Перед нами феномен отложенного национализма, и именно он является главной угрозой Белоруссии, а не Россия, Польша, Литва, Украина. Белорусское национальное самосознание было простимулировано президентом Белоруссии Александром Лукашенко. Однако это не результат поставленной задачи, а неожиданный эффект внешнеполитической «многовекторности» и идеологической монокультурности, пишет Николай Межевич, руководитель Центра белорусских исследований Института Европы РАН.
Ситуация в Республике Беларусь на протяжении долгих двадцати пяти лет во многом определялась тем, что Москва и Минск общались друг с другом в риторике братских стран. Окончательный, как казалось, отказ от этого правила прозвучал совсем недавно – 4 августа в рамках послания президента Белоруссии народу и парламенту. Ещё через две недели риторика братства в речах президента Белоруссии была восстановлена, но веры в эти слова становится всё меньше и в Москве, и самом Минске.
Да, русские и белорусы – братья, но украинцы для белорусов такие же родные братья. Что же касается поляков, это братья двоюродные, но с которыми вместе прошли многие века цивилизационного развития белорусов. Это обстоятельство очень важно для понимания текущих процессов в Белоруссии.
Даже Литва, избежавшая большей части эксцессов национализма в прошлом и на наших глазах погружающаяся в националистическую архаику, ранее была государством, где белорус, поляк, еврей могли чувствовать себя достаточно комфортно. Это важно для понимания ситуации в целом.
Белорусская национальная идея рождена революциями 1917 года, то есть она возникла тогда, когда литовская и украинская идея в общих чертах уже сформировались. Она – существенно более позднее явление по сравнению с литовским и тем более украинским национализмом. Сразу же после рождения идея белорусского национального государства оказалась под огнём двух национализмов – абсолютно бескомпромиссного польского и предельно агрессивного украинского, – которые никак не могли договориться о том, как они будут граничить на белорусской земле. Эта ситуация в свою очередь заставляла белорусов объединяться в тактический союз с литовским национализмом. Именно поэтому люди, увлечённые идеей белорусской государственности, свои первые антипольские статьи писали в Вильно.
Советская власть образца 20-х годов не только имела статус интернациональной, но и была таковой по сути. Демонстративное уважение национальной культуры вплоть до казуса «белорусизации» добавило ей прочности именно в «глубинном народе». Она победила закономерно, и присоединение Западной Белоруссии было встречено с восторгом даже теми людьми, которые годами держали «фигу в кармане» в адрес коммунистов. Этот же глубинный народ вышел на защиту советской власти до того, как в Москве стали минировать правительственные здания, а затем и создали Центральный штаб партизанского движения.
Бело-красно-белому флагу не повезло. В момент создания он стал символом небольшой группы национальной интеллигенции, в быту продолжавшей говорить на русском, польском или даже литовском. Это немного напоминает современную ситуацию, когда лидеры Координационного совета объясняются в любви к белорусскому языку на русском.
Мрачная тень фашизма легла на этот флаг в годы Великой Отечественной войны. Применение его так называемым белорусским самоуправлением – признанный факт. Присяга «Гитлеру-освободителю» вспомогательной полиции и иных формирований под этими знамёнами – неоспоримый факт. Отличие от использования российской символики очевидно. Три века российский флаг осенял победы и поражения государства. Врангель и прочие генералы носили этот флаг во время гражданской войны. И лишь РОА Власова в короткий период своего существования не добавила чести флагу.
Короткий ренессанс национализма в 1990–1994 годах характеризовался умеренностью по форме и содержанию. Интересно, что Станислав Шушкевич, призывающий сейчас к дерусификации, в период пребывания у власти от подобных заявлений воздерживался.
Кстати, о дерусификации, вслед за профессором Рэдфордского университета Григорием Иоффе отметим то, что дерусификация теоретически возможна как возвращение к некой исходной норме, проверенной веками. Однако даже в Эстонии этого не было. Эстонцы как говорили на эстонском в XV веке, так и продолжали говорить на нём в XX веке, на недолгие пятьдесят лет ознакомившись ещё и с русским. Но до этого были немецкий и шведский, а после этого пришёл английский.
На территории будущей Республики Беларусь в XV веке не говорили на белорусском, это сугубо советская конструкция. Да и в XX веке белорусский язык, к созданию которого приступил Бронислав Тарашкевич в 1918 году, применялся локально, несмотря на государственную поддержку советской власти и этнополитические практики позднего Александра Лукашенко. Впрочем, наш коллега Александр Федута в своей работе «Лукашенко: Политическая биография» (М.: Референдум, 2005) указывает на то, что первые победы президента Белоруссии были связаны именно со страхами людей перед национализмом прибалтийско-украинского типа, стремительно развёртывавшимся к югу и северу. Однако где-то с 2014 года, не без влияния известных событий, неформальные правила в Белоруссии изменились, и для проводников национализма был открыт если не зелёный, то жёлтый свет. Выход на протесты значимой части белорусского общества показал, что идти с государственным флагом – это в той или иной форме поддерживать Лукашенко, что, строго говоря, является серьёзнейшей проблемой. Соответственно, оппозиции «достался» бело-красно-белый флаг.
Подведём итоги. Перед нами феномен отложенного национализма. Белорусское национальное самосознание оказалось простимулировано именно президентом Белоруссии Александром Лукашенко. Однако это не результат поставленной задачи, а неожиданный эффект внешнеполитической «многовекторности» и идеологической монокультурности.
Ведущую позицию займут те группы, которым идеи национального возрождения абсолютно безразличны и которые ориентированы на экономическую, политическую, военную интеграцию с Западом. Сегодняшнее столкновение «красно-зелёных» с «бело-красно-белыми» им выгодно. Третья сила, позиционирующая себя как «новая многовекторность», но имеющая чёткий атлантический вектор, проявится не в самое ближайшее время и сформируется из людей, которые сегодня ещё идут на митинги как «за Лукашенко», так и «против Лукашенко».
