Первые месяцы 2021 года могут стать бурными. В очередной раз над Корейским полуостровом будут летать ракеты, пхеньянские, а возможно, и вашингтонские, дипломаты будут делать воинственные заявления, а мировая печать будет писать о том, что, дескать, «Корейский полуостров находится на грани войны». Разумеется, принимать всерьёз эти заявления не надо, пишет Андрей Ланьков, профессор Университета Кукмин (Сеул).
Итак, следующим президентом Соединённых Штатов Америки станет Джо Байден, хотя его победа на выборах была непростой, и в этой связи возникает вопрос о том, каким будет «мир Джо Байдена». Этот вопрос задают сейчас во всех странах мира, и Корея, конечно же, не является исключением.
Южнокорейская печать в целом приветствовала победу Байдена, причём правоконсервативная оппозиция, известная своими крайне проамериканскими симпатиями, продемонстрировала по этому поводу больше энтузиазма, чем провластные издания.
Байден неоднократно выступал с критическими заявлениями в адрес политики, проводимой администрацией Дональда Трампа в отношении Северной Кореи. С похожими заявлениями выступал и Энтони Блинкен, который будет госсекретарём в администрации Байдена.
Во время телевизионных дебатов Байден и Трамп несколько раз возвращались к северокорейскому вопросу. При этом Байден дважды назвал северокорейского руководителя Ким Чен Ына «бандюком» и подчеркнул, что он не будет встречаться с северокорейским лидером, если северокорейская сторона не покажет своего желания продвигаться по пути ядерного разоружения.
Понятно, что заявлениям, которые звучат в ходе телевизионных дебатов, не следует особо доверять – о них часто забывают после избрания. Похоже, однако, что все эти замечания отражают то, что на начальном этапе своего правления Байден собирается делать в отношении Северной Кореи.
С другой стороны, этот подход предусматривает, что США не должны ослаблять режима санкций ООН, направленных против Северной Кореи. Действующие ныне санкции, беспрецедентные по своей жёсткости и близкие к экономической блокаде страны, были введены Советом Безопасности ООН в 2016–2017 годах. Инициатива исходила от США, но принятие нынешнего режима санкций было бы невозможно, если бы Китай и Россия тогда не поддержали американские предложения. Сейчас, когда отношения США и Китая резко ухудшились, китайские дипломаты, возможно, жалеют о той позиции, которую они заняли во время голосования по вопросу о санкциях, но действующий в Совете Безопасности «принцип вето» означает: без согласия США отменить или ослабить санкции невозможно.
Для КНДР эта ситуация является крайне неприятной. Конечно, Китай и – в меньшей степени – Россия используют некоторые лазейки для того, чтобы взаимодействовать с Северной Кореей. Конечно, режим санкций не запрещает предоставление Северной Корее гуманитарной помощи. Тем не менее в условиях санкций ни о никаких серьёзных вложениях в северокорейскую экономику не может быть и речи. Это означает, что выздоровление северокорейской экономики, которое успешно шло в 2012–2018 годах, приостановлено на неопределённый срок.
Дональд Трамп, при всей своей эксцентричности и некоторой авантюрности, был человеком, с которым в Пхеньяне теоретически могли найти общий язык. В Пхеньяне надеялись, что рано или поздно им удастся договориться о приостановке своей ядерной программы в обмен на значительное ослабление санкционного режима (разумеется, на условиях сохранения уже существующих ядерных зарядов). При Байдене на это рассчитывать не приходится.
Тем не менее сложившаяся ситуация, безусловно, не нравится северокорейскому руководству – в том числе и потому, что она толкает Пхеньян в объятия Пекина. В первые годы своего правления Ким Чен Ын старался максимально дистанцироваться от Китая. Дело тогда доходило до достаточно провокационных выпадов, которые Северная Корея совершала в адрес своего огромного восточного соседа. Возникшая ныне зависимость от Китая означает, что Северная Корея во многом теряет свободу манёвра.
Кроме этого, Ким Чен Ын и его окружение понимают, что Китай, безусловно, хочет сохранения статус-кво, но это не обязательно предусматривает, что во главе Северной Кореи должен находиться именно Ким Чен Ын, а не какой-то иной, более благоприятный для Китая руководитель. В конце концов, единственная серьёзная попытка отстранить семейство Ким от власти была предпринята в августе – сентябре 1956 года при поддержке как Москвы, так и Пекина – обстоятельство, о котором в северокорейском руководстве никогда не забывали.
Таким образом, для Северной Кореи в средне- и долгосрочной перспективе важнейшей задачей является выход из-под санкционного режима. Этот выход позволит, во-первых, возродить экономику и возобновить экономический рост, а во-вторых, создаст условия для избавления от излишней зависимости от Китая. Избрание Байдена осложняет решение этой задачи, ибо Байден пока не настроен на поиск дипломатических компромиссов.
Учитывая многочисленные прецеденты, можно предположить, что северокорейская сторона может воспользоваться тем приёмом, которым она неоднократно и, как правило, успешно пользовалась в прошлом: сначала создать кризис на Корейском полуострове, а потом пойти на снижение напряжённости – но только в обмен на уступки со стороны других заинтересованных стран (в первую очередь – со стороны США).
Наиболее надёжным и эффективным способом для того, чтобы спровоцировать резкое обострение ситуации, является, разумеется, проведение испытаний межконтинентальных баллистических ракет (МБР), работа над которыми в Северной Корее продолжалась все эти годы. С начала 2018 года Пхеньян ввёл формальный односторонний мораторий на запуск МБР. Однако, как показал прошедший 10 октября 2020 года в Пхеньяне парад, на котором были продемонстрированы впечатляющие новые образцы ракетной техники, во время моратория северокорейские инженеры не теряли времени даром. В настоящее время в Северной Корее прошли испытания два образца МБР, которые способны поражать цели на большей части территории США. Кроме этого, на параде 10 октября была показана новая МБР, которая, по предположениям, имеет ещё большую дальность и способна поражать цели в любой точке земного шара (пока не испытывалась).
Показаны были на параде и новые образцы ракет, использующих твёрдое топливо. Такие ракеты представляют ещё большую потенциальную опасность для противника, так как, в отличие от ракет с двигателями на жидком топливе, они не требуют продолжительной предстартовой подготовки и могут быть запущены в течении нескольких минут после принятия решения руководством страны.
В этой обстановке представляется возможным, что в начале следующего года северокорейское руководство, стремясь пойти на обострение (за которым, как уже говорилось, должны последовать переговоры и желательный для Пхеньяна компромисс), объявит об одностороннем выходе из моратория на испытания МБР и произведёт запуски. Если северокорейское руководство решит усилить политический эффект, ракеты могут быть запущены по настильной траектории с падением головных частей в отдалённых районах Тихого океана – в относительной близости от американских берегов. В последние годы во избежание дипломатических осложнений северокорейские ракеты запускались по высокой траектории, то есть, достигнув максимально возможной высоты, падали в море недалеко от стартовой площадки. При использовании высокой траектории МБР не пролетали над территорией других государств, что снижало риск дипломатических осложнений.
Нельзя полностью исключать и того, что северокорейское руководство пойдёт на проведение новых ядерных испытаний. Последнее ядерное испытание в Северной Корее проводилось в сентябре 2017 года, когда был совершён первый в истории страны полноценный взрыв термоядерного заряда. Впрочем, ядерные испытания не представляются вероятными в силу того, что они, скорее всего, вызовут серьёзное противодействие со стороны Китая. Пекин традиционно относится к ядерной программе куда менее терпимо, чем к программе ракетной.
Впрочем, именно позиция Китая является решающим фактором, который определит то, что произойдёт в ближайшие месяцы. Скорее всего, Китай, несмотря на сделанную им ставку на стабильность в Северной Корее и, соответственно, на поддержку режима Ким Чен Ына, негативно отнесётся к возможному запуску МБР. Можно предположить, что Китай окажет на КНДР давление, добиваясь от Пхеньяна отказа от проведения таких испытаний. На настоящий момент невозможно оценить, насколько серьёзным и эффективным окажется такое давление.
Таким образом, первые месяцы следующего года могут стать бурными. В очередной раз над Корейским полуостровом будут летать ракеты, пхеньянские (а возможно, и вашингтонские) дипломаты будут делать воинственные заявления, а мировая печать будет писать о том, что, дескать, «Корейский полуостров находится на грани войны». Разумеется, принимать всерьёз эти заявления не надо – подобные военно-дипломатические спектакли происходят на Корейском полуострове с завидной регулярностью. Впрочем, каждый такой спектакль являет собой любопытное зрелище.
Однако не ясно главное: если Северная Корея, проигнорировав вероятное сопротивление Китая, всё-таки пойдёт на обострение, удастся ли ей добиться серьёзных уступок со стороны Байдена? На этот вопрос сейчас нет ответа. В своё время подобная тактика, применённая к Бараку Обаме, предшественнику и наставнику Байдена, не дала результатов. Впрочем, мир меняется, так что нам остаётся только наблюдать.
