Среди юбилейных событий, связанных с 1945 годом, центральное место в которых занимает 80-летняя годовщина Победы советского народа в Великой Отечественной войне, немаловажную роль играет и юбилей создания Организации Объединённых Наций. В нынешней крайне острой и нестабильной ситуации в мире осмысление деятельности ООН, понимание её ограничителей и реальных возможностей приобретает дополнительную значимость, пишет Олег Барабанов, программный директор Валдайского клуба.
В контексте геополитических расколов и резкого усиления фактора практического применения военной силы мы приходим к 80-летнему юбилею подписания Устава Организации Объединённых Наций. Это произошло 26 июня 1945 года. Создание ООН было призвано решить, с одной стороны, прагматическую задачу: сформировать международную организацию, которая могла бы прийти на замену довоенной Лиге Наций. С другой стороны, неэффективность и политизация в деятельности Лиги Наций ставили на повестку дня вопрос о создании принципиально нового формата для всеобъемлющей международной организации. Требовалась структура, выстроенная с учётом прежнего опыта и без недостатков прежних организаций подобного рода.
Ключевую роль сыграло оформление нового статуса постоянных членов Совета Безопасности ООН, которые получили в целом больше полномочий и возможностей влиять на международные процессы, чем это было у членов Совета Лиги Наций. Не случайно, особенности статуса постоянных членов СБ ООН отчасти выросли из предложенной президентом США Рузвельтом концепции «глобальных полицейских».
Впрочем, реальность и в этом случае оказалась иной, чем надежды и юридические документы. Практически сразу после окончания Второй мировой войны союзников по антигитлеровской коалиции уже ничего не связывало вместе. В Великобритании в окружении Черчилля разрабатывался план операции «Немыслимое» о немедленном начале боевых действий англичанами и американцами против советских войск сразу после разгрома нацистской Германии. Этот план так и остался на бумаге, английских сил на подобный поворот событий не хватало, а американцы предпочли самоустраниться, поскольку были жизненно заинтересованы в помощи Советского Союза в войне против Японии. Тем не менее именно Черчиллю в 1946 году приписывается авторство фразы «железный занавес». Геополитические и идеологические интересы между западными странами и Советским Союзом были слишком различны.
В результате концепция всемерного «сдерживания» Советского Союза стала ключевой на повестке западных стран сразу же после окончания Второй мировой войны. И она же задала содержание новой войны – холодной, которая почти полвека определяла мировую политику.
Естественно, эта политизация негативно сказалась и на деятельности вновь созданной ООН. Она надолго превратилась в арену геополитических баталий. В итоге все те надежды на эффективное регулирование справедливого миропорядка, которые вкладывались в создание ООН и формулировки её Устава, оказались в значительной части нереализованными.
Впрочем, в отличие от практически всецело западоцентричной Лиги Наций, ООН с рубежа 1950–1960-х гг. начала меняться в лучшую сторону.
Это было связано в первую очередь с процессом деколонизации в мире и образованием новых независимых государств на африканском континенте и в других регионах мира, что позволило резко расширить географическую представленность в ООН. В результате голос незападных государств стал громче. Тот период отмечен и усилением солидарности между государствами Азии и Африки. Начало этому было положено на Бандунгской конференции 1955 года, затем этот процесс продолжился и географически расширился в рамках Движения неприсоединения.
Всё это нашло отражение и в деятельности ООН. Хотя надо отметить, что конфликты и разногласия между незападными государствами (между Китаем и Индией, между Индонезией и Малайзией и другими) происходили и в ту эпоху. В результате единого фронта незападных государств в ООН тоже, по большому счёту, не сложилось. Их собственные национальные интересы оказались различны, причём они были конфликтными не только по отношению к Западу, но и друг к другу.
Новые надежды в отношении усиления эффективности ООН появились после окончания холодной войны. Но период глобальной геополитической эйфории конца 1980-х годов также оказался недолгим. Иллюзии о «конце истории», запущенные в экспертное и медийное пространство в ту эпоху, тоже стали лишь очередной утопией. Хотя и позволили её автору неплохо подзаработать.
Практически сразу же возникли новые конфликты, сопровождавшие распад биполярного мира эпохи холодной войны, а отчасти и вызванные этим распадом. Это касается военных столкновений и на постсоветском пространстве, и в бывшей Югославии, и в Африке. Парадоксальным положительным элементом в биполярном противостоянии холодной войны было то, что тотальное противоборство сверхдержав ставило достаточно эффективный ограничитель на пути бесконтрольной эскалации многих региональных конфликтов. Стремление не допустить большого ядерного столкновения, которое могло возникнуть из эскалации любой региональной войны, где у СССР и США были сталкивающиеся интересы, в ту эпоху ещё вполне чётко осознавалось. И это ставило барьер на пути разрастания локальных войн, «дисциплинировало» течение конфликта и его участников. Тем самым, пусть и в таком трансформированном виде, концепция «глобальных полицейских» оказалась по сути единственным работающим инструментом в период холодной войны. Понятно, впрочем, что центрировалось всё это отнюдь не на ООН.
С распадом биполярного противостояния исчезла и эта «дисциплина» «глобальных полицейских». Если нет риска большой ядерной войны, то всё позволено.
Этот принцип стал ключевым для эволюции и эскалации многих вооружённых конфликтов начиная с 1990-х годов. ООН же, как и ранее, лишь отражала эту новую реальность и была полем риторических баталий на геополитические темы.
Однополярный мир, который всеми силами пытались реализовать на практике западные страны после холодной войны, оказался не способен стать сдерживающим элементом на пути вооружённых конфликтов – хотя бы в той мере, как это было в биполярную эпоху. Больше того, многие крупные конфликты в этот период были прямо спровоцированы и начаты самими государствами Запада. К геополитическим интересам добавились ещё и ценностные нарративы – новая черта, которая отличает современные конфликты от того, что было раньше.
Естественно, этот тренд на однополярное доминирование и силовое принуждение несогласных не мог не вызвать реакции сопротивления. В теоретических концепциях о ревизионистских державах таковыми в первую очередь называются Китай и Россия, но недовольство копилось и у многих других незападных стран. Что сделало актуальным и вновь востребованным антиколониальный дискурс в развивающихся странах мира.
Исчезновение сдержек эпохи холодной войны привело и к ситуации 2022 года – и к сильнейшему геополитическому расколу в мире, острота которого превосходит всё, что было раньше в ооновский период мировой истории.
На этом фоне президент США Дональд Трамп выдвигает амбициозную программу восстановления мира. Для ООН, впрочем, там практически совсем не остаётся места. Скорее инициативы Трампа заставляют вспомнить изначальное позитивное содержание концепта «глобального полицейского». В первые месяцы своего президентства Трамп пытался урегулировать и украинский, и израильско-палестинский конфликты, и ситуацию вокруг ядерной программы Ирана. Трамп делал это практически в одиночку, по сути порвав с ближайшими союзниками своей страны. В результате ландшафт мировой политики в эти весенние месяцы 2025 годы значительно изменился. На ооновском уровне это нашло отражение в солидарной позиции России и США по целому ряду резолюций Совета Безопасности и Генассамблеи ООН, что крайне редко бывало раньше. По аналогии с прошлыми метафорами и видя надежду в социальных сетях многих стран на ожидание поворота к лучшему, прошедшие месяцы вполне можно назвать «трамповской весной».
Но эта весна оказалась короткой. Вновь началась эскалация в Газе. Не быстрым, если вообще возможным, видится процесс российско-украинского урегулирования. Наконец, развернулась израильско-иранская война. Думается, в этой неудаче нет вины Трампа. «Глобальный полицейский» сделал всё, что мог. Он предложил восстановление мира, но реальность оказалась сложнее.
А что ООН? За 80 лет и за последние месяцы мы фиксируем лишь то, что ООН – это лишь площадка для риторического столкновения противостоящих друг другу геополитических интересов различных стран. И не более того. Современная ООН вряд ли способна предотвращать и останавливать войны. Опять же из-за разницы интересов стран-участниц. Думается, что надежды на повышение эффективности ООН как гаранта мира вполне утопичны. Не изменят это и различные проекты реформы ООН, которые уже три десятилетия обсуждаются с различной степенью интенсивности. Но лучше хотя бы такая площадка, чем никакой.
