Сейчас Иран сталкивается с новыми вызовами, включая возвращение Дональда Трампа в Белый дом, активную позицию Израиля на Ближнем Востоке и медленный прогресс внутренних реформ. Долгосрочная цель Запада – смена режима в Иране – остаётся неизменной, о чём свидетельствует провал Тегеранской декларации и СВПД. О том, что помогает Ирану выдерживать санкционное давление и его последствия, пишет Ранджбар Мешкин Даниал, преподаватель РУДН им. Патриса Лумумбы.
На протяжении 46 лет Исламская Республика Иран сталкивается с устойчивым санкционным давлением. Крайне важно проанализировать опыт страны и адаптационные стратегии, разработанные за этот период. Адаптацию Ирана к условиям санкций можно представить как череду вызовов со стороны Запада и ответов на них с иранской стороны.
Западная санкционная политика в отношении Ирана неизменно ставила целью смену режима и установление правительства, которое поддерживало бы интересы и ценности стран, вводящих санкции. Эта стратегия предусматривает постепенное увеличение количества санкций, когда первоначальные меры не приносят ожидаемых результатов. Такой подход проявлялся на всех этапах санкционного давления на Иран. Западные державы использовали экономические санкции для дестабилизации иранской экономики . Логика заключалась в том, что экономическая дестабилизация вызовет общественное недовольство, которое в конечном итоге приведёт к смене режима.
Анализ прошедших 46 лет показывает три чётко выраженных этапа санкционного давления. Первый этап (1979–2004) включает два ключевых периода: начальный этап введения ядерных и «умных» санкций (1979–1994) и эпоху диалога цивилизаций (1994–2004), в течение которой Иран пытался взаимодействовать с международным сообществом . Второй этап (2005–2018) начинается с периода усиленных международных санкций и конфронтационной дипломатии (2005–2014) и переходит к временному смягчению в рамках Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) (2015–2018). Третий этап начался с выхода США из СВПД и введения кампании «максимального давления» и продолжается до настоящего времени.
Адаптация Ирана к санкциям претерпела значительные изменения, отражая сочетание внешних факторов и внутренних политических изменений. Во время президентства Али Акбара Рафсанджани (1989–1997) прагматичный подход при умеренных санкциях был сосредоточен на укреплении экономики и улучшении отношений с Западом, что позволило добиться краткосрочных успехов . В период президентства Мохаммада Хатами (1997–2005) акцент был сделан на диалоге цивилизаций, что привело к ограниченным дипломатическим прорывам (Тегеранская декларация), но не обеспечило устойчивых смягчений. При президентстве Махмуда Ахмадинежада (2005–2013) наиболее жёсткие санкции усугубили экономические проблемы, поскольку конфронтационная политика привела к обострению отношений с Западом . Президентство Хасана Роухани (2013–2021) было отмечено интенсивными санкциями до 2015 года, когда ядерная сделка принесла временное облегчение в рамках подхода «выигрыш – выигрыш». Однако неспособность сделки обеспечить долгосрочные преимущества подчеркнула хрупкость этого подхода. Администрация Ибрахима Раиси (2021–2023) приняла политику взгляда на Восток, развивая партнёрства с незападными союзами, с Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС) и БРИКС, и одновременно стремясь утвердить роль Ирана в многополярном мире.
Стратегии Ирана демонстрируют широкий спектр реакций на санкции – от прагматичных экономических реформ и конфронтационной политики до многостороннего сотрудничества и региональных партнёрств. В случае с Ираном роль дипломатии очень значительна. Иран использовал дипломатию не только как инструмент для обхода экономического эмбарго, но и для выхода из международной изоляции.
Дипломатия Ирана в условиях санкций сосредоточена на обходе западных ограничений через многосторонний подход. Эта стратегия включает укрепление региональных альянсов, использование косвенных методов (прокси-войны), а также ядерной программы – в качестве оси переговорного процесса. На практике Иран применял дипломатию в ходе переговоров по ядерной программе. Эти усилия не только помогли Ирану сохранить своё региональное влияние, но и позволили привлечь глобальные державы, Россию и Китай, для противодействия западному давлению.
Одним из основных ответов Ирана на санкции является развитие «экономики сопротивления» – концепции, сформулированной верховным лидером аятоллой Али Хаменеи. Это стратегическое видение направлено на противодействие внешнему давлению через национальную самодостаточность и экономическую устойчивость, подчёркивая участие общества на уровне джихада . Такой подход сочетает в себе внутренние и региональные аспекты, перейдя от теоретических построений к практическому применению в период усиления санкций в 2013 году.
Экономика сопротивления переосмысливает развитие, отдавая приоритет благосостоянию индивидов и социальному участию над макроэкономическими показателями, что резко контрастирует с западными экономическими парадигмами. Это служит не только экономической стратегией, но и, несмотря на внешние вызовы, преобразующим социальным проектом обеспечения прогресса, в который вовлечён каждый гражданин.
Дипломатическую рамку Ирана сформировали пять ключевых осей:
1. Взгляд на Восток – создание альянсов с незападными державами.
2. Ядерная программа – использование в качестве инструмента сдерживания и переговоров.
3. Соседство – укрепление связей с региональными партнёрами для консолидации влияния.
4. Сопротивление – содействие устойчивости и автономии в условиях санкций.
5. Треугольники – использование треугольной дипломатии между Ираном, региональными игроками и мировыми державами.
Примечательно, что Иран использует дипломатию в ответ на западные подходы. В 1998 году президент Хатами предложил диалог цивилизаций, первоначально принятый ООН и Западом. Однако к 2001 году эта концепция была переформулирована в ООН в «диалог между цивилизациями и культурами», что позволило Западу дистанцировать её от Ирана и представить как глобальную инициативу. Иран извлёк из этого уроки и принял концепцию сопротивления, которую Запад не смог присвоить или глобализировать, что стало свидетельством стратегического сдвига в дипломатическом подходе Ирана.
К концу 2024 года результаты адаптационных стратегий Ирана становятся всё более очевидными. Страна продолжает использовать возможности для выхода из международной изоляции, что подтверждается активным участием в многосторонних форматах – ШОС и БРИКС. Значимым примером является концепция «Шанхайского узла», представленная Ираном на 22-м заседании Совета глав правительств ШОС 26 октября 2023 года. Аналогично полноправное членство в БРИКС позволило Ирану активно участвовать в формировании нового мирового порядка и укреплять глобальное сотрудничество.
На другом фронте Иран продемонстрировал свои военные возможности, которые потенциально могут стать решающим фактором в регионе и способствовать развитию стратегических партнёрств.
Трагическая гибель президента Раиси в мае 2024 года временно замедлила динамику Ирана. Его преемник, президент Масуд Пезешкиан, продолжил дипломатический курс с акцентом на политику соседства и «взгляд на Восток». Одновременно Пезешкиан принял стратегию национального единства, направленную на консолидацию внутренних политических сил для коллективного противодействия санкционному давлению.
Сейчас Иран сталкивается с новыми вызовами, включая возвращение Дональда Трампа в Белый дом, активную позицию Израиля на Ближнем Востоке и медленный прогресс внутренних реформ. Долгосрочная цель Запада – смена режима в Иране – остаётся неизменной, о чём свидетельствует провал Тегеранской декларации и СВПД.
Устойчивость Ирана в ответ на санкции отражает широкий спектр подходов разных президентов, однако все стратегии объединены революционными ценностями 1979 года и принципом: «Ни Восток, ни Запад, только Исламская Республика». Принципы самодостаточности, независимости и национального суверенитета продолжают определять устойчивость и адаптивность Ирана перед лицом непрекращающегося внешнего давления.
