Наиболее ошибочным путём для развития российской политики в Азии было бы концентрировать её на взаимодействии с региональными институтами и площадками – «братскими кладбищами», где индивидуальные возможности тонут в необходимости всем прийти к общему среднему знаменателю. Тем более что сейчас эти институты стали ареной противоборства Китая и США, которые совершенно не ограничены в том, чтобы использовать их исключительно в интересах своей борьбы. Раньше это делали только американцы, что превращало большинство региональных площадок в совершенно бессмысленные сборища вроде международных конференций. Теперь к ним присоединился Китай, также продвигающий свою повестку. В результате происходит сокращение пространства для позитивного взаимодействия в рамках таких площадок, как АТЭС или Восточноазиатский саммит (ВАС), ещё несколько лет назад считавшихся важными для продвижения российских интересов в Азии. Поэтому для России в Азии сейчас наиболее перспективно делать основной фокус на диалоге с отдельными странами региона, учитывая интересы каждой из них и свои собственные.
Поворот России на Восток с самого начала рассматривался как проект, не только направленный на увеличение масштабов торгово-экономических отношений с государствами Азии, но и важный для политического присутствия Москвы в этом регионе мира. Необходимо учитывать, что «поворот» начинался в принципиально другую историческую эпоху, когда мир продолжал жить по правилам глобализации, созданной под руководством стран Запада и преимущественно в их интересах. Сейчас ситуация в Азии и вокруг неё существенно изменилась.
Во-первых, само по себе пространство всеобщей экономической открытости постепенно размывается под давлением санкционной политики Запада в отношении Китая и России.
Во-вторых, в условиях множества крупных военно-политических кризисов, вовлекающих великие державы, под вопрос ставится сохранение международных институтов, которые в прежние годы выступали в качестве основных агентов политической глобализации.
В-третьих, в самой Азии набирают силы разнонаправленные процессы, связанные с обострением китайско-американских противоречий и рискованным положением региональных держав в этих условиях.
И наконец, за последние пару лет Россия сама существенно развернула в сторону Азии свою систему внешнеэкономических связей. Стимулом для этого стал конфликт с Западом и его санкционное давление, в то время как практически все азиатские страны остаются по отношению к России дружественными.
Это значит, что теперь, по прошествии почти пятнадцати лет с того момента, как поворот на Восток начал обретать черты важной составляющей российской внешней политики, наступило время для того, чтобы критически посмотреть на его отдельные доктринальные аспекты. В любом случае – российская политика в Азии не остаётся неизменной по сравнению с временами, когда общее положение в мире было совершенно иным. И некоторые положения этой политики, казавшиеся недавно незыблемыми, нуждаются в существенном уточнении. В первую очередь в том, что касается форматов политического присутствия в Азии и выстраивания диалога с её отдельными государствами. Состоявшиеся недавно визиты президента России в Корейскую Народно-демократическую республику (КНДР) и Вьетнам только подтверждают, что наша стратегия в Азии становится более ориентированной на диалог с отдельными государствами. Это не исключает внимания к широким международным форматам. Однако они уже не могут выступать в качестве приоритетных площадок продвижения российских интересов.
При этом в обоих случаях интенсификация диалога является признаком высокой степени доверия в отношениях России и её главного партнёра в Азии – Китайской Народной Республики (КНР).
Можно предположить, что в Китае отдают себе отчёт – одностороннее усиление собственных позиций в регионе может вести к дальнейшему сближению таких государств, как Вьетнам, с США. Это станет фактором дестабилизации. Северная Корея, конечно, иной случай. Но и здесь Китай серьёзно ограничен в своих возможностях. Несмотря на то, что противостояние Пекина и Вашингтона является необратимым объективным процессом, в Китае хотят придать ему максимально мирный характер. Россия, в свою очередь, намного более свободна в своих действиях, что и подтвердили итоги визита Владимира Путина в Пхеньян. В Китае, видимо, понимают, что проблему изоляции КНДР нужно тем или иным образом решать. Но по своим соображениям не готовы это делать напрямую. При этом российское вовлечение и партнёрство с Северной Кореей не может создавать никакой угрозы для интересов Китая и его безопасности – такова природа отношений между Россией и КНР.
В случае с Вьетнамом прогресс российской дипломатии также связан с желанием стран Азии балансировать влияние Китая и давление со стороны США. Вьетнамские власти не скрывают, что для них Вашингтон является приоритетным партнёром в торговле, технологиях и инвестициях. А развитие между странами политических связей даёт понять Китаю, что Вьетнам, подобно Индии, не может увидеть себя частью сферы китайского влияния. При этом в США также, видимо, понимают, что становиться безусловным союзником Вашингтона в противостоянии Китаю никто во Вьетнаме не собирается. Это вообще противоречит логике поведения держав мирового большинства, среди которых Вьетнам занимает видное место.
Подводя итог можно сказать, что российская политика в Азии вступила сейчас в следующий этап своего развития. Она уже не основывается на представлениях прошлого, когда наиболее важным было «светиться» на максимальном количестве международных площадок и форумов. Такое «свечение» и раньше давало очень мало – право выступать с позиции статиста в китайско-американском конфликте, – а сейчас стало совершенно бессмысленным. Но укрепление отношений на страновом уровне – это вопрос о кропотливой работе дипломатов и бизнеса, малоинтересной с точки зрения публичной политики и средств массовой информации. Поэтому в ближайшие годы укрепление связей с азиатскими государствами будет выглядеть как плавный процесс, в котором достижения, известные широкой публике, будут иметь действительно революционный характер.
