашения». В частности, такое «политическое соглашение» могло бы помочь заняться вопросами управления, мер укрепления доверия и распределения или ограничения полномочий, с тем, чтобы заложить более прочные основы для любого последующего конституционного процесса. Принятие ограниченного по срокам периода расширенных переговоров, в рамках которых проводились бы постепенные изменения, ведущие к переходу политической власти, имело бы большую ценность, чем поспешная подготовка проекта новой конституции и спешное проведение выборов, к чему, по мнению многих, и призывал сочинский Конгресс.
2. Необходимость инклюзивности
Усилия России с самого начала также сдерживались утверждениями о том, что большинство приглашённых на Конгресс были лоялистами, присутствовавшими там с молчаливого согласия Дамаска. В результате Россия не смогла создать инклюзивное сирийское представительство в Сочи, что резко контрастирует с её заявленным (и похвальным) намерением.
Действительно, сирийцы уже давно призывают к приглашению как неоппозиционных, так и неправительственных голосов за стол переговоров в качестве ключевой предпосылки для преодоления тупика в политическом процессе. Ещё более важно то, что предоставление роли сирийцам в формировании таких новых механизмов, как Конституционный комитет, считается жизненно важным для обеспечения того, чтобы его результаты были приняты широкими кругами. Процесс отбора, полностью проводимый либо «гарантами Сочи», либо ООН, будет подвергнут критике как не предоставляющий достаточных полномочий сирийцам.
Вместо этого сирийские участники наших закрытых встреч в рамках диалога предложили идею о создании «организационного комитета», в который в равной мере будут входить представители правительства, оппозиции и гражданского общества. В задачу этого «оргкомитета» входило бы назначение участников, утверждаемых большинством в две трети голосов или на основе консенсуса, подготовка проекта повестки дня межсирийского диалога, а также приглашение его участников совместно с ООН.
3. Обязательность предоставления международных гарантий
Наконец, недавний российский опыт подчёркивает чрезвычайную важность легитимизации межсирийского диалога при международной поддержке. Несмотря на то, что Россия неоднократно обращала внимание на участие Специального посланника ООН в сочинском конгрессе как на доказательство его международной легитимности, она не могла скрыть того факта, что лишь небольшое число западных столиц направили своих наблюдателей в Сочи.
Несмотря на значительные взаимные разногласия, сирийские лоялисты, оппозиция и независимые деятели постоянно подчёркивают, что любой межсирийский диалог обречён на провал, если этот процесс не получит решительной и широкой международной поддержки. Эта поддержка должна осуществляться в форме международного надзора и предоставления гарантий: сам диалог мог бы проводиться с участием и при поддержке ООН, в то время как пятёрка постоянных членов Совета Безопасности, прежде всего Россия и Соединённые Штаты, должны выступать в качестве гарантов.
