Есть распространённое мнение, что календарные века не совпадают с историческими. Так, говорят, что ХIХ век начался вместе с Французской революцией 1789 года, а закончился, только когда в 1914 году разгорелась Первая мировая война. Соответственно, тогда начался ХХ век, который, как многие полагают, завершился с распадом социалистической системы и СССР в 1991 году. Получается, ХХI век тогда и стартовал. Мне кажется, что эта умозрительная хронология ничуть не убедительнее так называемой «новой хронологии». Если уж идти по этому пути, то, похоже, что ХХI век только начинается.
Конечно, все разговоры о смене эпох носят несколько отвлечённый характер – ничто не приходит из ниоткуда за один день, всё более или менее медленно зреет, пока вдруг мы не видим перед собой уже сложившиеся формы.
И потому важнейший вопрос сегодня: а видим ли мы эти новые формы ХХI века? Насколько они определились? И устойчивы ли они?
Представляется, кое-что мы можем разглядеть с известной определённостью.
Прежде всего, старый «либеральный порядок», поддерживаемый в основном странами Запада, очень сильно ослабел и фактически прекратил действовать даже там, где и появился, – в самих странах Запада. Радикальное ослабление этого «порядка» произошло в первую очередь из-за системного ослабления западных элит. Наверное, это естественный исторический процесс, но не только. Основная причина в том, что либеральные элиты и нравственно, и интеллектуально не справились с вызовом. Одна из основ либерального порядка – в широком применении либеральных ценностей, в радикальном ускорении эмансипации личности, в критическом пересмотре основ культуры с целью устранения всякого «неравенства» между различными социальными (и всякими иными) группами. Проводником этой либеральной политики постепенно, начиная с 50-60-х годов прошлого века, стал весьма специфический слой, состоящий из смеси функционеров аппаратов правительств, партий, общественных организаций, медийной публики, многочисленной интеллигенции, сконцентрированной в университетах, всяких НКО, разнообразных социальных движениях – от профсоюзов до защитников природы. В результате прежде всего в Европе (в США в меньшей степени) фактически сформировался новый правящий класс. Он обучился в университетах, господствующая идеология в которых всегда была левой, с большим привкусом неомарксизма и крайне причудливо понятых антикапитализма и антиимпериализма. Получилось так, что «бунтари» 1968 года трансформировались в тех, кто стал управлять Западной Европой и воспроизводить себе подобных для устойчивого управления. Кстати, прекрасный пример того, что они из себя представляли и в какой-то степени продолжают представлять, проще найти не на Западе, где всё же было и есть много сдерживающих факторов, а на Востоке. Пол Пот (Салот Сар) и Иенг Сари в Камбодже самым что ни на есть убедительным способом продемонстрировали результаты «политики возможного» (имя «Пол Пот», возможно, и есть французское politique potentielle).
В Европе, понятно, до таких зверств не дошло. Но вот ощущение репрессивной вседозволенности возникло. Пока был Советский Союз, всё же приходилось держать себя в руках. С роспуском Варшавского блока ограничивающие механизмы ослабели. Идея установления повсюду либеральных демократий овладела умами западных элит. И вот тут выяснилось, что денег на все фокусы не хватает. Дело в одной из особенностей нового правящего класса в Европе и отчасти в США – они абсолютно чужды духу свободного предпринимательства, но совсем не чужды поразительной жадности. Так что в них много прямо-таки антикапиталистического, этакой показной эгалитарности. В результате непомерных и, самое главное, раздражающих и показательно нечестных расходов постепенно стал расти разрыв между правящими элитами и одновременно, скажем так, рядовыми трудящимися и серьёзной частью крупного бизнеса. Рецепта преодоления этого раскола нет и поныне. Правящие группы вынуждены переходить во многих случаях к прямой манипуляции, давлению и даже репрессиям.
Это замечательно видно, кстати, из перманентных попыток разделить мир на чёрное и белое. Вот с одной стороны, мол, мир демократии, «людей со светлыми лицами», а с другой – мир автократов и записных тоталитарных злодеев. Однако, как представляется, к современному миру понятия «демократия» и «автократия» трудно применимы. Более корректно – говорить о различных типах «социальной организации» тех или иных государств. Сказанное никак не означает полного релятивизма, отказа от поиска отличий социальных организации друг от друга, в конечном счёте – добра от зла. Просто это требует интеллектуального мужества и непредвзятости. К сожалению, с этим проблема.
В общем, в последние годы стало ясно, что пресловутый старый «либеральный порядок» провалился. Страны, его поддерживающие, идут по пути самоизоляции, у них не получилось интегрировать остальной мир с «либеральной системой ценностей». Растёт разделённость мира в силу догматического желания западных политиков сохранить своё доминирование повсюду. При этом картина мира, в которой живут и действуют упомянутые политики, явно заимствована из фантастических фильмов Джорджа Лукаса «Звёздные войны» – так сказать, «Империя наносит ответный удар».
Но проблемы не только во внешней политике – во внутренней не лучше. Подлинная эмансипация личности оказалась принесена в жертву интересам манипуляции общественным мнением, а плюрализм культур оказался заменён директивным управлением. В результате действий современных западных либералов была фактически крайне ограничена – а кое-где и вовсе отменена – такая вещь, как свобода. А это, между прочим, либеральная ценность номер один. Заодно отменили и идею о фундаментальном равенстве людей. В общем, правящим западным элитам удалось достичь чего-то совершенно поразительного. Впрочем, справедливости ради, отметим, что у них нашлись помощники.
Конечно, сказанное выше вовсе не является исчерпывающим описанием происходящего, но очевидно, что мир радикально изменился и в нём надо учиться жить по-новому. А учиться времени нет, как нет и учителей. Мы уже тут, в новой реальности. И реальность эта сложна, хотя кое-что уже сейчас можно разглядеть.
Помимо упомянутого уже краха западоцентричной модели, очевидно и другое.
Мир, конечно же, усложнился. В нём стало больше измерений, и он чрезвычайно взаимосвязан. Матрица, с помощью которой можно было бы записать действующие в мире силы, а затем вычислить необходимые действия, или не существует вовсе, или сложна настолько, что к практическому использованию непригодна. Кстати, именно поэтому не стоит ждать никакой помощи от ИИ в деле достижения идеального мира.
Так что государства, главные акторы современного мира, действуют с большой осторожностью. Их лидеры, как правило, понимают, что у их стран нет ресурсов на какое-то уж совсем радикальное изменение в мире. Те же западные элиты больше хотят как-то оградиться от окружающего мира, ослабить самостоятельные страны, улучшить свои позиции в мировой конкурентной борьбе. Вернуться к какому-то прежнему Pax Americana нельзя. Ясно же, что ресурса маловато, а союзники не так уж надёжны. Приходится осторожничать и огрызаться, делать хорошую мину при плохой игре.
Страны Глобального Юга в основном осторожны. Они, конечно, понимают, что их силы растут, что их возможности увеличиваются, но, как известно, медленно мелят жернова истории. Торопливость опасна, хотя иногда промедление смерти подобно. В общем, приходится взвешивать каждый шаг в мире, который – повторю – становится всё сложнее и всё взаимосвязанней. Растёт и число факторов, которые надо брать в расчёт при планировании и принятии решений.
Теперь ясно, например, что наличие эффективных вооружённых сил и всего того, что к ним прилагается, крайне необходимо и это не подлежит обсуждению. Едва ли руководство Катара находится в счастливой эйфории и принимает взрывы в Дохе за праздничный фейерверк. Почти наверняка они думают о том, как сделать так, чтобы следующая попытка Израиля побомбить столицу дорого бы обошлась агрессору. Сходные мысли, полагаю, и у многих других стран. Проблема ещё и в том, что полагаться каждой стране приходится в основном на себя. И если у больших стран тут сравнительно много возможностей, то у малых таких ресурсов нет. Следовательно, это скажется и на эволюции оружия: потребуется что-то очень эффективное и не очень дорогое. О том, куда можно дойти путём поисков в этой сфере, даже думать страшно.
Я уже неоднократно говорил и писал о растущей международной взаимозависимости и слабости механизмов её регулирования. Это касается не только безопасности, но и таких критически важных вещей, как регулирование климата, например, или оборот денежных средств. Мы же видим, что практически всё может превратиться в средство давления и принуждения конкурента или просто самостоятельного игрока. США безо всяких колебаний вводят санкции – в виде тарифов – против ещё недавно дружественных стран. История Индии и Бразилии крайне показательны. И дело не в том, что реальные последствия этих санкций надо ещё внимательно анализировать. Тут другое важно – всё может быть обращено в оружие, а предсказуемость мира критически падает. Соответственно и тут все крепко думают, как обезопасить себя. А мыслить, скажу я вам, опасная затея. Чёрт знает до чего можно додуматься. И того, что только упомянутый чёрт знает, уже немало.
Рискованность и опасность достижений современной мысли переоценить нельзя. Новые технологии, прежде всего в сферах биологии, ИТ и коммуникаций, самым решительным образом меняют наше представление о том, как надо жить и действовать в современном мире. О новых технологиях уже написаны тома, в небольшой статье их не изложить.
Отмечу только, что успех страны в этих сферах критически важен для развития и выживания. Страны-неудачники могут проиграть фатально. Их будет ждать, скорее всего, исчезновение в качестве самостоятельных единиц.
Трудно вообразить, что кто-либо сможет пережить неравенство в сроках жизни в два-три раза (в прямом смысле этого слова), или фантастическое интеллектуальное превосходство тех, кто освоил и развивает ИИ, или же полное господство в информационно-коммуникационной сфере. Во всех этих случаях тот, кто владеет технологиями, создаст мир на свой манер. А тот, кто не владеет, будет поглощён. Возможно, человечество уже переживало нечто подобное. Много тысяч лет назад, когда наши предки, кроманьонцы, вытеснили каким-то образом другой тип людей – неандертальцев. Как, кстати, точно неизвестно: остались и следы каннибализма, и следы генов неандертальцев в нас. Там всякое было, видимо. И едва ли кто-то сегодня хочет разделить судьбу неандертальцев и уступить эту землю более совершенным конкурентам.
Так что вопросов о том, каков будет мир завтра, хоть отбавляй. И многие из них будут обсуждены на ХХII Ежегодном заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» «Полицентричный мир: инструкция по применению» в Сочи 29 сентября – 2 октября.
