Совершенно очевидно: если удастся избежать планетарной катастрофы, людям на Земле всё же придётся каким-то образом найти способ сосуществования, причём желательно сравнительно мирно, комфортно и даже – такое иногда бывает – счастливо. Об этом мечтали во все века, осталось только как-то уточнить параметры этой человеческой мечты.
Так вышло, что в последние несколько лет (можно спорить – пять, десять или двадцать) напряжение в мире нарастало. Более того, оно продолжает нарастать, причём такими темпами, что самые катастрофические сценарии будущего представляются возможными. Тем не менее одновременно с этим очевидным ростом конфликтности мы видим и поразительный прогресс. Развиваются самые фантастические технологии, которые делают человечество могущественным, как никогда прежде. Инженеры могут построить практически всё что угодно, коммуникации позволяют жителям Земли чувствовать себя на связи со всем миром, компьютеры и цифровые технологии даже внушают многим веру в возможность появления настоящего искусственного интеллекта, а медицина и биология предлагают новые универсальные методы поддержания здоровья, продления жизни при сохранении её качества.
Недостаток универсальности в мире в сочетании с вопиющими противоречиями, как уже говорилось выше, приводит к росту конфликтности, расколу мира. Линии этого раскола пролегают самым причудливым образом: тут и конфликты между странами, но тут же и этническая, и религиозная, и культурная, и даже, как выясняется, гендерная враждебность (впрочем, типам враждебности несть числа). Причём, что интересно, можно вполне уверенно говорить, что границы между внутренними и внешними конфликтами почти для всех стран стираются. Внешние противоречия мигом превращаются в гражданское противостояние, а последнее легко может видоизмениться во внешнюю политику и породить серию конфликтов, далеко выходящих за пределы самой страны. Довольно характерной иллюстрацией этого являются события на Ближнем Востоке, развитие которых способно привести – при определённых обстоятельствах – к мировому столкновению самой высокой степени ожесточённости.
Для полноты картины стоит отметить необычайное информационное изобилие, волнующиеся океаны не всегда точных новостей, сплетен, злонамеренной лжи и дремучего невежества. Воздействие этого нового информационно-коммуникационного мира столь велико, что даже вроде бы просвещённые элиты попадают в ловушку собственного незнания и при принятии решений руководствуются путаными соображениями – не логикой, а непоследовательной и разношёрстной чередой мыслей, часто просто эмоциями. На это обстоятельство, кстати, обращают внимание многие исследователи, в том числе и западные. Я даже столкнулся в одной из статей с термином «эмократия».
Понятно, что «эмократия» в известном смысле всегда имела место. В той же античности, в тех же Афинах многие решения были результатом волнения и эмоциональных всплесков. Но это было давно, и как-то постепенно утвердилось убеждение, что политики всё же руководствуются разумом.
К сожалению, во многих случаях, элиты, к примеру западные, стали обустраивать свой мир таким образом, чтобы иметь уверенное преимущество над другими, чтобы создать ситуацию, при которой они могли бы манипулировать практически всем человечеством. Однако в последние годы, в течение лет пятнадцати-двадцати, западным элитам стало ясно, что фокус не удастся. В качестве паллиатива возникло решение разделить мир как минимум на две части: некий «западный» континент и россыпь прилегающих остальных стран, расположенных рядом, но не «внутри». Фактически Запад стал на свой лад огораживаться, принимая в НАТО или в какие-то аналогичные организации тех, кто кажется им подходящим. К таковым относятся, например, многие страны Восточной Европы, Япония (хотя тут стоит сделать оговорки) или Австралия. Понятно, что контуры «западного» континента не вполне стабильны, но лидирующие элиты Запада стараются замкнуть круг, чётко отделить «своих» от «чужих» и максимально ухудшить и сделать зависимым положение последних. Запад деньгами, манипуляциями, а иногда железом и кровью, строит свою жёсткую иерархию, в которой все рычаги давления для принуждения других страну него. Это и финансовые платформы, и армии, и коммуникационное управление и многое другое.
Впрочем, как мы видим, сказать, что Запад добился каких-либо сенсационных успехов на этом направлении, нельзя. Во многом, кстати, потому, на мой взгляд, что основная гипотеза западных элит относительно добра и зла в нашем мире неверна. Но это тема отдельного разговора о том, как понимать природу современных государств, насколько, например, уместно разделение стран на демократические и недемократические, или о том, в чём могут заключаться основы социально-политического устройства современных государств.
Но вернёмся к оставшейся, большей части мира – к таким странам, как Китай или Бразилия, Индия или Пакистан, Россия и многие другие. С точки зрения политической географии эти страны, при некоторых различиях, сделали другой выбор. Они полагают, что мир – это скорее всеобщий архипелаг, в котором все страны – острова. Вне зависимости от размера они все равны и должны иметь одинаковый доступ ко всем системам взаимодействия, в которые вовлечены.
Так что в этом отношении Глобальный Юг (или большая часть мира) вполне внятно определяет формулу будущего и готов обсуждать параметры мечты человечества об устойчивом и развивающемся мировом общежитии.
Конечно, дистанция от сегодняшнего состояния до желаемого будущего очень велика. Совершенно не очевидно, что его вообще удастся достичь.
Но помечтать-то можно. А мечты иногда сбываются.
В общем, примерно об этих – как, впрочем, и о многих других – вопросах пойдёт речь на ХХI Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» «Прочный мир – на какой основе? Всеобщая безопасность и равные возможности для развития в ХХI веке» в Сочи, 4–7 ноября 2024 года.
