2 апреля президент Алжира Абдель Азиз Бутефлика подал в отставку после семи недель массовых протестов и просьбы начальника штаба вооружённых сил Алжира Ахмеда Гаида Салаха уйти в отставку. Несмотря на то, что участники протестов в Алжире рассматривали отставку Бутефлики как первоочередную цель, волнения продолжались, поскольку и новый исполняющий обязанности президента Алжира Абдель Кадер Бенсалах подвергался критике за свою лояльность по отношению к Бутефлике, а переходный план Салеха, полученный при посредничестве военных сил, был неблагоприятно воспринят активистами оппозиции.
Несмотря на то, что по алжирскому законодательству выборы должны быть проведены в течение девяноста дней после отставки Бутефлики, будущая стабильность Алжира висит на волоске. И хотя алжирская оппозиция продолжает подчёркивать свою приверженность мирному сопротивлению, она, похоже, не желает идти на компромисс, который позволит любому члену существующего политического истеблишмента, в котором доминирует Национальный фронт освобождения (НФО), известный под названием «Ле Пувуар», сохранить власть. Отсутствие у алжирской оппозиции лидера говорит о том, что продолжительные волнения могут привести к её фракционированию и рассредоточению, что может позволить организованным действующим на полях протестов исламистским движениям, таким как «Братья-мусульмане» или «Движение за национальные реформы», расширить своё политическое влияние.
Алжирские военные пытались ограничить импульс оппозиционных движений и исламистских организаций, ссылаясь на гражданскую войну 1991-2002 годов в Алжире, которая началась в результате массового исламистского движения – Исламского фронта спасения (ИФС) – и его победы на выборах 1991 года в законодательные органы страны. Хотя эти призывы к стабильности предотвратили беспорядки в Алжире во время «арабской весны», они не успокоили активистов оппозиции, которые связывают застой в политической системе Алжира с повсеместной коррупцией, злоупотреблением имеющимися в стране ресурсами природного газа и растущей безработицей среди молодёжи.
Неизбежное столкновение между алжирскими военными и оппозиционными движениями пойдёт, скорее всего, по одному из двух возможных сценариев. Первый и наиболее вероятный вариант развития событий – это выборы под руководством военных, что приведёт к появлению в истеблишменте политической фигуры с имиджем реформатора типа бывшего премьер-министра Мулуда Хамруша, который придёт к власти путём голосования на выборах. Политик такого рода приветствовался бы в качестве носителя политической стабилизации, который для предотвращения волнений согласовывал бы свои действия с оппозицией, сохраняя при этом в политике Алжира верховенствующую роль военных. Такое урегулирование могло бы обеспечить непропорциональное представительство отколовшимся членам ФНО, которые могут пойти на компромисс с военными в обмен на какую-либо свою роль в течение переходного периода, и ограничить влияние менее прагматичных игроков, таких, например, как социалистическая партия ФСС.
Второй вариант – военный переворот во главе с Ахмедом Гаидом Салахом. Похоже, что этот сценарий может реализоваться, если в результате неоднозначных результатов выборов мирные демонстрации превратятся в яростные протесты, несущие в себе угрозу дестабилизации Алжира. Поскольку у Салаха весьма напряжённые отношения с президентской администрацией, то ради консолидации власти военачальник мог бы объединиться с влиятельными политиками, не входящими в окружение экс-президента Бутефлики, такими как бывший генеральный секретарь ФНО Амар Саадани.
Поскольку баланс сил в Алжире всё ещё не стабилизировался, в интересах России максимально сохранять позицию неприсоединения в вопросе внутренней борьбы за власть и содействовать диалогу между конкурирующими силами. Алжирские военные положительно воспринимают Россию в силу исторических связей, восходящих ещё к временам алжирской войны за независимость 1954-1962 гг. Также положительно воспринимают Россию и многочисленные оппозиционные группировки, поддержавшие решение Алжира пойти на приобретение российской военной техники, невзирая на риск ответных карательных мер со стороны США.
Поскольку Алжир закупает две трети своего вооружения у России, а Москва тесно сотрудничает с Алжиром в вопросах региональных кризисов, российское правительство может использовать свои внутриалжирские дипломатические партнёрства для того, чтобы действовать в качестве честного посредника в деле ослабления фракционной напряжённости. Россия также может использовать свой растущий авторитет на Ближнем Востоке, чтобы призвать, побудить великие державы и региональных игроков воздержаться от вмешательства в сложную политическую ситуацию в Алжире.
Министр иностранных дел России Сергей Лавров проницательно заметил, что иностранное вмешательство увеличит риск возникновения в Алжире нестабильной ситуации по образцу Ливии. Последовательно отстаивая этот тезис, Россия сумеет «достучаться» до таких региональных игроков, как Саудовская Аравия и Объединённые Арабские Эмираты, у которых может возникнуть соблазн содействовать военному перевороту. Действия России в качестве бесстрастной заинтересованной стороны могут гарантировать ей сохранение своих экономических интересов в Алжире, независимо от того, кто придёт в этой стране к власти, и повысить статус Москвы как организатора коллективной безопасности в Северной Африке.
Хотя уход Абдель Азиза Бутефлики является знаковым моментом в новой истории Алжира, растущая напористость алжирских военных и продолжающиеся волнения беспорядки увеличили риск затяжной политической нестабильности в Алжире. В этой обстановке неопределённости России следует придерживаться политики стратегического неприсоединения и противодействовать иностранному вмешательству, которое может вызвать волны насилия в Северной Африке.
