Мы столкнулись с кризисом, который случается раз в поколение, причём иного характера, чем все те, что мы переживали раньше. Это не глобальный кризис, как предыдущие. Это «персонализированный» кризис. О том, что такое безопасность в новом мире, пишет Рикардо Эрнесто Лагорио, чрезвычайный и полномочный посол Республики Аргентины в Российской Федерации (2017–2020), советник CARI. Статья подготовлена в продолжение сотрудничества с Аргентинским советом по международным отношениям (CARI) в рамках Валдайского проекта Think Tank.
Мир сейчас подводит итоги. Цитируя бывшего госсекретаря США Дина Ачесона, мы снова «присутствуем при сотворении». Налицо разрыв между восприятием и реальностью. Например, мы возвращаемся к дисфункциональным концепциям, таким как «холодная война», поскольку откладываем на потом реальные задачи определения, разработки и реализации многостороннего сотрудничества.
Прежде всего, я хотел бы подчеркнуть, что, рассматривая тему безопасности и стабильности в XXI веке, нужно больше опираться на концепцию безопасности, чем на концепцию стабильности, потому что первая гораздо более зависит от поведения акторов, в то время как последняя носит скорее системный характер и, таким образом, в меньшей степени определяется отношениями и действиями.
Я использую термин «акторы» в общем смысле, поскольку считаю, что вопрос безопасности в XXI веке также должен решаться не только с использованием ориентированного на государства подхода, но также с привлечением огромного числа негосударственных субъектов.
Кроме того, это жестокое совпадение, что в год празднования 75-летия создания Организации Объединённых Наций мы переживаем первый настоящий глобальный кризис, который непосредственно касается формулы «Мы, народы Объединённых Наций» из преамбулы к Уставу ООН.
Наша глобальная система в значительной степени соответствует 1945 году, международной системе, в которой было всего 51 государство, где суверенитет был намного сильнее, конфликты – международными, а не национальными, проблемы были связаны с проявлением жёсткой, а не мягкой силы. Но с тех пор эта система развивалась и менялась под действием многих факторов, таких как размывание власти, ускорение воздействия науки, технологий и инноваций, расширение глобальной повестки дня, затрагивающей все страны, новые требования со стороны возникающих субъектов. Это порождает напряжённость в существующей системе управления, которая не всегда может эффективно и действенно реагировать.
Мы столкнулись с кризисом, который случается раз в поколение, причём иного характера, чем все те, что мы переживали раньше.
Теперь я остановлюсь на трёх пунктах, которые, как я считаю, имеют отношение к дискуссии о стабильности и безопасности, которая состоялась в клубе «Валдай» 17 ноября.
Во-первых, как заявил генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш, пандемию сравнивают с рентгеновским снимком, который показывает трещины в хрупких скелетах обществ, которые мы построили.
Во-вторых, пандемия проявила себя как символ единства планеты. Речь идёт об экологическом единстве, выходящем далеко за рамки национальных границ и суверенитетов.
В-третьих, одновременность данного феномена во всём мире очень ясно показала, что мы живём в абсолютно взаимозависимой среде. И здесь нет места для выбора.
Эти три измерения следует воспринимать вместе; это тревожный сигнал, иллюстрирующий эффект бабочки: крошечная причина может привести к огромным глобальным последствиям.
Следовательно, какова в этом контексте безопасность в наше неспокойное время?
Если бы мне пришлось ответить на этот вопрос около тридцати лет назад, когда я был заместителем министра обороны Аргентины, я бы ответил более жёстко. В настоящее время я гораздо более склонен рассматривать это с точки зрения мягкой силы и с точки зрения подходов, в меньшей степени ориентированных на государство.
Многосторонность является единственной глобальной системой действий, способной гарантировать общие решения проблем для всех стран и народов, – причём такие решения, которые, как и пандемия, по своему характеру будут существенно отличаться от того, что мы видели в прошлом.
Вот почему нам нужно стремиться к развитию более инклюзивного мультилатерализма, в рамках которого гражданское общество, научные круги, неправительственные организации и средства массовой информации должны стать неотъемлемой частью обновлённого политического сообщества.
Активный и реальный многосторонний подход должен рассматриваться как отправная точка сотрудничества на основном пути к решению реальных проблем XXI века. Односторонних решений нет.
Мы также должны заняться проблемами, которые влияют на реальную жизнь людей, чтобы преодолеть их неудовлетворённость, разочарование и страхи.
Точно так же мы должны делать упор на дипломатию, а не на милитаризацию, поскольку последняя ослабляет дипломатию.
И для того, чтобы это возымело эффект с течением времени, мы должны развить культуру мультилатерализма, которую принимают не только государства сверху, но и мы, народы, снизу.
Кроме того, я хочу подчеркнуть, что существует дефицит дипломатии и более широкая милитаризация политических реакций, что в краткосрочной перспективе даёт определённые результаты, но не является устойчивым выбором на будущее. Достаточно вспомнить эвфемизм, используемый сегодня для определения санкций: превращение экономической взаимозависимости в оружие.
Я считаю, что единственная альтернатива обновлённому всеобъемлющему многостороннему подходу – это возвращение к традиционному двустороннему подходу в XXI веке, то есть так называемая новая холодная война. В краткосрочной перспективе это может показаться эффективным решением, но оно явно не поможет создать и гарантировать глобальную безопасность в долгосрочной перспективе.
Создание и развитие культуры многосторонности является в связи с этим необходимостью. Если у нас нет такой «логистической» основы, будет очень трудно преодолеть нынешний сценарий, более склонный к принятию мер на национальном и местном уровнях, которые не всегда благоприятствуют международному сотрудничеству.
Здесь так называемые мозговые центры могут сыграть центральную роль. Возможно, Аргентинский совет по международным отношениям CARI и Международный дискуссионный клуб «Валдай», ведущие структуры такого рода в Аргентине и России, могли бы совместно взять на себя этот вызов и разрабатывать необходимые пути к построению мирного и устойчивого порядка в XXI веке.
В заключение позвольте мне процитировать несколько слов из Vers le Dialogue Альбера Камю: «Ce qu’il faut défendre, c’est le dialogue et la communication universelle des hommes entre eux». Это можно перевести как: «Что нужно защищать, так это диалог и универсальное общение людей между собой».
