Особый статус российско-финляндских отношений в современной Европе сохраняется, хотя Россия, увы, достаточно токсична для среднестатистического представителя политического класса ЕС, и Финляндия в некоторой степени следует европейской моде. 21 августа президент России Владимир Путин посетит Хельсинки с рабочим визитом. Подробнее о важности российско-финляндского диалога – в аналитическом материале Николая Межевича, профессора кафедры европейских исследований СПбГУ, президента Российской ассоциации прибалтийских исследований.
Владимир Путин и президенты Финляндии регулярно проводят двусторонние переговоры. Эти встречи проходят минимум раз в год. Параллельно встречаются председатели правительства, министры, губернаторы, региональные чиновники, пожарники и дорожники приграничных территорий, профессора и эксперты. В этом контексте высказывание президента Литвы о том, что ему не о чем говорить с Путиным вызывает грустную улыбку, которой мы провожаем неадекватного гостя с концерта высокого европейского уровня в престижном театре.
Финляндия, безусловно, имеет особый статус в глазах поколений российских политиков высшего ранга. Выстраивание особой линии началось не с участия Леонида Брежнева в знаменитом хельсинкском Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года. Наоборот, факт проведения совещания в Хельсинки и встречи руководства СССР и Соединённых Штатов Америки свидетельствовал о том, что к тому моменту особый статус в Финляндии не был предметом для дискуссий.
В Ленинграде это чувствовалось всегда. Существовало такое уникальное явление, как региональная корпорация «Ленфинторг», вошедшая затем в систему Комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга.
Вспомним и то, что сама торговля с Финляндией осуществлялась не с помощью финских марок или советских рублей, а через клиринговый рубль – условную расчётную единицу, «близкого родственника» европейского экю, предшественника евро.
Последующие геополитические изменения разрушили эту модель. В большой степени финский рынок открылся на Запад и частично закрылся на мало платёжеспособный Восток. Торговля Финляндии и России, пройдя через тяжелейшие кризисы 1989–1993 и 1997–1999 годов сохранилась и продолжает оказывать сильное влияние на двусторонние отношения.
Особый статус российско-финляндских и финляндско-российских отношений в современной Европе сохраняется. Вопросы безопасности повысили свой ранг в двустороннем диалоге. И их нельзя назвать новыми для диалога Москвы и Хельсинки.
Обратимся к интервью Владимира Путина финской газете «Хельсингин саномат» и финскому телеканалу «Юлейсрадио», которое президент дал накануне своего официального визита в Финляндию, запланированного на 2–3 сентября 2001 года. Два программных тезиса, озвученных 18 лет назад, как минимум сохранили свою актуальность: «На наш взгляд, правильнее было бы создавать единую архитектуру безопасности в Европе, которая не создавала бы новых разделительных линий»; «После того как … нам будут предложены варианты решения вопросов в сфере стратегической стабильности, в некоторых других вопросах, наш диалог примет предметный характер».
Возможность конструктивной беседы и поиска моделей двустороннего взаимодействия не означает отсутствия проблем. Европейские стереотипы демонстративной недружественности в буквальном смысле «захватили» Финляндию. Приведём пример. Во второй половине августа текущего года финские СМИ сообщили о том, что «полиция раскрыла исторически крупное преступление по отмыванию денег – российская ОПГ отмыла через финскую компанию более 100 млн евро». Начинаем читать. Выясняется, что два гражданина Эстонии «отмывали» деньги через финскую строительную компанию HTR Talonrakennus Oy. Ещё в 2014 году на счета фирмы в банках Nordea (скандинавский капитал) и Danske Bank было перечислено около €140 млн. По мнению полиции, речь идёт о деятельности российской ОПГ. Тема русской мафии стала странным медийным фоном для информации о визите президента России. При этом никто не вспомнил о том, что проблемы европейской банковской системы, «нестыковки» между законодательством ЕС и национальными нормами, кризис банков Nordea и Danske Bank, некоторых других, в прошлом безупречных финансовых институтов, давно стали заботой специалистов. Разговоры про русскую мафию – это лишь форма маскировки собственной некомпетентности. К сожалению, в этом вопросе Хельсинки практически не отличается от Таллина и Риги.
Россия, увы, достаточно токсична для среднестатистического представителя политического класса Европейского союза. В некоторой степени Финляндия следует европейской моде. Однако позиция Финляндии намного сложнее, рациональнее чем у других стран ЕС. Финский средний и крупный бизнес прекрасно знает, что работать в России и с Россией сложно, но и норма прибыли существенно выше, а рынок практически безграничен.
