В новой мировой обстановке Турция, вероятно, будет вести весьма своеобразную внешнюю политику, потому что она, являясь членом НАТО со вторыми по величине вооружёнными силами и огромным боевым опытом в составе альянса, в то же время имеет сложившиеся годами особые связи с Москвой, пишет профессор Хасан Унал (Стамбул). Статья подготовлена специально для Ближневосточной конференции Валдайского клуба.
Многоплановая внешняя политика Турции в последнее время служит предметом бесконечных спекуляций во всем мире и особенно на Западе. Её воплощением являются встречи президента Турции с российским, украинским и иранским коллегами, а также его переговоры с западными партнёрами, включая Байдена. С начала российско-украинского конфликта Анкара проводит подчёркнуто сдержанную и взвешенную политику, не участвуя в западных санкциях, но в то же время поддерживая тесные отношения со своими западными партнёрами. Почти полностью избавившись от ближневосточных пут, которые связали Анкару по рукам и ногам в последнее десятилетие или около того, Турция теперь может извлекать выгоду из многополярного мирового порядка, который, несмотря на безуспешные попытки США и коллективного Запада этому помешать, стал непреложной реальностью.
Создание многополярного мира
С тех пор, как на Украине началась стрельба, мы стали свидетелями борьбы по всему миру. Налицо непрекращающаяся битва между Россией и Украиной, поддерживаемой Западом, в основном на территории последней. Распространится ли этот конфликт за пределы Украины, охватывая другие страны, пока неизвестно. Похоже, США и Великобритания, два ярых сторонника Киева, поставляющие ему оружие, хотят, чтобы эскалация продолжалась и чтобы Киев воевал с Москвой до последнего украинца. Поэтому довольно трудно, если вообще возможно, делать содержательные прогнозы относительно продолжительности конфликта. Невозможно предугадать и то, постигнет ли мир ядерная катастрофа.
Вооружённый конфликт на Украине, безусловно, высвободил силы, которые стремятся превратить мир в многополярный, в то время как коллективный Запад пытается удержать однополярный миропорядок под контролем Вашингтона. Борьба за многополярность имеет долгую историю: Россия при Путине бросала вызов мировому порядку, в котором доминируют США, и стремилась к многополярности в течение, по крайней мере, полутора десятилетий, а Китай уже превосходит США и Запад в целом, достигая блестящего экономического роста год за годом и бросая вызов политике США на Глобальном Юге. Уже очевидно, что перевесу США на каком-то этапе придёт конец, но никто не представлял себе, насколько быстро произойдёт переход к многополярному миру. Похоже, что когда Россия после многомесячной дипломатической эскалации сделала свой ход, начав так называемую специальную военную операцию, борьба за многополярность и против неё ускорилась. Сегодня мы можем утверждать, что многополярность, действительно, наступает.
Можно с уверенностью сказать, что в ближайшие десятилетия нас ждёт многополярный миропорядок. Многополярность господствовала в мире, до тех пор пока после Второй мировой войны большая часть мира не разделилась на два лагеря, противостоявших друг другу не только с точки зрения баланса сил и влияния, но и по идеологическим соображениям. И последовавшая за распадом Советского Союза однополярность, положившая конец биполярному миру, определённо была исключением из правил. Вряд ли когда-либо до этого существовал однополярный мировой порядок, когда одна держава диктовала бы свои условия почти всем остальным.
В новых обстоятельствах повысится роль средних держав, в частности Турции и Ирана. В эту категорию могут попасть Великобритания и – в зависимости от того, выдержит ли ЕС давление многополярности, – такие крупные члены Евросоюза, как Франция, Германия и Италия. Турция, вероятно, будет играть особенно важную роль, поскольку она способна проецировать силу более чем в одном регионе, что крайне важно, учитывая борьбу за власть и влияние в Восточном Средиземноморье, на Чёрном море, на Ближнем Востоке и на Кавказе. В этой новой мировой обстановке Турция, вероятно, будет вести весьма своеобразную внешнюю политику, потому что она, являясь членом НАТО со вторыми по величине вооружёнными силами и огромным боевым опытом в составе альянса, в то же время имеет сложившиеся годами особые связи с Москвой, которые теперь включают сотрудничество и консультации по региональной политике и оборонной промышленности в дополнение к процветающим торгово-экономическим отношениям. Неудивительно, что она не приняла западных санкций против России, а наоборот, сохранила отношения с Москвой, завоевав её доверие. Это помогло Анкаре стать ключевым игроком в мировой дипломатии в качестве посредника между Москвой и Киевом, в том числе по соглашению о поставках зерна, благодаря которому Украина и Россия экспортируют свою пшеницу и прочие зерновые в другие страны мира.
Основа сближения Анкары и Москвы
Что сблизило Турцию и Россию за эти годы? Беглый взгляд на некоторые факторы, сформировавшие подход Анкары, позволяет предположить, что со времён присоединения Крыма Россией политика Анкары в отношении могущественного северного соседа изменилась как по форме, так и по сути.
Напомним, что ещё в 2014 году Анкара поспешила осудить присоединение Крыма к России. Турция запретила прямые гражданские рейсы в Крым, а также не разрешила турецким учебным заведениям развивать связи со своими коллегами там и участвовать в обменах, совместных программах, обучении и так далее. Кроме того, МИД Турции весьма последовательно использовал любую возможность, чтобы подчёркивать, что Анкара считает Крым частью Украины. Министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу даже присутствовал на собрании так называемой Крымской платформы, организованной Украиной для протестов против присоединения полуострова к России. На этой встрече он сидел вместе с представителем греческой администрации Южного Кипра, чего турецкие дипломаты обычно избегают, и другими западными официальными лицами. Что ещё важнее, МИД Турции дошёл до того, что уже в сентябре 2021 года объявил выборы в Думу в Крыму недействительными. Таким образом, позиция Турции была, безусловно, более проукраинской, чем в позднейшей фазе конфликта.
Теоретически Турция, возможно, по-прежнему выступает против принадлежности Крыма России, но теперь Анкара предлагает обеим столицам посредничество вместо того лобового дипломатического противостояния с Россией, в которое вступили другие члены НАТО. Хорошо, что после некоторых первоначальных колебаний Кремль приветствовал посредническую роль Анкары, заявив, что он был бы признателен Анкаре за использование её влияния на Киев. Конечно, Турция понимает, что в плане реального посредничества она может сделать лишь немногое. Однако новый подход Анкары больше направлен на то, чтобы прояснить свою позицию для Москвы, а не на демонстрацию способности добиться конкретных результатов в вопросе прекращения конфликта. Изучение ситуации показывает, что поворотный момент в позиции Турции восходит к встрече один на один между президентами в конце сентября 2021 года в Сочи, на которой не присутствовали даже их ближайшие помощники. После неё отношения Анкары и Москвы стали намного лучше.
В то время как отношения Анкары с Россией улучшаются, её отношения с Западом, в частности с США, похоже, переживают трудные времена. Можно с уверенностью сказать, что после окончания холодной войны Турция и Вашингтон не сходятся во взглядах ни по одному важному для Турции вопросу. Тлеющая напряжённость между двумя столицами резко проявилась при администрации Байдена, которого справедливо считают неисправимым тюркофобом.
Американская политика по созданию Курдистана на Ближнем Востоке постоянно раздражала Турцию, особенно после вторжения США в Ирак в 2003 году. Открытая военная поддержка Вашингтоном ПДС –сирийского ответвления РПК – под предлогом боевых действий против ДАИШ подняло антиамериканские настроения в Турции на новую высоту. По опросам, антиамериканские взгляды регулярно набирают от 80 до 95 процентов поддержки. Всё это не раз ставило отношения между двумя столицами едва ли не на грань краха. Действия Вашингтона Анкара воспринимает как проявление враждебности по отношению к Турции. Она не видит других причин, чтобы в условиях многополярного мироустройства Вашингтон мог отвергнуть такого ценного во многих отношениях союзника, как Турция, с её мощными и эффективными вооружёнными силами, уступающими в НАТО только американским и оснащёнными современными средствами собственного производства, в пользу террористической организации.
Ещё один серьёзный предмет раздора между Анкарой и Вашингтоном –кипрский вопрос. Высокопоставленные члены команды Байдена выступали против создания на Кипре двух государств задолго до того, как пришли к власти. С момента вступления в должность президент Байден ясно даёт понять, что США не будут мириться с таким решением. При этом сейчас принято умалчивать, что Эрдоган пришёл к власти в 2002 году, пообещав урегулировать кипрский конфликт, и что он даже поддержал решение 2004 года в поддержку единого государства, известное как план Аннана. Оно было отвергнуто кипрскими греками. Греческая сторона также отвергала все предложения, выдвигавшиеся Турцией и Турецкой Республикой Северного Кипра до 2017 года, и именно эта неуступчивость заставила Турцию занять позицию, согласно которой единственное разумное решение кипрского вопроса подразумевает признание двух государств, существующих на разделённом острове с середины 1960-х годов фактически и с 1974 года официально.
Помимо того, что греки на Кипре последовательно отвергали все мирные планы, предложенные международным сообществом на протяжении конфликта, налицо ещё и двойные стандарты: во всех других подобных постколониальных спорах Запад в целом склонялся к варианту с двумя государствами. Главный пример – это, конечно, Палестина. Учитывая реалии многополярного мироустройства, такая односторонняя позиция Америки совершенно неприемлема для Турции. Именно в этом контексте усилия администрации Байдена по поддержке Греции – якобы против России в Чёрном море – рассматриваются в Турции с крайним подозрением. Анкара опасается, что США на самом деле поддерживают Грецию против Турции.
Безответственное использование Байденом термина «геноцид» для описания событий, которые произошли в рушащейся Османской империи в 1915 году, также способствовало росту антиамериканизма в Турции. Почему Байден поспешил включить это табуированное слово в ежегодное заявление президента по армянскому вопросу, остаётся загадкой. Тем более что это произошло на фоне исторической победы Азербайджана во Второй карабахской войне и последующих предложений Эрдогана и его азербайджанского коллеги Алиева создать платформу регионального сотрудничества, которая положит конец самоизоляции Армении. Использование этого термина явно не имело никакой конструктивной геополитической цели, кроме как продемонстрировать антитурецкий подход Байдена и американских элит.
Турция и Соединённые Штаты также резко расходятся во мнениях относительно толкования Конвенции Монтрё 1936 года. С политической точки зрения то, чего США хотят от Турции, сводится либо к полному отказу от Конвенции Монтрё, либо к игнорированию вопиющих нарушений её Америкой. В любом случае это фактически означало бы аннулирование исторического соглашения. Турция же, занимая диаметрально противоположную позицию, ожидает от союзников понимания, что Анкара дорожит Конвенцией Монтрё и не допустит, чтобы её просто отбросили. Действительно, с точки зрения Анкары, строгое соблюдение положений Конвенции Монтрё остаётся одной из главных опор мира и безопасности со времён холодной войны.
Кажется маловероятным, что вопросы, разделяющие Анкару и Вашингтон, будут решены после того, как команда Байдена уступит место следующей администрации США – будь то в январе 2025 года или в январе 2029 года. У нас есть опыт периода Трампа, когда напряжённость между двумя странами несколько ослабла, потому что Трамп во многом не соглашался с политикой истеблишмента безопасности США в отношении Ближнего Востока и Восточного Средиземноморья. Тем не менее американскому глубинному государству достаточно часто удавалось обходить Трампа, поэтому двусторонняя напряжённость не исчезала. Это, в свою очередь, облегчило команде Байдена возвращение к прежнему курсу, когда она в январе 2021 года взяла бразды правления в свои руки. Поэтому даже без учёта реалий многополярного мироустройства трудно сказать, в состоянии ли будет Америка после Байдена перезагрузить отношения с Турцией. Шансы пока не представляются впечатляющими.
С другой стороны, мы стали свидетелями беспрецедентного улучшения турецко-российских отношений. Эрдогану и Путину удалось найти общий язык (притом, что Турция остаётся надёжным членом НАТО). Почти забыты те времена, когда турецкие ВВС сбили российский истребитель за то, что он нарушил воздушное пространство Турции на какие-то десять-двадцать секунд. Стоит заметить, что турецко-российская дружба имеет такие же глубокие корни, как и турецко-российская вражда. Безусловно, царская Россия была постоянной угрозой территориальной целостности Османской империи. Однако, как ни парадоксально, большевистская Россия оказывала огромную военную, политическую и дипломатическую поддержку Турции в войне за независимость с 1919 по 1922 год и не только. Анкара и Москва поставили свои двусторонние отношения на прочную основу, подписав в 1925 году Соглашение о дружбе и сотрудничестве. Ситуация изменилась только в конце Второй мировой войны, когда Сталин выдвинул Турции свои печально известные требования. Этот неблаговидный поступок и подтолкнул Турцию к поиску безопасности в западном альянсе под руководством США.
Первые десять лет членства Турции в НАТО ознаменовались ростом напряжённости в отношениях Анкары и Москвы, хотя Сталин, сорвавший историческое сближение, умер всего через год после вступления Турции в западный альянс. Однако пресловутое письмо, которое президент США Линдон Джонсон написал премьер-министру Турции Исмету Иненю в июне 1964 года, резко предупреждая Турцию о недопустимости военных действий на Кипре для защиты турок-киприотов от резни со стороны кипрско-греческих сил, вызвало недовольство в Анкаре. Отношения между двумя союзниками по НАТО резко испортились, и Турция тут же начала пересматривать свою политику в отношении Советского Союза. Москва тоже сочла, что более тёплые отношения с соседом в её интересах. Таким образом, две страны установили более крепкие отношения, благодаря которым Турция, хотя и оставаясь в НАТО, сумела получить довольно значительную коммерческую, экономическую и финансовую помощь и поддержку от Советского Союза для своей программы индустриализации – то, что США всегда предпочитали не предоставлять.
В конце холодной войны эти торгово-экономические отношения активизировались. Вскоре они переросли в сотрудничество по политическим и даже по военным вопросам. Например, Москва помогла во время попытки военного переворота в 2016 году, организованной членами террористической группировки Фетхуллаха Гюлена, подозреваемыми в тесных связях со службами безопасности и разведки США. Россия, по-видимому, уведомила турецкое правительство об угрозе переворота непосредственно перед событиями. Москва также с самого начала осудила действия заговорщиков, тогда как администрации Обамы потребовалось немало времени, чтобы сделать заявление о поддержке законного правительства Турции. Поэтому недаром после этой попытки государственного переворота в отношениях Анкары и Москвы начался беспрецедентный взлёт и вскоре они получили военно-стратегическое измерение.
Две страны вместе с Ираном создали так называемую Астанинскую платформу, ради установления мира в Сирии. Анкара также закупила сложные системы ПВО С-400 у Москвы. Пусть и не сразу, но Эрдоган и Путин научились так или иначе плавно сглаживать практически оставшиеся разногласия между двумя странами.
Изменение российской кипрской политики в пользу решения о создании двух государств не будет представлять серьёзного риска для Москвы, но укрепит дружбу между Турцией и Россией и, возможно, даже приведёт к соглашению по Сирии между двумя странами. В самом деле, точно так же, как кипрская политика России нуждается в пересмотре, так же нуждается в пересмотре и авантюрная политика Турции в отношении Сирии: по правде говоря, последняя не служит никаким реально достижимым турецким целям. Можно привести три примера. Во-первых, за последние несколько лет турецкие войска полностью увязли в соседней стране. Во-вторых, за тот же период ПДС укрепила свои позиции на северо-востоке Сирии благодаря американцам. В-третьих, настойчивые и безуспешные попытки Турции свергнуть Башара Асада косвенно помогли курдам и их главному спонсору.
Если Турция нормализует свои отношения с Дамаском при посредничестве России, за что Эрдоган последовательно выступает в течение последних нескольких месяцев, она, вероятно, добьётся важных успехов: Турция может подписать меморандум с Сирией о возвращении сирийских беженцев, которых, по-видимому, около 4 миллионов и постоянное присутствие которых в Турции в то время, когда страна борется с обостряющимся финансовым кризисом, стало совершенно неприемлемым в глазах турецкого народа.
Нет никаких причин, по которым Турция не могла бы возобновить Аданский меморандум 1998 года с Сирией, который в то время положил конец напряжённости между Анкарой и Дамаском, нормализовал отношения и даже предусматривал совместные действия против РПК. В рамках нового соглашения с Сирией Турция также может добиться признания Дамаском Турецкой Республики Северного Кипра; взамен Турция могла бы вернуть всю сирийскую территорию, находящуюся в настоящее время под её контролем, обратно правительству Асада. Россия, в свою очередь, могла бы разрешить прямые рейсы в ТРСК и открыть там торговое представительство, которое функционировало бы так же, как многие иностранные миссии, скажем, на Тайване (это не означает, что Тайвань и ТРСК похожи в иных отношениях). Взамен Турция разрешила бы прямые полёты в Крым и позволила бы различным турецким учреждениям, включая университеты, восстанавливать связи со своими коллегами на полуострове напрямую – разумеется, после окончания нынешнего конфликта.
С точки зрения Турции, Москва будет играть ценную роль в этих договорённостях: сделка, которую могут заключить две страны, будет явно взаимовыгодной. В такой сделке также есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Тесные связи Анкары с Москвой, похоже, положительно влияют на внешнеполитическую позицию тюркских государств Центральной Азии и на отношения Азербайджана с Россией. В более широком плане более тесные связи между Турцией и Россией всегда положительно сказываются на членах Организации тюркских государств (ОТГ).
Было бы полезно резюмировать основные темы этой статьи. Мы утверждаем, что отношение Турции к конфликту между Москвой и Киевом из-за Крыма и других частей Украины претерпело важные изменения за эти годы. В 2014 году Анкара явно выступала против политических и военных действий России на Украине, но в последнее время её позиция заметно изменилась, что проявляется в различных формах сдержанности. Когда Россия присоединила Крым, Турция решительно осудила действия Москвы и до недавнего времени сохраняла свою позицию. Тогда же Анкара не жалела усилий, пытаясь свергнуть правительство Асада, а Москва поддерживала этот режим во всех отношениях. В то время Турция всё ещё пыталась координировать свою политику в отношении Сирии с Вашингтоном, хотя вскоре между двумя союзниками по НАТО возникли некоторые разногласия в подходах к кризису. Сильная поддержка Москвой Дамаска была постоянным источником беспокойства и разочарования Анкары.
Если оставить в стороне споры о том, действительно ли участие в войне в Сирии в таком крупном масштабе служит национальным интересам Турции (ведь Анкара пыталась свергнуть правительство в Дамаске, которое более десяти лет находилось в наилучших отношениях с Турцией), у Анкары были все основания противодействовать России и в Сирии, и на Украине. Две страны были на пути к столкновению: сбитый турецкими ВВС российский истребитель, действительно, чуть не поставил их на грань войны. К счастью, этого удалось избежать, возможно, в большей степени благодаря чрезвычайной осторожности и благоразумию Кремля. Последовавший кризис продолжался около семи месяцев, и постепенно обе стороны пришли к убеждению, что им следует зарыть пресловутый топор войны и прийти в себя. Так они и сделали.
Не успели две столицы предпринять серьёзные усилия по налаживанию двусторонних отношений, как в Турции произошла попытка государственного переворота, что придало дополнительный импульс уже происходящему сближению Анкары и Москвы. Тем не менее это не привело к немедленным и радикальным изменениям в политике Турции в важных для России областях – ни по Сирии, ни по Крыму. Ось Анкара – Вашингтон всё ещё должным образом действовала при Трампе, несмотря на сохраняющиеся разногласия. Таким образом, в течение нескольких лет Турция балансировала на канате, удерживая контакт с Россией по ряду вопросов от Сирии и Карабаха до покупки систем ПВО С-400 и в то же время развивая связи с США.
Но в итоге Турции пришлось внести некоторые изменения в свою внешнюю политику. С приходом команды Байдена выявились некоторые дремлющие разногласия между Анкарой и Вашингтоном (например, армянский вопрос). Вдобавок чаша терпения Турции переполнилась в связи с другими критическими вопросами, такими как проект США по созданию Курдистана, угрожающий территориальной целостности ближневосточных стран, включая Турцию, и кипрская проблема.
Тем временем Анкара и Москва продолжали сближение. Переговоры Эрдогана и Путина в конце сентября 2021 года снизили напряжённость между двумя странами из-за Сирии. Растут слухи о том, что два лидера, возможно, заключили соглашение, охватывающее все нерешённые вопросы: Кипр, Сирию, сотрудничество на Южном Кавказе и даже в Центральной Азии, более тесное военное сотрудничество.
Заключение
В условиях многополярного миропорядка Турция, скорее всего, будет сама определять свою повестку дня: оставаться в НАТО, но развивать тесные связи с Россией и даже Китаем, стремясь присоединиться к БРИКС и Шанхайской организации сотрудничества, а также играть важную роль в нескольких окружающих регионах. В отличие от эпохи холодной войны и однополярного миропорядка, она будет действовать более независимо от своих западных партнёров.
Сближение Турции с Россией неслучайно. Бесспорно, Анкара расширяет сотрудничество с Россией в том числе потому, что её отношения с Западом и особенно с США переживают трудные времена. Но верно и то, что Анкара будет твёрдо придерживаться этого взаимовыгодного пути во времена многополярности, ибо она всегда стремилась к хорошим отношениям с Советским Союзом в межвоенный период, особенно в 1920-х и 1930-х годах.
По сравнению с долгими десятилетиями холодной войны восприятие России и русских турецким народом значительно изменилось. Сегодня в стране вряд ли найдётся антироссийский электорат, достаточно сильный, чтобы влиять на формирование политики. Будучи более сильной и более густонаселённой, чем в годы холодной войны, Турция, похоже, сама способна определять свою повестку в отношении Москвы и не стремится присоединяться к коллективному Западу в его игре против России.
