8 мая Иран направил Германии, Великобритании, Китаю и России заявление о том, что приостанавливает выполнение отдельных обязательств в рамках ядерной сделки – в частности, отказывается соблюдать лимиты запасов урана и тяжёлой воды. Кроме того, в том случае если в течение 60 дней партнёры Ирана не начнут выполнять обязательства «в банковской сфере и в области нефтяных месторождений», Тегеран намерен приступить к модернизации ядерного реактора в Араке. О том, как можно интерпретировать эти заявления, следует ли «хоронить» СВПД заранее и что в данном случае может сделать Россия, рассказал в эксклюзивном интервью ru.valdaiclub.com генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов.
Принятое сейчас Ираном решение – во многом вынужденное. В изначальном соглашении ему оставлялось право не только хранить запасы обогащённого урана и тяжёлой воды, но и продавать их излишки на международном рынке. Однако же сейчас с учётом американских санкций Иран такой возможности фактически лишился и оказался перед неприятной дилеммой: либо прекратить программу обогащения, либо выйти за границы, которые предусматривались в соглашении СВПД от 2015 года. Естественно, он предпочёл пойти по второму пути, ссылаясь на то, что из-за санкций он не имеет технической возможности выполнять данную часть соглашения. Поэтому слишком драматизировать нынешнее заявление Ирана не следует.
Что же касается 60 дней – это гораздо более серьёзная заявка, адресованная прежде всего европейским участникам соглашения. Из неё можно сделать вывод, что Иран не считает их усилия по созданию отдельных механизмов ведения торговли достаточными, чтобы продолжать выполнение сделки. Поскольку очевидно, что для России и Китая санкции со стороны США не столь важны и принципиальны, мяч в данном перебрасывают на сторону прежде всего европейцев. Это призыв проявить больше энергии и каким-то образом обеспечить невыполнение европейскими компаниями односторонних американских санкций. Сделать это по понятным причинам очень трудно, поскольку никто не хочет стать объектом разбирательств и многомиллионных штрафов за ведение экономического сотрудничества с Ираном.
К этому администрация Трампа фактически и ведёт: выход Ирана из сделки снимет напряжённость в американо-европейских отношениях и подтвердит опасения США на тот счёт, что Иран неискренен и выполнять условия сделки не собирается. Кроме того, это даст США формальные основания для того, чтобы перенести вопрос в Совбез ООН и требовать восстановления санкционного режима, который имел место до 2015 года. Поэтому проблема здесь в том, насколько иранскому руководству хватит выдержки и готовности продолжать выполнение основных положений соглашения, несмотря на растущее американское давление.
Если говорить о том, возможно ли сохранение сделки, это вопрос прежде всего к Европе. Иран примерно себе представляет, чего ожидать от России и Китая даже в том случае, если сделка провалится. Позиция европейских стран, от которых Иран ожидает увеличения объёмов торговли, инвестиций и технологического обмена – двойственная, поскольку им не хочется ссориться с США, а их бизнесу – не хочется терять этот рынок. Ожидается, что они могли бы ускорить формирование альтернативных механизмов финансовых расчётов, которые вывели бы бизнес из-под удара со стороны США, или предпринять иные шаги навстречу Тегерану.
В целом задача международного сообщества заключается в том, чтобы найти Ирану достойное место в системе безопасности региона, чтобы он выступал не в качестве спойлера, а в качестве стейкхолдера. Речь идёт о поведении Ирана в регионе, которое вызывает вопросы со стороны его суннитских арабских соседей, не говоря уже об Израиле. Эта большая задача будет решаться в течение длительного времени через постепенное установление доверия, снижение уровня враждебной риторики, контакты между военными, отказ от вмешательства во внутренние дела, договорённости о статусе иностранных вооружённых сил в Сирии и тому подобные меры. Сейчас, однако же, это движение затруднено и фактически парализовано из-за давления со стороны США – а методом «кнута» в отсутствие «пряников» решить эту задачу не получится.
Что касается возможного вклада России, то как-либо существенно повлиять на экономическое положение в Иране она не может: если посмотреть на общий объём торговли и инвестиций между двумя странами, то он не очень значителен. Россия может заблокировать резолюции, которые США могут выдвинуть в Совете Безопасности ООН и в какой-то степени выступать в качестве посредника между Ираном и его противниками в регионе – например, Саудовской Аравией. Считается, например, что она уже сыграла большую роль в том, чтобы подключить его к соглашению ОПЕК+, ограничившему поставки нефти на мировые рынки. Гипотетически даже можно допустить, что Россия как страна, которая имеет хорошие отношения с Ираном и Израилем, могла бы содействовать снятию напряжённости, повышению предсказуемости в этих очень сложных и болезненных отношениях. Иначе говоря, Россия может сделать довольно много на политическом уровне, но не может заменить Европу в качестве потенциального драйвера экономического и социального развития Ирана.