Восточный ракурс
Америка и Киргизия: уравнение с множеством неизвестных

Известна сакраментальная фраза: «Соединённые Штаты Америки – сосед всех государств». Как понимается эта фраза в Киргизии и как мы, граждане Киргизии, сегодня воспринимаем и понимаем США в рамках нашей национальной политики, общественного мнения, семьи и отдельно взятого индивида? Как мы представляем себе интересы Вашингтона в Киргизии, в регионе Центральной Азии?

Упрощённый вариант политологической оценки предопределяет следующий порядок мест, занимаемый двумя государствами на пространстве мировой политики и экономики. Америка и Киргизия находятся на его противоположных полюсах: США – первая держава планеты, а Киргизия – одна из самых бедных стран.

Некий ключ к «пониманию друг друга», вероятно, в том, что можно находиться на разных полюсах, но в единой системе ценностных координат, ориентиров и приоритетов. В таком случае противоречия могут возникать и порой даже создавать определённые препятствия для предполагаемого либо уже имеющегося сотрудничества и партнёрства, однако обеими сторонами они не будут восприниматься как враждебные и непреодолимые. Подобная ситуация влияет на тактическое маневрирование сторон, но не на стратегию сотрудничества.

С другой стороны, понятно, что Вашингтон вкупе с ещё очень небольшим количеством ведущих государств формирует основные векторы и площадки глобальной политики и экономики, а Бишкек вынужден встраиваться в них, если, конечно, способен это делать и, главным образом, понимает, зачем это ему нужно.

Международная политика – это взаимодействие страновых, региональных и иных пространств, насыщенных различными институтами, ценностями, амбициями, контактами, сотрудничеством людей и так далее. Эти самые векторы выстраиваются на основе так называемых национальных интересов, которые нередко эгоистичны и циничны и, как правило, вступают в некий конфликт с интересами других акторов. А это в свою очередь чревато ростом напряжённости, возникновением различного рода столкновений, что провоцирует такие страны, как Киргизия, строить свою внешнеполитическую деятельность не на базе национальных интересов, а на основе меркантилизации системы выбора и вероятности его частой смены.

Казалось бы, международное право выравнивает шансы всех стран, конкретным воплощением которого является, например, ООН. В рамках её деятельности каждая страна не только имеет один голос, но и право продвигать некие инициативы, предусматривающие, например, превентивную защиту национальных интересов. Однако система и уставные нормы функционирования Совета безопасности ООН, а также иные параметры и требования, ставят всё и всех на свои места, создавая своего рода иерархию государства по политической, военной, экономической и даже географической значимости.

Иерархия предусматривает перечень возможностей для каждого. Например, слабым нарушать принципы и нормы международного права, в том числе Устав ООН, нельзя – наказание неотвратимо. Тем не менее, с другой стороны, люди за всю историю своего так называемого цивилизованного существования ничего лучшего ещё не придумали и в ближайшее время вряд ли придумают.

Говоря о стыковке пространств идентичных или близких к этому ценностных ориентиров как о вероятном механизме долгосрочного и взаимовыгодного партнёрства и даже союзничества, следует сделать оговорку, что конкретная историческая ситуация, имеющая свои политическое, военное, экономическое и иные измерения, принуждает государства нарушать собственные принципы внешнеполитической деятельности, в том числе игнорируя свои же ценностные ориентиры, и иногда строить привилегированные отношения со странами, система ценностей которых находится в иной, чуждой, а иногда даже во враждебной системе координат.

Оправданием этому служат те конструкции, которые именуются формально в дипломатической практике интересами государства.

По этому поводу, например, президент Барак Обама сказал следующее: «Время от времени мы будем сотрудничать с правительствами, которые не соответствуют в нашем понимании высоким международным стандартам, но будут взаимодействовать с нами по вопросам наших жизненных интересов».

В последние десять–пятнадцать лет Центральная Азия становится пространством, где интересы ведущих государств вступают в противоречие с основополагающими принципами их же внешней политики. Борьба с терроризмом и «движение» энергоносителей демонстрируются участниками международной жизни в регионе как некие смысловые конструкции и одновременно механизмы взаимодействия. Никто не отрицает актуальности и важности этих проблем, но демократия и развитие как принципы сотрудничества сегодня задвинуты на второй–третий план, хотя, в общем-то, до сих пор декларируются официальными источниками как одни из важнейших принципов, определяющих построение реальной внешнеполитической деятельности многих стран, в том числе и США.

Международные организации и проблемы безопасности в Центральной Азии Муратбек Иманалиев
Укрепление в Центральной Азии конструкций геополитического и геоэкономического посредничества требует создания динамичного пространства международного сотрудничества. Причём усилиями прежде всего самих государств региона. Важную роль в этом процессе должны играть международные организации. Правда, следует признать, что в их деятельности по поддержанию режима всеобъемлющей безопасности в Центральной Азии сегодня больше ожиданий, чем достижений.

Стыковка упомянутых «ценностно наполненных пространств» Киргизии и США не состоялась хотя бы потому, что пока трудно говорить о сконструированной национальной системе ценностей в Киргизии. Немало и других объективных и субъективных причин.

Необходимо сказать, что на формирование и состояние в элитных группах и в целом в киргизском обществе серьёзное воздействие оказывают российско-американские отношения. Эти отношения влияют как на позиции «за» развитие отношений с Западом, так и позиции «против». Особую роль в этом играет также и то обстоятельство, что Киргизия находится в зоне российского информационного влияния.

Следует иметь в виду также и нарастающее влияние на формирование общественного мнения в Киргизии антиамериканских информационных волн из регионов Ближнего и Среднего Востока, Афганистана и других мусульманских государств. Причём отметим, что к этому «приложили руку» не только интернет, телевидение, печатные СМИ, граждане упомянутых стран и регионов, но и, собственно, сами жители Киргизии, количество которых, в том или ином качестве посещающих исламские страны и возвращающихся оттуда с несколько изменившимися представлениями о жизни, из года в год увеличивается.

Один из этапов киргизско-американских отношений, продлившийся почти пятнадцать лет, связан с базой ВВС США «Манас». Практически все эти годы двусторонние встречи были посвящены обсуждению вопросов оплаты аренды за аэропорт «Манас». Не более того, к сожалению.

Созданный несколько лет формат международных встреч «1–5» «США – ЦА» ознаменовал собой третий этап киргизско-американских отношений. Он опосредованно, через групповые отношения и некоторые двусторонние программы, осуществляет взаимоотношения Киргизии с американцами, поскольку прямых двусторонних проектов на сегодняшний день нет. Но в этой формуле взаимоотношений есть два изъяна, которые, разумеется, можно при желании преодолеть. Первый – недоверие между США и странами Центральной Азии, и второй – недоверие между государствами региона.

Проект «CASA-1000» находится сегодня в пассивной фазе развития и будущее его, несмотря на радостные реляции некоторых правительственных учреждений стран-участниц, довольно блёклые. Во всяком случае движение этого проекта, во-многом, зависит от трёх компонентов. Во-первых, необходимым условием является политическое и финансовое спонсорство США, во-вторых, согласие России и Китая, и, в-третьих, состоятельность и эффективное сотрудничество центральноазиатских участников. Причём все три компонента обязательны. 

«Купеческая революция» президента Дональда Трампа как бы предопределяет некие изменения в международной жизни, которые могут и не произойти. Но тем не менее в Киргизии стараются внимательным образом следить за «телодвижениями» новой вашингтонской администрации.

Принципы внешнеполитического курса Вашингтона в отношении Центральной Азии остаются без изменений. Это поддержка суверенитета, независимости и территориальной целостности государств региона. Интересы США пересекаются с интересами многих стран в Центральной Азии, в том числе и Киргизии.

Из числа обозначенных президентом США позиционных элементов, предлагаемых к реализации, для Киргизии наиболее важными являются следующие: санкции против России, возможное усиление противостояния Китаю, новый виток «санкционной войны» против Ирана, украинский вопрос и укрепление присутствия США в Афганистане. Это страновые проблемы.

Особое место в предлагаемом перечне направлений внешней политики Дональда Трампа занимает нарастание антиисламской риторики и вероятный отказ от поддержки «цветных революций».

Как нынешняя вашингтонская администрация будет осуществлять свою внешнюю политику в Центральной Азии – это уравнение с большим количеством неизвестных, среди которых многие, возможно, так и не будут задействованы. 

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.