События в Идлибе привели к раскрытию Анкарой своих реальных намерений. Эти намерения заключаются в попытке использовать уникальный «исторический шанс», кризис и войну в Сирии для размещения на территории этого государства на постоянной основе своих военных контингентов. Поддержание «высокого градуса» противостояния в Идлибе призвано, в частности, отвлечь внимание от того, что происходит на севере Сирии, где Турция приступила к серьёзному инженерному укреплению трёх анклавов, пишет экс-посол в Саудовской Аравии, заместитель председателя Ассоциации российских дипломатов Андрей Бакланов.
На состоявшейся недавно в Монтре (Швейцария) встрече российских и американских экспертов по ближневосточной тематике ситуация вокруг Идлиба характеризовалась как «знаковая». И американские, и российские специалисты сходились во мнении, что исход «битвы за Идлиб» предопределит характер всего завершающего этапа сирийского кризиса, в том числе, степень и вектор вовлечённости таких стран, как Турция, Россия, Иран, США, государства ЕС. По-видимому, из этого исходят и непосредственные участники событий, проявляющие твёрдость в отстаивании своей позиции.
События в Идлибе привели к раскрытию Анкарой своих реальных намерений. Эти намерения заключаются в попытке использовать уникальный «исторических шанс», кризис и войну в Сирии для размещения на территории этого государства на постоянной основе своих военных контингентов.
Судя по поступающей информации, Турция приступила к серьёзному инженерному укреплению трёх анклавов на севере Сирии общей площадью порядка 8 тысяч км (два анклава примерно по 2 тысячи кв. км и один – около 4 тысяч км). Более того, на основе продуманного и всеобъемлющего плана полным ходом идёт гражданское «освоение» этих территорий.
«Под присмотром» Турции формируются не подчиняющиеся Дамаску органы власти, осуществляется комплекс мер по обеспечению населения всем необходимым. В школах начали преподавать турецкий язык.
Анкара не заинтересована в том, чтобы ситуация в этих анклавах, расположенных на севере Сирии, стала предметом изучения международного общественного мнения. В силу этого поддержание «высокого градуса» противостояния в Идлибе призвано, в частности, отвлечь внимание от того, что происходит на севере Сирии.
Аргументация турецких политиков в оправдание своих действий в Идлибе сводится к тому, что они действуют на основе договорённостей, касающихся создания в этом районе «зоны деэскалации», где могут присутствовать только контингенты военных наблюдателей Турции и России.
Эти договорённости имеют временный характер и сопряжены с обязательствами Турции осуществить ряд мер, направленных на изоляцию террористических формирований, обеспечение безопасности важнейших транспортных артерий, расположенных в прилегающей к Идлибу зоне.
По мнению сирийской стороны, сегодня стало уже совершенно очевидным то, что свои обязательства Анкара выполнять не собирается. При этом с территории Идлиба совершают свои вылазки террористы. В силу этого Дамаск предлагает объявить о завершении действия договорённостей временного характера, а это означает прекращение миссии военных турецких военных наблюдателей.
Турецкая сторона против этого возражает, объясняя, что отказ от зоны деэскалации может произойти только на основе соответствующих договорённостей Москвы и Анкары.
Таким образом, позиции сторон – Дамаска и Анкары – не стыкуются, идёт неуклонное расширение зоны прямого военного противостояния турецких и сирийских формирований.
Российская сторона находится, прямо скажем, в непростой ситуации.
В своё время при обсуждении вопроса об оказании РФ прямой военной помощи правительству Асада в Москве говорили о том, что действия ВКС и других военных формирований России будут осуществляться в целях борьбы с бандами международных террористов, ИГИЛ . При этом предполагалось, что Россия будет воздерживаться от участия в «разборках» региональных стран.
Теперь же акции Турции, которая вновь, как и в 2015 году, открыто идёт на координацию действий с террористами, вынуждают Россию определить параметры своего военно-политического поведения в сложившейся, крайне опасной ситуации.
Как представляется, реакция Москвы должна носить достаточно жёсткий характер. Проведение «гибкой» тактической линии в течение последних десятилетий на западных рубежах страны себя не оправдало. Продвижение НАТО и нарастание активности альянса у наших границ неуклонно продолжалось все эти годы. Нельзя допустить того, чтобы российские позиции стали «подрезать» и с Юга.
Энергичная, инициативная позиция Москвы в сирийских делах с хорошо просчитанной и оптимальной по своим размерам силовой составляющей привела к усилению нашего авторитета не только в регионе, но и мире в целом. Было бы важно продолжить эту политику в интересах решения задач укрепления нашей национальной безопасности.