У российского азиацентризма есть будущее, наполненное смыслом и реальными проектами. Для их успешной реализации важно понимать и принимать принцип суперпозиции в отношении России как государства-цивилизации, что, однако, нисколько не умаляет достоинств евразийской концепции. Россия может позиционировать себя одновременно как великую европейскую и великую азиатскую державу. Кубатбек Рахимов, исполнительный директор Центра стратегических решений «Аппликата». Статья подготовлена специально к XIII Азиатской конференции Международного дискуссионного клуба «Валдай».
Поворот России на Восток и анализ исторических и культурных связей России и Азии – так звучит одна из самых популярных тем как политического, так и медийного дискурса последних лет. Особенно она актуализировалась после февраля 2022 года на фоне возрастающей напряжённой обстановки в Европе, когда азиатские страны выглядят наиболее стабильными и перспективным партнёрами как с политической, так и с экономической точки зрения. Трансформация архитектуры международной безопасности, в свою очередь, повлияла на выстраивание новых экономических и инвестиционных связей, цепочек торговли и, соответственно, изменила логистические системы, которые теперь ещё сильнее ориентированы на азиатский регион.
Подтверждением этому тезису служит резко возросший в текущем году торговый оборот России и азиатских государств. Можно наблюдать и интенсификацию контактов между РФ и странами Азии. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что основа для них формировалась последние десять лет.
Азия является привлекательной для России ещё и благодаря росту международной активности в данном регионе, о чём свидетельствует создание новых региональных проектов и инициатив, связанных с азиатскими странами, усиление и выход на новый уровень организаций, членами которых являются преимущественно азиатские государства. БРИКС, ШОС, ЕАЭС, безусловно, в этом году активизировали свою деятельность, и во всех этих объединениях важную роль играют страны Южной или Центральной Азии. Именно азиатские государства на сегодняшний день способствуют взаимодействию различных международных организаций и предпочитают решать политические процессы посредством диалога, а не санкционного давления.
Усиление сотрудничества с Азией вызывает существенные изменения и в определении идентичности для России, где, к слову, вопрос самоопределения на тему «Европа или Азия?» возникает в повестке дня со времён Петра I, когда Россия стала утверждать себя как европейское государство. При этом парадокс: большая часть территории России уже тогда находилась в Азии, что позднее породило дискуссии о позиционировании страны между представителями западников и славянофилов.
В начале ХХ века эти споры получили продолжение в связи с появлением концепции евразийства. Данную концепцию можно назвать, пожалуй, одной из самых специфичных, однако именно сейчас она демонстрирует несомненное множество плюсов для современной России. Дело в том, что евразийство в рамках российского идентификационного дискурса можно рассматривать как некую степень равнозначности для России двух частей света, послуживших основой термина, – Европы и Азии.
В качестве примера, подтверждающего этот тезис, можно привести ордынский период, когда Азия в прямом смысле этого слова на протяжении нескольких столетий влияла на развитие России. Тем не менее Россия сохранила ориентированность на Европу, о чём свидетельствует формула национально-культурного самоопределения, возникшая уже в начале 1830 годов: «Православие, самодержавие, народность». Можно понять, почему Россия не провозглашала себя как носителя азиатской культуры, и здесь дело заключалось не только в позиционировании Запада как центра просвещения. Несмотря на то что в состав Российской Империи входили такие азиатские пространства, как Урал, Сибирь и Дальний Восток, в плане культуры и обычаев они отличались от тех государств, которые мы сегодня называем центральноазиатскими. Это заметно даже по очеркам историков, учёных и творческих деятелей, которые куда чаще относили к категории Востока вошедшую в состав империи Среднюю Азию. Например, именно тогда можно наблюдать очередной всплеск интереса к ориентализму в области русского искусства.
Аналогичное мнение выражал и Пётр Савицкий, перу которого принадлежит статья 1922 года под названием «Степь и осёдлость», в которой он писал, что Россия продолжает дело Чингисхана и Тимура, являясь «объединительницей Азии». Россия, к слову, играет роль медиатора в регионе Центральной Азии и сегодня. Так, Москва стала местом проведения совещания по ситуации на границе с главами Киргизии и Таджикистана.
Однако не только Россия на протяжении своей истории уделяла столь пристальное внимание вопросу идентичности. История формирования любого государства включает в себя процесс определения себя как носителя определённой цивилизации и последующей выработки присущих ей идеологем. Азиатские государства в этом случае не исключение. К примеру, Турция считает себя Avrasya, государством, связывающим Европу и Азию, в силу географического положения. Прошедшие в начале декабря этого года Примаковские чтения продемонстрировали роль современной Турции как страны-цивилизации, занимающей особое место в геополитике.
На сессиях Примаковских чтений отмечали следующее заметное явление – активизацию внешней политики Турецкой Республики. Анкара не осталась безучастной к трансформации миропорядка и сделала ставку на многовекторный курс с целью повышения своего «глобального статуса», пытаясь сочетать сохранение связей с традиционными партнёрами и союзниками и развитие новых направлений сотрудничества. Будучи членом НАТО, Турция оказалась единственной страной альянса, которая не присоединилась к антироссийским санкциям, поскольку Россия является важным партнёром для страны. Анкара продолжает «углублять разностороннее взаимодействие с Москвой».
Если же говорить об Индии, она поддерживает имидж независимой во всех смыслах, в том числе дипломатически, экономически и социально развитой, культурно самобытной страны, также уделяющей большое внимание наращиванию оборонных мощностей и научного потенциала. Как отмечал А. Куприянов, в основе национальных интересов Индии – благополучие индийских граждан, национальный имидж и влияние.
Одновременно Индия не отказывается от прошлого, связанного с британской колонизацией, и показывает, что смогла остаться азиатской страной и использовать западное наследие в собственных интересах. С другими государствами, в том числе с Россией, Индия выстраивает отношения по принципу комплиментарности интересов, ну или на худой конец – поиска компромисса, когда интересы другой стороны не противоречат индийским.
Рассмотрим самоидентификацию Ирана, который всё больше заявляет о себе как о западноазиатском государстве, которому удаётся успешно справляться с санкционным давлением. Об этом, в частности, Иран заявлял на саммите Шанхайской организации сотрудничества в Самарканде в сентябре этого года. Иран вступил в ШОС не так давно, на сегодняшний день планирует выйти на уровень свободной торговли с Евразийским экономическим союзом, где выделяет Россию и, помимо линий интеграционных объединений, параллельно развивает с РФ двустороннее сотрудничество.
Действия Ирана всегда привлекают к себе внимание международного сообщества, учитывая его особое положение – лояльность Тегерана к какой-либо из великих держав однозначно влияет на расстановку сил в мире. Развитие отношений с Россией, например, обеспечивает и РФ, и государства Центральной Азии коротким и недорогим транспортным маршрутом в рамках коридора Север – Юг, который также может быть использован для передачи энергетических ресурсов из России за рубеж, как по своповой системе, так и напрямую, через трубопровод. А на лояльность Ирана влияет и осознание общности с Россией в условиях западного давления, ведь оба государства сталкиваются с международными санкциями и преодолевают их.
Китай тем временем определился с идентичностью давно – это азиатская держава. Если говорить конкретно о российско-китайских отношениях, Пекин воспринимает Москву как близкое государство, c которым его объединяют общие взгляды на ключевые международные проблемы и схожесть мнений по необходимым изменениям, касающимся международной политики и мировой экономики. О единении взглядов говорит следующий факт: за прошедшие полгода нельзя назвать ни одного примера разногласий между двумя странами по значимым политическим вопросам.
Именно поэтому политологи отмечают дипломатическую активность в отношениях России и Китая, а также высокий уровень развития диалога между двумя государствами. Важно, что причиной углубления взаимодействия Пекина и Москвы стал не конфликт России с Украиной. Украинские события лишь стимулировали определённые процессы в политических и торгово-экономических связях России и Китая. По мнению ряда аналитиков, официальная позиция Москвы и Пекина заключается в том, что их тандем обеспечивает стабильность на международной арене, к тому же интересы обоих государств совпадают сразу во многих «стратегических важных отраслях экономики».
Сходства во взглядах на международную повестку дня, культурные связи, общее историческое прошлое и лингвистическое пространство – все эти факторы обеспечивают более успешную интеграцию государств в рамках региональных торговых и экономических объединений, а также международных институтов. Все вышеназванные примеры объясняют, на чём основывается эффективная активизация отношений России со странами Азии.
Обо всех направлениях уже было достаточно сказано выше за исключением «своей Азии», которая развивается весьма быстро и динамично. Доминирующая часть России последние два столетия была азиатской, однако именно сейчас мы наблюдаем усиление роли азиатского пространства России в условиях переориентации торгово-логистических потоков между РФ и Китаем, а также странами АТР. Для примера: экономическая мощь Татарстана, Башкортостана и Саха-Якутии вполне сравнима с ВВП отдельных государств. Возрастает активность и других восточных регионов, сегодня делающих ставку на развитие торговых и гуманитарных связей прежде всего по центральноазиатскому направлению.
Возвращаясь к теме Центральной Азии, не стоит забывать и о миграционных потоках. Согласно выводам Высшей школы экономики, к 2030–2035 годам каждый десятый житель России будет либо выходцем из центральноазиатского государства, либо потомком выходцев из ЦА (кстати, второе поколение мигрантов, судя по социологическим данным, намного быстрее адаптируется к жизни в России – о детях иностранных рабочих, рождённых на территории РФ, уже можно говорить как о активных российских гражданах, вписавшихся в социокультурный контекст РФ).
«Азиафицируется» и Евразийский банк развития. На данный момент ЕАБР обсуждает возможность вступления в свои ряды Узбекистана, и после вхождения республики в банк его «азиатская» часть становится доминирующей: в числе членов ЕАБР сейчас три центральноазиатские страны – Казахстан, Киргизия и Таджикистан, – а также европейские Армения и Беларусь и евразийская Россия, в больших объёмах инвестирующая в Центральную Азию. Не случайно экономисты свидетельствуют, что уровень экономического взаимодействия России и стран ЦА на данный момент находится на историческом максимуме с момента распада СССР.
Валдайский клуб придаёт особое значение региону Центральной Азии и регулярно проводит свою ежегодную Центральноазиатскую конференцию. В частности, в мае этого года на такой специализированной конференции был чётко обозначен следующий момент: «В отношениях России и стран Центральной Азии безопасность каждого является неотъемлемой частью безопасности остальных».
То есть радикальное изменение всего ландшафта региона создаёт вызовы и угрозы, которые могут вступить «в опасное взаимодействие с существующими предпосылками внутренней̆ дестабилизации и подрыва сложившихся за тридцать лет политических и социально-экономических систем». К опасностям относятся и угрозы терроризма, и вызовы биологической безопасности, и последствия экономической нестабильности в глобальном масштабе. Впрочем, механизмы для отражения этих угроз у России и стран Центральной Азии есть, они проработаны и на двустороннем уровне, и на площадках ШОС и ОДКБ.
Поэтому мы можем сделать вывод: у российского азиацентризма есть будущее, наполненное смыслом и реальными проектами. Для их успешной реализации важно понимать и принимать принцип суперпозиции в отношении России как государства-цивилизации, что, однако, нисколько не умаляет достоинств евразийской концепции. Россия может позиционировать себя одновременно как великую европейскую и великую азиатскую державу. Поэтому азиацентризм современного этапа развития, чётко и недвусмысленно обозначенного на ежегодном заседании Валдайского клуба в октябре 2022 года как «мир без сверхдержав», органично вписывается в переосмысление нынешней идентификации России и соответствующим образом накладывает отпечаток на действия страны и её союзников на континентальном уровне всей Евразии.
