Способны ли Москва и Пекин выработать общий взгляд на устройство мира и на место собственной истории в мировом историческом процессе? Какие детерминанты определяют взгляд двух держав на то, каким должен быть новый мировой порядок? Об этом пишет Андрей Сушенцов, декан факультета международных отношений МГИМО МИД России.
Российско-китайские отношения переживали разные периоды, дойдя до уровня всеобъемлющего партнёрства и стратегического взаимодействия. В эпоху «асинхронной многополярности» вопрос о национальном генезисе знаний об устройстве международных отношений приобретает принципиальный характер для решения задачи разработки суверенного, стратегически автономного политического курса.
Рождение советско-российской науки о международных отношениях произошло после окончания Второй мировой войны в контексте безоговорочной победы советского государства и советского народа, для которого эта война стала Отечественной. Этот конфликт стал точкой бифуркации для системы международных отношений – она трансформировалась в мировой порядок, чётко разделённый на два полюса, где одним из двух центров силы стал Советский союз. Перед новым поколением специалистов в области международных отношений – дипломатами, учёными, аналитиками и экспертами – открылась перспектива конструирования новой структуры международных отношений. Как следствие, возникла необходимость выработки концептуальных основ и аналитического аппарата для анализа международных процессов. В ту эпоху характерной чертой российско-китайских отношений был общий взгляд двух стран на то, как устроен мир, в каком направлении и под влиянием каких процессов и глобальных трендов он развивается. Это общее для Москвы и Пекина мировидение, подкрепляемое разделяемым элитами и академическим сообществом обеих стран классовым подходом к изучению и оценке исторического процесса, обеспечило СССР и КНР общую эпистемологию международного, то есть общность подхода к анализу, оценке и прогнозированию международных отношений.
За время холодной войны советско-китайские отношения успели претерпеть существенные метаморфозы. Так, страны пережили период острого конфликта и даже конфронтации – показательным событием этого этапа стал пограничный конфликт на острове Даманский в 1969 году, приобретший довольно кровавый характер. Тем не менее к концу 1980-х напряжённость в российско-китайских отношениях сменилась поступательным конструктивным развитием. Знаковым итогом этого развития стало подписание Российско-китайской совместной декларации о многополярном мире и формировании нового международного порядка от 23 апреля 1997 года. По меркам своего времени этот документ носил революционный характер. Несмотря на то что 1990-е годы стали временем доминирования в мировой политике и науке о международных отношениях западных идей и нарративов, руководство внешнеполитических ведомств России и Китая, авторы этого документа, нашли в себе интеллектуальную смелость и прозорливость, чтобы сформулировать альтернативный образ системы международных отношений, основанной на суверенном равенстве государств, уважении суверенитета, невмешательстве во внутренние дела, взаимном учёте интересов. Важным тезисом декларации стала констатация того, что тип внутриполитического уклада, имеющийся в той или иной стране, не играет роли параметра во внешнеполитическом сотрудничестве, то есть вопросы внутренней политики в отдельно взятом государстве остаются его внутренней прерогативой и являются второстепенным сюжетом для внешней политики, если вообще фигурируют в повестке дня.
Однако с течением времени российская и китайская эпистемологии международных отношений стали несколько различаться. Особенно существенно и явственно эти различия обозначились в постбиполярную эпоху. В этот период многие государства, пытаясь осознать свою роль в новой международной ситуации и обрести своё место в трансформирующемся мировом порядке, парадоксальным образом обратились не к национальному опыту, а к западной эпистемологии международных отношений. Место базового языка теории международных отношений занял английский, а соответствующие дисциплины в университетах стали читаться по учебникам, выпущенным в Соединённых Штатах и Великобритании. Исследовав рабочие учебные планы ряда крупных университетов группы ведущих стран из различных регионов мира, мы с коллегами обнаружили, что и теперь в значительном количестве стран практика подготовки дипломатов и специалистов-международников носит импортный характер. Речь идёт об импорте книг, курсов, иногда даже преподавателей – получив в том или ином виде образование на Западе, они, вернувшись домой, транслируют западную перспективу.
При этом таким же естественным образом перед нами встаёт задача создавать собственные нарративы: не игнорируя проблемные моменты, предложить такую интерпретацию панорамы нашей собственной истории, которая будет задавать конструктивный настрой, отвечающий целям развития России и Китая. Представляется, что тезисы, сформулированные нашими предшественниками почти тридцать лет назад в вышеупомянутой декларации, не теряют своей актуальности и могут стать отправной точкой для того, чтобы Россия и Китай смогли выработать принципы конструктивных взаимоотношений и подходы к обеспечению безопасности в Евразии в новую эпоху, а затем предложить этот образ взаимодействия другим государствам, объединённым общей судьбой в рамках Евразийского континента.
