Мораль и право
Земля не станет плоской после пандемии, но не исчезнет ли Alt-Right?

Кризисная волна размывает и без того крайне аморфную и непостоянную базу правоконсервативного движения за счёт многочисленных конспирологов, маргиналов, антисистемщиков, включая, например, сторонников идеи плоской Земли. Подавляющее большинство представителей правых взглядов неизбежно испытывает на себе влияние смены массовых настроений, возросшего запроса на патернализм, государственные программы по скорейшему достижению докризисных показателей. Однако из этого отнюдь не вытекает, что в ближайшие годы совокупные правые потеряют накопленное влияние и уступят место условным «альтернативным левым», считает Даниил Григорьев, эксперт Центра экономических движений Института глобализации и социальных движений. 

Безусловный лидер и законодатель актуальной новостной повестки, коронавирус COVID-19 уже успел привести к серьёзному пересмотру казавшихся незыблемыми «правил игры» в сфере бюджетной политики, приоритетов социальной инфраструктуры. Не менее значительными стали перемены в общественном сознании, которое вынуждено буквально собирать себя заново в условиях непредвиденных перемен и довольно пессимистичных среднесрочных прогнозов. Как происходящее повлияет не только на широкие массы вообще, но и на тенденции, которые задают тон в мировой политической жизни? Для ответа на этот вопрос необходимо кратко изложить контекст ситуации, конец которой положила внезапная пандемия.

Одной из отличительных характеристик последнего десятилетия мировой истории является так называемая «повышенная турбулентность». Речь идёт о целой череде конфликтов и кризисов, поражающих самые различные страны. Слабый рост американской экономики, масштабный кризис Евросоюза (особенно совокупного Юга ЕС), затухающие темпы развития периферийных стран, рекордные падения сырьевых цен – всё это создаёт материальный базис для общественной нестабильности. В свою очередь, эти условия приводят в движение процессы политической, культурной трансформации. Нельзя не отметить и военную составляющую международных отношений, рассмотрение которой выходит за рамки текущего комментария.

Наиболее знаменательный и масштабный из озвученных процессов – рост политического влияния всевозможных «популистских» сил, набравших очки внимания за счёт острой критики текущего социального уклада. При этом речь идёт о неприятии значительного числа сторон современного общества: от денежной политики до законов о миграции и всей системы доминирующих СМИ. Отличительной чертой представителей этой категории лидеров является простота формулировок, доступность восприятия тезисов широкими массами, апелляции к бытовому опыту, ёмко описываемые пути преодоления большинства неприятностей .

Популистская волна имеет несколько измерений. С одной стороны, можно выделить условных «левых популистов» – это Пабло Иглесиас из «Подемос» в Испании, Алексис Ципрас из греческой СИРИЗА, американский демократ Берни Сандерс, английский лейборист Джереми Корбин, Жан-Люк Меланшон из «Непокорённой Франции», парламентская социалистка Александрия Окасио Кортес, мексиканский президент Андрес Лопес Обрадор и прочие. При всей медийной значимости представители данного направления чаще всего оказывались неуспешны в борьбе за власть.

 

С другой стороны, можно выделить и правых популистов – лидер недавно созданной Партии Brexit Найджел Фараж, премьер-министр Великобритании Борис Джонсон, лидер французского «Национального объединения» Марин Ле Пен, американский президент Дональд Трамп, бразильский президент Жаир Болсонару, коллективное лидерство АдГ в Германии и прочие. Легко видеть, что именно представители второго лагеря оказывались более успешны в достижении заявленных целей. Речь идёт не только о победе на выборах, но и прочих результатах – например, успешной кампании за Brexit. Неудивительно, что внимание публицистов, комментаторов и академических исследователей было приковано именно к обобщённым правым.

Несмотря на стремительный рост популярности в кризисный период, новые правые ни организационно, ни идеологически, ни даже стилистически не были копией своих исторических предшественников из 1930-х, либо 1970-х годов XX века. Для описания новейшей волны правых популистов был введён термин Alt-Right, «альтернативные правые», подчёркивающий их уникальный статус. Можно сказать, что зенит популярности движений Alt-Right совпал с победой на выборах Дональда Трампа, о поддержке которого заявляли многие спикеры альтернативных правых, ассоциируемые с ними информационные ресурсы и прочие медийные лица, включая многочисленное онлайн-коммьюнити.

На волне политического триумфа многие прочили Alt-Right перспективное будущее, полагая, что именно «новые правые» силы и буду определять вектор развития крупнейших стран в ближайшее десятилетие. Как можно сказать сейчас, оглядываясь назад, эти прогнозы не оправдались. Довольно быстро кажущееся единство Alt-Right начало рассыпаться. Своё отношение к этому движению начали отрицать публичные лица – например, молодёжные консервативные лидеры вроде Бена Шапиро, Майло Яннополуса и прочие, не говоря уже про самого Трампа. Администрацию Трампа также покинул создатель культового в правой среде портала Breitbart News Стив Бэннон (хотя в последние месяцы ходит множество слухов о его скором возвращении). Из-за череды скандалов и обвинений в расизме дистанцировались от направления и сами западные политики. По факту наиболее активная деятельность продолжается представителями Alt-Right преимущественно в культурной (вопросы гендерной идентификации, однополых семейных союзов, инклюзивность) и экологической (прежде всего вопросы, связанные с глобальным изменением климата) сферах. COVID-кризис лишь объёмнее подчеркнул угасание и фактический распад движения Alt-Right, за исключением периодических заявлений немногих оставшихся публичных фигур.

Следует отметить, что исторически периоды массовых потрясений вели к популяризации в общественном сознании целого ряда теорий и догадок, объясняющих происходящее. К ним можно отнести печально известные концепции «сионистского заговора» конца XIX – начала XX века, шпионскую паранойю периода холодной войны, мистические учения времён распада СССР. Обобщённо это всё можно назвать «теориями заговора», включающие в себя многие положения, характерные как для Alt-Right, так и вообще правоконсервативной повестки.

В самом деле, исследователи теорий заговора выделяют характерные особенности, свойственные многим конспирологическим концепциям:

  • множественность интерпретаций и версий (конспирологи разных национальностей считают авторами пандемии властей разных стран – Китая, США, России);

  • секретность и непостижимость (почти каждая версия теории заговора предполагает существование закрытых элитных клубов и закулисных правительств);

  • технофобия (сюда можно отнести современные нарративы «цифрового концлагеря», «принудительной чипизации», «5G-облучения», «вредоносных прививочных кампаний» и прочее, в том числе популярное в России).

Не последнее место занимает и сверхрациональность теорий заговора – предполагается, что все происшествия объясняются благодаря наличию у определённого небольшого числа акторов чётких и ясных корыстных целей и работающего инструментария по их достижению. Роль непредсказуемости, случайности, совпадений и неуправляемости исторического процесса сводится к минимуму. Всё это свидетельствует в пользу того, что конспирологичность мышления – естественная реакция массового сознания на пугающие, непрогнозируемые и опасные явления.

Неудивительно, что на многих акциях COVID-диссидентов и противников режима изоляции были замечены и люди, которых условно можно отнести к представителям правых взглядов. В целом склонность именно сторонников правых взглядов к теориям заговора не является вольным допущением. Так, значительную роль в протесте против изоляции и массового карантина в США сыграл крайне правый ведущий и автор портала Infowars Алекс Джонс, а по данным последних опросов, сторонники Республиканской партии в два раза чаще демократов полагают, что коронавирус является биологическим оружием Китая и/или следствием планов Билла Гейтса по чипизации населения. Однако далеко не везде конспирологическая повестка пользуется поддержкой: из-за нежелания ассоциироваться с непопулярными маргиналами, например, очищает свои ряды немецкая АдГ.

Характер государственных действий в ответ на коронавирусный кризис также не способствует возникновению и поддержанию стабильного ядра сторонников политического руководства. Достаточно упомянуть, что лидеры США и Великобритании за несколько месяцев перешли от отрицания важности проблемы и необходимости мер массовой изоляции к крупнейшим в истории медицинским мероприятиям, а также к трате рекордных со времён Второй мировой (и всё растущих) сумм экономической помощи, составляющих десятки процентов ВВП. Далеко не все крайне правые также поменяли свою позицию, что приводит к дополнительным расколам и без того не особо заметных движений и организаций.

Разумеется, всё многообразие правых движений не исчерпывается исключительно Alt-Right и парламентскими партиями. Свой вклад вносят также консерваторы, религиозные фундаменталисты и представители всевозможных «патриотических движений». Учитывая совершенно разные как экономические взгляды данного крыла (они ранжируются от ультрапатернализма до анархопримитивизма), так и фундирующую идеологию (от политических философов XIX века до текстов Священного Писания), однозначно охарактеризовать итоговый эффект затруднительно.

Какие выводы допустимо сделать на основе вышеизложенной информации?

Во-первых, на момент COVID-кризиса альтернативные правые так и не сложились в единое движение с общепризнанными лидерами, корпусом идеологических текстов (манифестов движения), общими программными предложениями и функциональными политическими организациями.

Во-вторых, кризисная волна значительно размывает и без того крайне аморфную и непостоянную базу правоконсервативного движения за счёт многочисленных конспирологов, маргиналов, антисистемщиков, включая, например, сторонников идеи плоской Земли.

Наконец, в-третьих, подавляющее большинство представителей правых взглядов неизбежно испытывает на себе влияние смены массовых настроений, возросшего запроса на патернализм, государственные программы по скорейшему достижению докризисных показателей, а также реализации (или вообще введения) гарантий на доступ к современной и качественной медицинской помощи независимо от достатка и региона проживания.

Из сказанного отнюдь не вытекает, что в ближайшие годы совокупные правые потеряют накопленное влияние и уступят место условным «альтернативным левым». Что, впрочем, представляется весьма вероятным, так это постепенное полевение повестки самих правых, объясняемое не предательством основных идейных принципов, а компромиссом с запросами собственных избирателей и сторонников. Само разделение на правые/левые взгляды, используемое сегодня, досталось нам в наследство от эпохи неолиберальных реформ, «Нового консенсуса» и «Великой умеренности». Нет ничего необычного в том, что изменившиеся условия меняют и политическое мышление, идентификацию и целеполагание течений общественно-политической мысли.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.