Для некоторых в России Горбачёв был тем, кто предал интересы Советского Союза, ослабив его силу и подготовив гуманитарную катастрофу, поразившую миллионы россиян. Для других это был человек, который смог избежать ещё более худшего и знал, как преодолеть жёсткие ограничения идеологии, пишет Стефано Пилотто, историк, профессор международных отношений в Университете Триеста и Школе менеджмента MIB в Триесте.
Смерть Михаила Сергеевича Горбачёва в возрасте 91 года знаменует собой окончание земного путешествия человека, оставившего неизгладимый след в истории второй половины ХХ века. За шесть лет, с 11 марта 1985 года по 25 декабря 1991 года, Горбачёв изменил мир, высказался за окончание холодной войны между Востоком и Западом и поменял соотношение сил, которые после Второй мировой войны определяли баланс между ведущими державами. Но в итоге этих шести лет результаты его политических действий оказались не соответствующими его ожиданиям.
Человек, выросший внутри системы Коммунистической партии Советского Союза (КПСС), воспитанный и выкованный реальным социализмом, Горбачёв был утверждён генеральным секретарем ЦК партии после смерти своего предшественника Константина Устиновича Черненко11 марта 1985 года. В то время Москва и Вашингтон были вовлечены в новый виток противостояния. Его определяли сразу несколько факторов. Это и ядерное перевооружение на уровне ракет средней дальности, и советское присутствие в Афганистане, и проект Стратегической оборонной инициативы США, основанный на космическом и лазерном оружии, и продолжающаяся борьба за либерализацию в Польше.
Горбачёв, не без внутреннего сопротивления, встал на инновационный путь как в области международных отношений, так и в области внутренних реформ. Динамичный, улыбчивый, оптимистичный, он установил новые – дипломатический и диалектический – подходы к отношениям с Соединёнными Штатами Америки (как с Рейганом, так и с Бушем) посредством двусторонних встреч, направленных на повышение взаимного доверия и достижение невероятных договорённостей в области ядерного и обычного разоружения.
Внутри страны он открыл советскую экономическую систему для международной торговли, одобрял иностранные инвестиции в СССР и способствовал зарождению частной собственности. Горбачёв начал процесс политической либерализации, который допускал присутствие других политических партий, уменьшал цензуру средств массовой информации, гарантировал право на забастовку, а также поддерживал свободу совести и религии. Эти реформы положили начало новой эпохе в истории реального социализма и оказали огромное влияние как на население социалистических стран Восточной Европы, так и на тех, кто жил в пределах Советского Союза.
Падение Берлинской стены, распад Югославии, самого Советского Союза, а затем и Чехословакии были, несмотря ни на что, результатом политических действий Горбачёва. Человека, который мечтал о возможности реформировать социалистическую систему, чтобы адаптировать её к вызовам современного мира. Переворот 19 августа 1991 года, который провалился два дня спустя, был первым предупреждением о шторме, который захлестнёт его в течение следующих недель, когда он стал свидетелем односторонних инициатив Бориса Ельцина и тех, кто преследовал национальные идеалы в своих республиках. Он мог развязать гражданскую войну, чтобы избежать отделения, но не сделал этого. Он предпочитал мир войне. Он ушёл с памятной речью, произнесённой на Рождество 1991 года, и сразу же вошёл в историю.
Для некоторых в России Горбачёв был тем, кто предал интересы Советского Союза, ослабив его силу и подготовив гуманитарную катастрофу, поразившую миллионы россиян, оставшихся после 1991 года жить в бывших советских республиках, под управлением, подверженным новым национальным чувствам на местном уровне. Для других это был человек, который смог избежать ещё более худшего и знал, как преодолеть жёсткие ограничения идеологии.
Я помню, когда Горбачев приезжал в Италию и неожиданно пошёл пожать руки и поговорить с простыми людьми на улице, которые его приветствовали, то поражённый Джулио Андреотти сказал тогда в прямом эфире: «Инкуба больше нет». Эта неожиданная фраза стала свидетельством того, как Горбачёв ломал стереотипные представления о Советском Союзе даже у самых опытных политиков того времени.
Когда я сам познакомился с Горбачёвым в 1996 году, я очень хорошо запомнил его глаза: они говорили сами за себя и были полны человечности. Он навсегда остался образом перестройки и гласности.
