Последняя неделя января началась для ливанцев с новых протестов. А для нового правительства – с испытанного приёма: с попытки ключевых политиков саботировать обсуждение важнейшего для экономики страны вопроса бюджета на 2020 год. Некоторые из них высказывались в том духе, что включение его в повестку не является конституционным. Однако такое ощущение, что депутаты решили заняться повышением рейтингов, прибегнув к популистскому заигрыванию с целевыми группами вместо реальной работы, единственно в чём Ливан и нуждается, пишет Алексей Сарабьев, ведущий научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН.
Характеризуя ситуацию в Ливане, первое, на что принято смотреть, это новые изменения в расположении конфессиональных партий на политической арене. Те привилегии, которые получила партия президента «Свободное патриотическое движение», не могли долго радовать его политических оппонентов, в том числе из того же маронитского социального сегмента («Ливанские фаланги», «Ливанские силы», «Национально-либеральная партия», «Марада»). Определённые выгоды получили и шиитские партии, соратники СПД по бывшей коалиции «8 марта».
Лидером противостояния пресловутому «засилью “Хезболлы” и СПД» продолжал оставаться глава просуннитского «Движения за будущее» (“Тайяр аль-Мустакбаль”), он же глава кабинета министров. По неумолимой логике, ситуацию могли изменить только роспуск кабинета с последующей перекройкой ткани распределения властных полномочий с её замысловатым конфессиональным орнаментом. Что и произошло в октябре 2019 года.
Массовые социальные протесты
Захлестнувшая Ливан волна социальных протестов вовсе не была сознательным порождением истеблишмента. Бездействие министров бывшего правительства в отношении серьёзнейших проблем создала взрывоопасную ситуацию, и детонатором для неё стал очередной информационный повод – новые (символические) налоги и повышение цен.
Причины же для протестов более чем достойны внимания: критическая ситуация с собственными электростанциями (и отсюда – перебои с электроэнергией); наличие множества частных компаний, восполняющих пробелы ЖКХ (и отсюда – дороговизна коммунальных услуг); неурегулированный вопрос с мусорными полигонами – вспомним ливанское молодёжное протестное движение «Вы воняете!» (араб. Талаат_рихатукум), начавшееся в августе 2015 года (и отсюда – экологическая катастрофа на побережье и в городах); бездействие государства в сфере пожарной охраны (и как результат – ежегодные пожары в драгоценных ливанских лесах). Сирийские беженцы стали для ливанцев серьёзным раздражающим фактором, хотя ключевой эту проблему для ливанской экономики или демографии назвать трудно. Они проживают в относительной изоляции, почти не участвуют в протестных выступлениях и мало пересекаются с местным населением. Перечислять можно долго, но главной причиной протестов является нереализованность потенциала энергичной ливанской молодёжи, для которой в стране практически нет работы.
Ливанское общество обнаруживает глубокое социальное расслоение, а это может по-настоящему угрожать общественному сознанию новым креном влево. Так или иначе, социальные протесты не прекращаются, и попытки политиков подменить реальные реформы системы ливанского конфессионализма новыми перегруппировками не имеют успеха. В середине января 2020 года протесты усилились в преддверии формирования правительства технократов во главе с Хасаном Диабом – в знак недоверия даже этому выполненному требованию протестующих.
А тем временем политики…
Для большинства ливанских политиков вопросы участия в ключевых событиях (а чаще – неучастия) стали вопросами их политической тактики. Вместо этого они демонстрировали солидарность с народом, даже поддержку протестующих, но одновременно передислоцировали силы, наводили новые мосты с зарубежными партнёрами, выбирали приоритетные направления внешнего сотрудничества.
Ливанцы протестовали и раньше. Шумные демонстрации, даже многомесячные пикеты блокировали ряд центральных районов столицы (например, в 2006–2007 годах). Как и тогда, нынешние демонстрации и вызывающие недовольство водителей блокировки автомагистралей требуют постоянной подпитки протестным импульсом. Основные политические силы, не сговариваясь, используют проверенную тактику – согласно кивают головами, стараясь не давать поводов для разрастания социального протеста. Все надеются, что он выдохнется.
Проблем накопилось множество, и правительство технократов, каким бы эффективным оно ни оказалось, не в состоянии решить их в одночасье. Бывший глава правительства дал новому кабинету сто дней, после которых, очевидно, прозвучит призыв оценить работу новых министров. Есть подозрение, что оценка не будет положительной. И тогда следует ожидать мобилизации сторонников привычных конфессионально-клановых кругов – не настолько «страшно далеких от народа», как технократы – и восстановления прежних порядков.
Новый этап ливанского «кланово-конфессионального консоционализма», очевидно, обнулит те вынужденные уступки рвущегося на гребень политического влияния экс-премьера тех, которые стали ценой за дорогостоящую «договорённость» по решению президентского кризиса осенью 2016 года. Во всяком случае, СПД, ставшее вездесущим в исполнительной власти и силовых ведомствах, скорее всего, будет ограничено. Власть нынешнего президента при этом может и не пострадать.
Безусловно, в ближайшие два-три месяца мы будем свидетелями попыток всех сил на ливанской арене любыми способами повысить свой политический рейтинг, набрать новые очки у своих потенциальных избирателей. Можно ожидать популистских шагов и даже громких акций для «добора» авторитета у ливанцев – в самых разных проблемных сферах. Это могут быть и многообещающие программы по решению проблемы утилизации мусора (что пыталась делать в своё время партия «Катаиб»), и привлечение инвестиций для строительства тоннеля на дамасском направлении, и приток новых кредитов для решения хозяйственно-финансовых проблем страны.
И снова экономические дебаты
В отношении проблемы госдолга, банковской системы и вообще финансовой составляющей ливанские аналитики предостерегают против нового витка долговой зависимости, а значит, и внешней управляемости ливанского государства со стороны международных фондов и западных кредиторов. В качестве альтернативного и перспективного решения предлагается формула «поворота на Восток». Относительно безопасными инвестициями в этой связи называют китайские, российские и иранские: они-де не приведут к обычному для прежних кредитов втягиванию в долговую воронку и не будут требовать взамен решающего политического влияния на позицию Ливана и внутриливанский расклад.
Последняя неделя января началась для ливанцев с протестов. А для нового правительства – с испытанного приёма: с попытки ключевых политиков саботировать обсуждение важнейшего для экономики страны вопроса бюджета на 2020 год. Некоторые из них высказывались в том духе, что включение его в повестку не является конституционным. Однако есть такое ощущение, что депутаты занялись повышением рейтингов, прибегнув к популистскому заигрыванию с целевыми группами вместо реальной работы, единственно в чём Ливан и нуждается.
