После завершения пандемии нам стоит ожидать возвращения к нормальной жизни, хоть и в условиях экономического кризиса. Смягчить последствия COVID-19 международное сообщество сможет лишь с помощью сотрудничества и укрепления институтов мультилатерализма. Много примеров тому, как в условиях карантина простые люди старались помогать друг другу. Теперь дело за лидерами государств, пишет Фарид Шафиев, председатель Центра анализа международных отношений (Азербайджан). Статья публикуется в рамках Валдайского проекта “Think Tank”.
Международный кризис, спровоцированный пандемией короновируса COVID-19, вызвал волну прогнозов об установлении нового миропорядка. Многие видные политики и учёные, включая Генри Киссинджера, полагают, что результатом пандемии станет глобальный экономический спад, сильнейший со времён Великой депрессии, который в свою очередь скажется и на системе международных отношений, сложившихся после окончания холодной войны. Характерными чертами этой системы были либерализм – в политической области и глобализация – в экономической, но теперь им предрекают гибель.
Я уже высказывался частично по этому поводу и считаю, что системных изменений в сложившемся глобальном миропорядке ожидать не стоит. И вот почему.
Для начала можно проанализировать причины, которые привели к настоящему «либеральному миропорядку». После Второй мировой войны в мире образовались два лагеря – капиталистический и социалистический. Последний зиждился на строго централизованной безальтернативной власти, командной экономике и закрытых границах. Развал Советского Союза и реформы в Китае, ставшие символом завершения холодной войны, – события, которое американский учёный Фрэнсис Фукуяма назвал «концом истории», – продемонстрировали банкротство командной экономики и закрытых границ. Капиталистический мир развивался не по единому образцу. Условно он представлял собой две модели – крайне либеральную (laissez-faire, как, например, в США) и основанную на идеях социал-демократии, превалирующую в большинстве стран Европы (welfare state, или государство всеобщего благосостояния).
За тридцать лет, прошедших с окончания холодной войны, мир столкнулся с двумя серьёзными экономическими кризисами – в 1997–1998 и 2008–2009 годах. Большинство экспертов ранее высказывали мнение, что крайний либерализм негативно сказывается на экономическом благосостоянии граждан, власть крупных производственно-финансовых корпораций необходимо ограничить, а рынок должен периодически регулироваться со стороны государства.
На международной арене ситуация за тридцать лет деградировала из-за усиления проявлений национализма и вызванных этим явлением этнотерриториальных конфликтов. Угроза ценностям либерализма и глобализации пришла также и со стороны поиска идентичности, в том числе с помощью религии, что отразилось (в крайней форме) в активизации ИГИЛ (запрещено в России – прим. ред.) на Ближнем Востоке.
Таким образом, проблемы в системе ценностей либерализма и глобализации появились ещё до пандемии COVID-19. Так называемый «короновирусный кризис» только усугубил политико-экономическую ситуацию, которая и так находилась в состоянии стресса благодаря конфликтам, дефолтам, торговым войнам и так далее.
Несомненно, мир ожидает экономический кризис, и в зависимости от того, насколько он будет глубоким, он будет влиять на «поведение» масс, правительств и государств.
Помимо обострения уже существующих проблем, пандемия также обнажила слабые места национальных государств, например, в области здравоохранения. Высказываются мнения, что централизированные власти смогли эффективнее ответить на масштабный вызов. В этой связи сравнивается реакция Китая и Сингапура, с одной стороны, и США и Италии – с другой. Хотя, как показывает успешный опыт Германии, дело скорее в качестве системы здравоохранения и в дисциплине бюрократического аппарата.
Пандемии случались и раньше («испанский грипп» в 1918–1919 годах), они распространялись по всему миру и без нынешней глобализации. Поэтому неправильно винить открытые границы в распространении вируса. Скорость распространения, несомненно, результат современных технологий, но они же позволяют быстро закрыть границы и общества.
Есть мнение, что вспышка COVID-19 может привести к внедрению системы тотального слежения со стороны государства за гражданами, тем самым создав угрозу правам человека. Об этом в несколько апокалипсических тонах пишет известный израильский историк Юваль Харари. Однако проблема «супергосударства-шпиона» существовала и существует вне зависимости от вспышек короновируса или другой инфекции. Об угрозе поголовного надзора писал известный французский философ Мишель Фуко ещё в середине прошлого века, оперируя концепцией «паноптизма», корни которой уходят ещё глубже в историю (вспомним знаменитый проект идеальной тюрьмы – паноптикума Иеремии Бентама, английского правоведа XVIII–XIX веков). Надзор – эта характерная черта современного государства – как демократического, так и авторитарного, которое использует постоянно развивающиеся технологии. К этому подталкивает и рыночная экономика с её кредитными картами, мобильными телефонами, приложениями, социальными сетями, которыми многие пользуются совершенно добровольно, и многое другое. Вопрос – как обеспечить законность, защиту собственности и права на частную жизнь? Тем более что эта проблема не является результатом непосредственно пандемии COVID-19.
Во всё более усложняющихся обществах роль государства неизбежно усиливается. Хотим мы этого или нет, в ближайшем будущем в связи с надвигающимся экономическим кризисом именно эффективное с бюрократической и управленческой точки зрения государство сможет обеспечить минимальное благосостояние для своих граждан. Кстати, идея универсальной минимальной зарплаты возникла тоже не исключительно в связи с кризисами, а в том числе из-за роботизации производства и – как следствие – сокращения рабочих мест.
Большинство системных изменений в мире возникали из-за трансформации экономических отношений и связанных с ней политических ценностей. Войны зачастую были результатом системного кризиса. В XX веке после двух мировых войн человечество пришло к осознанию необходимости урегулировать международные отношения. Так и появилось современное «международное сообщество» с ООН и интернациональными структурами. В этом смысле скорее Первая мировая война оказала более глубокое влияние на международные отношения, чем пандемия «испанского гриппа», унесшего тем не менее гораздо больше жизней, чем война 1914–1918 годов.
Таким образом, по моему мнению, не стоит преувеличивать влияние COVID-19 на архитектуру сложившегося миропорядка. Для последнего вызовами являются демографические проблемы, ухудшающаяся экология и региональные конфликты.
Сегодня споры о том, как лучше ответить на эти и другие глобальные вызовы, ведутся между приверженцами либерального порядка и сторонниками централизованной власти. Большинство стран мира с высоким уровнем жизни являются представителями либеральной модели. Однако очевидно, что попытки её репликации, в особенности в таких регионах как Ближний Восток, могут привести к разрушительным последствиям, как уже было в Ираке, Ливии, Сирии и Афганистане. Вызванные этими конфликтами миграционные потоки и усиление радикальных течений в итоге угрожают тем же либеральным странам.
В ближайшее время вряд ли стоит ожидать победы какой-то из вышеуказанных сторон. Во времена холодной войны в политическом лексиконе было ныне забытое слово «сосуществование». Очевидно, пора ввести обратно эту концепцию в современные международные отношения.
Полагаю, после нынешней пандемии нам стоит ожидать возвращения к нормальной жизни, хоть и в условиях экономического кризиса. Смягчить последствия COVID-19 международное сообщество сможет лишь с помощью сотрудничества и укрепления институтов мультилатерализма. Много примеров тому, как в условиях карантина простые люди старались помогать друг другу. Теперь дело за лидерами государств. Всё же им стоит помнить о том, что мы живём в совершенно другом мире, отличном от времён Первой мировой, пандемии «испанки», Великой депрессии, Второй мировой войны, 75-летие завершения которой мы отмечаем в этом году.