Недавнее столкновение между Индией и Пакистаном в прессе сразу же окрестили «войной дронов»: впервые обе стороны в бою активно применяли БПЛА. О причинах напряжённости и о том, почему бенефициаром последнего индо-пакистанского обострения невольно стала Россия, пишет Лейла Тураянова, младший научный сотрудник Центра Индоокеанского региона ИМЭМО РАН.
После провала попыток нормализации индо-пакистанских отношений в начале первого премьерского срока Нарендры Моди ситуация во время обострений напряжённости развивалась по сценарию: масштабный теракт в индийском Кашмире – удар возмездия по Пакистану – ответные действия Исламабада – деэскалация.
В 2016 году Индия нанесла «хирургические удары» по террористам в пакистанской части Кашмира, а в 2019 году –авиаудар по тренировочному лагерю боевиков «Джаиш-е-Мухаммад» в Балакоте в пакистанской провинции Хайбер-Пахтунхва.В ходе последнего кризиса, спровоцированного терактом в Пахалгаме, события в целом соответствовали этой же схеме. Поскольку Индия и Пакистан не были заинтересованы в эскалации, военным двух стран удалось достаточно быстро договориться о прекращении огня. При этом обе стороны сумели «сохранить лицо» и заявить о победе над противником.
Однако есть и существенные отличия. С точки зрения использованных средств поражения, количества атакованных объектов, а также в географическом отношении удар возмездия Индии оказался гораздо более масштабным, чем в 2016 и 2019 годах. 7 мая 2025 года в рамках операции «Синдур» Индия нанесла 24 удара по девяти объектам террористической инфраструктуры, пять из которых находились в пакистанской части Кашмира, четыре – в пакистанской провинции Пенджаб. По данным индийских СМИ, удары были нанесены истребителями Rafale с применением крылатых ракет воздушного базирования Scalp (Storm Shadow) и управляемых авиабомб Hammer, а также дронами-камикадзе (барражирующими боеприпасами). Ответ Пакистана был соразмерным, что повлекло за собой продолжение эскалации. На четвёртый день, после обмена ударами ракет и беспилотников, а также артиллерийских обстрелов на линии контроля в Кашмире, боевые действия удалось остановить.
Обострение впервые сопровождалось широкой кампанией Нью-Дели по мобилизации общественного мнения за рубежом в поддержку своих действий. Центральным в этой кампании стало решение направить семь делегаций, в состав которых вошли депутаты и отставные дипломаты, в 32 государства Европы, Азии, Америки, Ближнего Востока и Африки, включая Россию и США, а также в штаб-квартиру ЕС в Брюсселе для распространения информации об операции «Синдур» и доведения индийской позиции до мирового сообщества. В каждую из делегаций вошли представители как правящего Национального демократического альянса, так и оппозиционных партий, что призвано подчеркнуть сложившийся в Индии межпартийный консенсус относительно «политики нулевой терпимости к терроризму». Вслед за Нью-Дели об отправке двух высокопоставленных делегаций в Вашингтон, Нью-Йорк, Лондон, Брюссель и Москву для «разоблачения индийской пропаганды» объявил и Исламабад.
Беспрецедентным также стал накал информационного противостояния с тиражированием в соцсетях фейков, гипертрофировавших успехи своей армии и потери противника. Пока свидетельств тому, что это повлияло на развитие конфликта, нет. Тем не менее возникает вопрос, способны ли подобные манипуляции в будущем оказать воздействие на принимаемые в Нью-Дели и Исламабаде решения с учётом того, что общественное мнение в обеих странах в ходе каждого обострения побуждает руководство к решительным шагам.
«Линия Лакшманы» для Пакистана
12 мая после завершения боевых действий в обращении к нации Моди изложил основные элементы дальнейшей стратегии Нью-Дели в отношении Исламабада. Позднее он назвал её «Лакшман рекха» –«линией Лакшманы» – против терроризма (в индийском эпосе «Рамаяна» эта магическая черта была проведена Лакшманой для защиты жены Рамы Ситы; в индийском политическом дискурсе это означает символическую красную линию, которую нельзя пересекать).
Во-первых, Моди пообещал неизбежный ответ на потенциальную террористическую атаку против Индии. «Мы дадим достойный ответ только на наших условиях. Мы примем жёсткие меры везде, откуда берут начало корни терроризма», – сказал премьер, заявив таким образом о праве Нью-Дели наносить удары по террористической инфраструктуре, в том числе в глубине пакистанской территории.
Во-вторых, Моди указал, что Нью-Дели не потерпит «ядерного шантажа» со стороны Исламабада. Иными словами, наличие у Пакистана ядерного оружия не рассматривается в качестве препятствия для нанесения конвенциональных ударов.
В-третьих, премьер-министр подчеркнул, что Нью-Дели не будет делать различий между правительством, спонсирующим терроризм, и организаторами терактов. Подход Индии к трансграничному терроризму предполагает наложение издержек на Пакистан; с учётом того, что до сих пор масштабы военного ответа Нью-Дели на теракты возрастали, в будущем не исключено стирание грани между ударами по террористической инфраструктуре и пакистанским военным объектам.
В-четвёртых, Моди заявил, что переговоры с Пакистаном могут идти только по вопросам терроризма и по «оккупированному Пакистаном Кашмиру». «Террор и переговоры несовместимы. Террор и торговля несовместимы. Вода и кровь несовместимы», – сказал он.
Наконец, премьер обосновал использование силы с точки зрения притязаний страны на статус глобальной державы. «Каждый индиец должен иметь возможность жить в мире и осуществить мечту о Виксит Бхарат (развитой Индии). Для этого Индии крайне необходимо быть могущественной, а также использовать эту силу, когда требуется. И в последние несколько дней Индия сделала именно это», – заявил он.
По сути, ничего принципиально нового эта доктрина в политику Индии не привносит, представляя собой развитие и закрепление уже сформировавшихся при правительстве Моди подходов к Пакистану. Для индо-пакистанских отношений в условиях заморозки всего комплекса связей и отсутствия у сторон какого-либо интереса к налаживанию диалога это предвещает дальнейшую деградацию. Открытым также остаётся вопрос, может ли концепция управляемой эскалации, работавшая до сих пор, в будущем дать сбой.
В долгосрочной перспективе новым фактором, способным привести к обострению обстановки, может стать использование Индией водного вопроса в качестве рычага давления на Пакистан. На сегодняшний день технических возможностей для существенного изменения режима стока рек, текущих в Пакистан, у Индии нет, однако с приостановкой действия Договора о водах Инда у Нью-Дели появляется возможность реализовывать крупные гидротехнические проекты без оглядки на Исламабад.
Война дронов
Впервые обе стороны в бою активно применяли БПЛА, из-за чего СМИ сразу же окрестили конфликт «войной дронов». Ранее Индия и Пакистан в основном использовали военные беспилотники для наблюдения и разведки на границах. Кроме того, Исламабад задействует дроны в контртеррористических операциях на своей территории.
В последние годы интенсивность применения БПЛА на индо-пакистанской границе возросла. Как утверждают индийские силовые службы, базирующиеся в Пакистане террористические группировки используют дроны для контрабанды оружия и боеприпасов через границу с Индией. По данным индийских пограничных сил безопасности (BSF), с января по октябрь 2024 года на границе с Пакистаном было перехвачено более 250 беспилотников. Впервые индийский военный объект – авиабаза в Джамму – был атакован дронами в июне 2021 года.
В области БПЛА Пакистан зависит от партнёрств с Китаем и Турцией, в то время как Индия тесно сотрудничает с Израилем. Парк ударных беспилотников Пакистана включает турецкие TAI Anka, Asisguard Songar, Bayraktar TB2 и Bayraktar Akinci, китайские Wing Loong, CH-4, а также собственные Burraq (локализованная версия китайских CH-3A) и Shahpar. Кроме того, на вооружении страны находятся турецкие дроны-камикадзе Baykar YIHA-III и собственные GM 500 Turah.
В арсенал боевых дронов Индии входят израильские разведывательно-ударные БПЛА Heron Mark-2, израильские дроны-камикадзе Harpy, Harop и SkyStriker (производство последних локализовано в Индии), польские Warmate и собственные Nagastra-1, JM-1, ALS-250. В октябре 2024 года республика заключила с США контракт на сумму 4 миллиарда долларов на поставку 31 разведывательно-ударного беспилотника MQ-9B Predator.
Нью-Дели уделяет большое внимание развитию собственной индустрии военных и гражданских БПЛА в партнёрстве с частными игроками. Меры поддержки беспилотной отрасли включают либерализацию нормативно-правовой базы применения БПЛА, программы стимулирования производства дронов и компонентов для них, ограничения на импорт беспилотников. Ряд индийских стартапов в последнее время получил контракты на производство дронов для вооружённых сил.
Опыт боевого применения беспилотников будет стимулировать Индию и Пакистан к укреплению своих потенциалов в области беспилотной авиации, а также средств противодействия БПЛА, включая РЭБ и ПВО. Преимущества использования беспилотников – относительно низкая стоимость, точность поражения целей, способность снижать потери личного состава, частично компенсировать асимметрию в вооружениях – послужат тому, что в будущих конфликтах в Южной Азии их роль будет расти.
Сила русского оружия
Бенефициаром обострения между Индией и Пакистаном невольно стала Россия: конфликт сделал отличную рекламу российскому ВПК и создал заделы для укрепления российско-индийского военно-технического сотрудничества, в том числе в области систем ПВО. Так, Индия использовала зенитные ракетные системы С-400 «Триумф», что стало первым боевым применением этих комплексов зарубежным покупателем. Роль ЗРС лично отметил Моди, подчеркнув, что система ПВО, усиленная С-400, отразила атаки Пакистана на индийскую оборонную инфраструктуру.
Контракт на поставку пяти полковых комплектов систем С-400 «Триумф»стоимостью 5,4 миллиарда долларов был заключён в 2018 году. Три комплекта развёрнуты на границах с Пакистаном и Китаем, поставка остальных двух ожидается до 2026 года. По информации индийских СМИ, после успешного боевого применения Нью-Дели хотел бы ускорить получение оставшихся полков, а также приобрести дополнительные комплекты. Кроме того, Россия предложила Индии совместное производство зенитных ракетных комплексов С-500.
Стороны также ведут переговоры по проектам в области укрепления индийской системы предупреждения о ракетном нападении. Как сообщают индийские СМИ, Нью-Дели намерен заключить контракт на покупку радиолокационной станции (РЛС) типа «Воронеж». Стоимость соглашения может составить 4 миллиарда долларов, при этом около 60 процентов компонентов системы планируется производить в Индии. Кроме того, Индия и Россия обсуждают поставку РЛС загоризонтного обнаружения 29Б6 «Контейнер».
Благоприятная атмосфера складывается и на других направлениях российско-индийского ВТС. В ходе операции «Синдур» первое боевое применение получила сверхзвуковая крылатая ракета BrahMos – один из самых успешных проектов двустороннего сотрудничества. Отзывы были исключительно комплиментарны: сообщается, что 10 мая около 15 ракет, запущенных с истребителей Су-30МКИ, поразили 11 пакистанских авиабаз. Россия и Индия сотрудничают в разработке авиационных ракет нового поколения BrahMos NG, а также, по некоторым данным, готовы возобновить обсуждение совместного проекта гиперзвуковой ракеты BrahMos-II.
