Прошедший год начался с восстановления хрупкого единства Запада и закончился революцией. Наступающий год позволит проследить за её динамикой.
Даже в революционную эпоху революции могут быть подавлены, но только не в том случае, когда бастионы установленного порядка отказываются признать, что они действительно имеют место. Если ответ ЕС на движения несогласных заключён в «более тесной интеграции», то его лидеры не только рискуют разделить судьбу Хиллари Клинтон и Дэвида Кэмерона, но также и тех, кто требовал «больше социализма» в последние годы существования СССР.
С учётом всех этих рисков 2017 год может оказаться годом антикульминаций. Революция Трампа не будет осуществлена теми, кто больше всего её жаждал, – классом средних и квалифицированных рабочих, которых долго игнорировали. И эта революция, скорее всего, не предложит им никакой немедленной выгоды.
Назначенцы Трампа в области экономики и финансов являются не наиболее радикальными критиками истеблишмента, а, скорее, наиболее радикальными его членами. Они, вероятно, будут делать ставку на качественную экспансию американской экономики, основанной на новых технологиях, а не на защиту старых.
Россия также может почувствовать, что выгоды от администрации Трампа имеют кисло-сладкий привкус. Какими бы ни были личные теплые чувства Трампа к Путину и к России в целом, будущий президент США твёрдо придерживается двух стратегических приоритетов, которые вряд ли отвечают российским интересам.
Первым из них является всестороннее возрождение военной мощи США, начиная со стратегических ядерных вооружений, но никоим образом ими не ограничивается. Назначенный министром обороны Джеймс Маттис не испытывает тёплых чувств к России. Можно ожидать, что военное присутствие США в Европе, которое в предварительном порядке начал Обама, только усилится.
Второй приоритет – размораживание и активизация энергетического сектора США приведёт к резкой кристаллизации выбора перед Россией: модернизируйся или скатишься вниз.
Более того, ЕС вряд ли обречен на распад. Франсуа Фийон может быть таким же русофилом как Марин Ле Пен, но в отличие от Ле Пен он предан панъевропейской идее, и эта преданность обеспечит Ангеле Меркель надёжного и решительного союзника.
Помимо вышеизложенного, мы пребываем пока в зоне неопределённости. Неважно, улучшит ли Трамп свой язык или даже манеры. Важно, приобретёт ли он знания прежде, чем его невежество и темперамент приведут к опасной черте, не в последнюю очередь в отношениях с Китаем. Одно мы знаем наверняка: внутри администрации Трампа, а также за её пределами немало сдержек и противовесов. Но сейчас мы не можем знать, насколько эффективными они будут.
